– Прости, родная, – он обнял меня за талию, утыкаясь лицом в живот. – Со мной оказалось непросто.
– Это точно, – я погладила растрепанные ветром пряди волос. – Совсем непросто. Особенно отгонять от нашего дома местных туристок, решивших, что ты – главная достопримечательность этих мест.
Он посмотрел на меня, устало улыбаясь, и покачал головой.
– Ты же знаешь, что мне не нужен больше никто, кроме тебя.
– Я-то знаю, а они – нет. Вот думаю, может все же поставить на въезде в Зипуны большой шлагбаум и пропускать только жителей деревни?
Мужчина рассмеялся, но отметить не успел.
– Владушка! – заохала появившаяся во дворе и увидевшая нас Кузьминишна. – Опять в реку полез! Не прогрелась же вода еще! Ты бы лучше в бане своей плавал!
– В бассейне, баба Глаша, – возразила я с улыбкой, но старушка лишь отмахнулась.
– Да все оно одно, попридумывали слов, чтобы жить себе усложнить! Главное, что тепло там.
– Так и в реке тепло, – возразил Влад, тоже улыбаясь. – Да и нравится мне больше.
– Нравится ему! – возмущенно запричитала Кузьминишна. – В дом давайте идите, хоть чаем вас горячим напою. Как дети малые, ей-богу!
– Пойдем, – потянула я мужа за плечо, понижая голос до шепота. – Не будем нервировать пожилого человека. Ты же знаешь, как она о тебе переживает. Все-таки надо было и правда в бассейне поплавать.
Этот самый бассейн совершенно невероятным образом появился в деревне за те десять дней, которые Влад провел в больнице. Когда мы вернулись в Зипуны, я в буквальном смысле потеряла дар речи, рассматривая выросший из ниоткуда бревенчатый павильон довольно внушительных размеров с огромными, во всю стену окнами с рефлекторными стеклами. А внутри оказалось оборудованное по последнему слову техники помещение… с бассейном. Просторным и теплым, с водой удивительного бирюзового цвета.
Конечно, я помнила, что врачи в клинике рекомендовали регулярные занятия плаваньем после того, как Влад отказался от операции и настоял на консервативном лечении. Но разве могла предположить, что что-то подобное может возникнуть в глухой деревне? Еще и за такие немыслимо короткие сроки.
Сотников долго смеялся, рассматривая шок на моем лице, а я в тот момент впервые подумала, что в жизни миллиардера есть все же и кое-какие преимущества.
– Мне больше нравится река! – уже немного отдохнув, он нашел в себе силы снова подняться и двинуться в дом старушки. – Да и потом, чем больше я хожу, тем лучше получается в следующий раз.
Я зажмурилась на мгновенье, пряча подступившие слезы.
– Только не переусердствуй, ладно? Мы никуда не торопимся, не хочу, чтобы тебе стало хуже.
– Не станет, – он снова притянул меня к себе, одновременно обнимая и опираясь на плечи, и я вздохнула, наслаждаясь уже такой привычной, драгоценной тяжестью. – Да и до конца стройки недолго осталось. К августу все должны успеть.
Когда пересказывала ему историю бабы Глаши про жившего здесь некогда барина и все, что с ним случилось, даже не думала, что Влад воспримет ее так близко к сердцу. Он долго молчал, а потом проговорил тихо-тихо, будто боясь, что нас кто-то услышит, хотя поблизости не было больше никого:
– Значит, это все не случайно, да, родная? То, что мы встретились с тобой именно здесь. И сейчас снова вернулись сюда. История повторяется?
Я не взялась бы утверждать это совершенно однозначно, но очень хотелось поверить, что пришедший в жизнь двух влюбленных много-много лет назад счастливый финал возможен и для нас. И когда муж спросил, глядя на тогда еще укрытый толстым снежным покровом склон:
– Тебе не кажется, что здесь чего-то не хватает? – могла только согласиться с ним.
А теперь почему-то почти не сомневалась, что к тому дню, когда над тихой рекой разольется колокольный звон из новой церквушки, мой любимый человек сможет полноценно передвигаться сам. Чудо в нашу жизнь пришло уже гораздо раньше, одним из таких же светлых летних дней, подаривших встречу. Оставалось лишь принять его. Поверить и дождаться.