Подарки складывались в сундук, стоящий рядом с роскошной кроватью. Почти все они оставались нетронутыми. В том самом состоянии, в каком их передала мне Безымянная.
Все золото мира больше не могло сделать меня счастливой.
Бесконечными ночами я думала о своей семье, что едва ли позволяло уснуть. Мне не хватало ее так же сильно, как ветра, по которому я мучительно тосковала внутри сверкающих стен. Дворец был похож на огромную клетку из золота и серебра. Словно он забирал и лишал меня воздуха. Словно постепенно ставил на колени.
Я проводила дни в установленном ритме, который напоминал мне тиканье часов на рыночной площади, которое не было слышно во дворце. Его постоянство разделило мой день на пять этапов, которые повторялись. Печальное существование, погружавшее меня в апатию. Девушка в зеркале больше не была мной.
Первый этап заключался в том, что Безымянная будила меня. Она приносила плотный завтрак, к которому я, как правило, почти не прикасалась.
Затем мы подходили ко второму – и гораздо более неприятному для меня этапу, – когда она одевала меня, как куклу, и собирала мои непослушные волосы в высокую прическу. После чего оставляла одну до тех пор, пока не начинался третий этап. Этап, который больше всего мне нравился: обед в золотом салоне.
Комната полностью оправдывала свое название. Стены из золота и даже украшенные драгоценностями столовые приборы. Когда Безымянная впервые привела меня в этот зал, я не знала, куда устремить свой взор. Повсюду было на что посмотреть: золотые кристаллы люстр, золотые портретные рамы, золотые свечи в золотых канделябрах. Даже золотой ковер, простирающийся до каждого угла.
Поэтому я долгое время не замечала человека, который сидел на другом конце длинного стола, накрытого на двоих. Я вздрогнула, когда он поднялся со своего скрипучего стула и посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков.
– Ты, должно быть, София Рей Линн. Наследница стэндлеров, я прав? – Казалось, он знал каждую тайну, которая существовала на свете. Голос у него был хриплый, но бодрый, мне даже почудилось, что в нем послышалось любопытство.
Я сжала пальцы и посмотрела в пол, когда он подошел ко мне. Все внутри этих стен пугало меня, и я искала укрытие. Якорь… свой бубен, что-нибудь, что оказало бы мне поддержку.
– Не бойся. Я всего лишь старый библиотекарь, а не политик или экономист. Меня зовут Джонатан, но ты можешь звать меня Джон.
– Фия, – прошептала я хриплым голосом, поклонилась в реверансе и сделала шаг к нему.
– Фия, – произнес он и провел рукой по своему постаревшему лицу. – Какое красивое имя! – Одарив меня искренней улыбкой, он указал рукой на свободное место на другом конце стола. – Ты, должно быть, голодна. Присаживайся.
– Не особо, – сказала я, но все же заняла свое место.
Он излучал особое спокойствие, которое постепенно брало верх над моим страхом.
– Тогда мне достанется больше.
Я улыбнулась ему и прислушалась к его спокойному голосу, что увлек меня в другие сферы. С помощью слов он мог выстраивать образы, создать миры. Было легко полюбить его, ведь он не осуждал меня, как делали все остальные. Не было уничтожающего взгляда, как у принца лжи, или неутолимого вожделения, которое прослеживалось в глазах короля-сельтера. Для Джона – я всего лишь София. Не больше и не меньше.
– Я рад, что у меня появилась компания. Другим министрам и снобам стыдно находиться за одним столом со старым библиотекарем. Раньше все было по-другому. Раньше я сидел здесь вместе с королевской семьей.
– И почему все изменилось? – спросила я, прикусив язык, когда осознала, что только что сказала. Как он может продолжать обедать с королевской семьей? В конце концов, королева, как и предыдущий король, мертвы.
Однако старик, казалось, не придал значение моему вопросу и продолжил болтать, пока служанки входили в зал и подавали еду на золотых подносах и наполняли наши бокалы соком.
– Времена меняются, – раздался его вялый голос. – В любом случае, я рад, что ты сейчас здесь. Ты, кажется, немного перевернула все здесь. – Он хлопнул в ладоши и поднял наполненный бокал. – За это нам надо выпить. – Я повторила его движение и улыбнулась.
Когда мы, стэндлеры, выпивали, то чокались глиняными кувшинами. Здесь – смотрели друг другу в глаза и слегка приподнимали бокал. Джон вздохнул, поставив бокал, и взял в руки столовые приборы.
– Принц рассказал мне, что ты красивая девушка. Я с трудом мог поверить, потому что он очень придирчивый.
– Принц? – Я проглотила овощи и слегка кашлянула, что заставило Джона хихикнуть.
– О да. Сегодня утром он пришел ко мне и попросил у меня особую рукопись. Будет подло с моей стороны рассказать тебе, что именно он хотел, так что давай просто скажем, что это был экземпляр из его часто используемого ассортимента. Стратегические действия. Война и все такое прочее, – он театрально вздохнул. – Между делом он упомянул, что его брат выбрал красивую невесту. Он прозвучал почти ревниво.
– Он и ревниво? – Гнев проявился на моих щеках, гнев от того, что принц лжи, видно, снова пытался опозорить меня. Возможно, хотел посмеяться надо мной.
– Эрик не из тех, кто с отрадой признается, что его что-то грызет. Я слишком хорошо его знаю. – К моему облегчению, Джон подмигнул мне, и я предалась молчаливому размышлению. Наколола морковку на вилку, а потом раздавила ее медленно и мучительно.
Принц был подлым. Но почему? Есть ли веская причина? Не та, по которой он там что-то нафантазировал себе.
– Судя по твоему выражению лица и моркови, которую ты так убийственно пронзила, дорогой Эрик, должно быть, очень разозлил тебя.
– Не разозлил, – ответила я, стиснув зубы. «Разъярил», – хотела сказать, но сумела нацепить на себя улыбку. – Вероятно, мы не очень хорошо начали, – успокоила я себя в последнюю секунду.
– Возможно, – рассмеялся Джон и пожал плечами. – Забавно. Эту картину я уже видел раньше. – Он больше ничего не сказал, и мы молча продолжили есть.
Когда закончили, служанки убрали пустые тарелки. Однако Безымянной нигде не было видно.
– Не стоит терять время, пока король не потребовал твоего присутствия. Я хотел бы показать тебе библиотеку, как ты на это смотришь?
Было легко полюбить Джона. Во многих отношениях он напоминал мне Зан Захрай. Мою семью. Поэтому я продолжала улыбаться, даже если улыбка не доходила до моего сердца.
В библиотеке было неисчислимое количество книг, затерявшихся даже под потолком. Джону подходило это место. Его кожа была такой же серой, как пыль, заполнившая углы, и морщинистой, как страницы книг самых древних экземпляров. Он наблюдал за тем, как я внимательно рассматривала одну из полок.
– Эти книги я читал, по крайней мере, уже раз десять. У тебя есть любимая книга? – взволнованно спросил он, и я заподозрила, что к нему редко кто заходил. Моя улыбка замерла на несколько секунд, когда я стыдливо покачала головой.
Я никогда не училась читать или писать. «На самом деле, кроме танцев, я ничего толком не умела», – с ужасом осознала я.
– Я не умею читать.
– Уверен, ты умеешь читать! – подбодрил меня Джон и взял одну из книг, которая выглядела особенно потрепанно. – Возможно, ты пока не умеешь читать. Но через несколько занятий, я уверен, ты будешь читать.
Его эйфория охватила и меня, и я взяла книгу, которую он протягивал мне.
– Это история любви. Она рассказывает о Боге звезд. Принце Эбелоне.
– Я слышала о нем! Король Люциус показывал мне обсерваторию, которая когда-то принадлежала ему, – взволнованно рассказала я, задумчиво проведя пальцами по обложке книги и потёртостям, которые, вероятно, свидетельствовали о том, что ее читают особенно часто.
– Да, история про принца Эбелона и Крестелль всегда производила впечатление на нашего Люциуса, – проговорил Джон, раскрывая книгу, которую я держала в руках. – Он не признался бы в этом сегодня, но я знаю, что он перечитывал ее снова и снова, как только дочитывал последние строки.
Передо мной открылось море букв, не имевших никакого смысла. Страницы книги были украшены бесчисленными звездами, переходящими в текст. Как будто те оказались в ловушке между строк.
– У вас, стэндлеров, нет Богов, в которых вы верите? – Я покачала головой.
– Мы верим в то, что произошло. И в то, что будет.
Джон взволнованно кивнул.
– В судьбу, значит… – сказал он, облизывая тонкие губы. Он пролистал к началу книги, указывая на первую букву, которая затмевала все остальные своими витиеватыми элементами. Она была похожа на крыло бабочки.
– Это «В». Как в слове «Ворота». – Я провела пальцем по напечатанному слову и сопровождала его пальцы, что оставляли за собой невидимый след.
– «Вначале были звезды, освещавшие вечную ночь, – медленно прочитал он. – Они смотрели вниз на людей и дарили им утешение во времена тьмы. Две из них горели так ярко, что быстро превращались в звезды влюбленных, как говорили люди. Те, кто никогда не объединится, потому что между ними пролегала бесконечность».
Буквы складывались в слова. Они словно отрывались от бумаги и рассказывали свою собственную историю, которая оживала в моей голове.
– «Одной из звезд был принц Эбелон, обитавший на южной стороне света. Другой – принцесса Крестелль, хозяйка Севера. Чтобы увидеть друг друга, они сияли каждую ночь. Пока однажды солнце не установило свои часы. Желание принца Эбелона увидеть принцессу Кристелль с каждым днем росло все сильнее. И так случилось, что его отец, Луна, предложил сыну…» – Джон остановился и испуганно посмотрел на меня.
– Что? – сгорая от нетерпения, я увидела, как губы Джона изогнулись в улыбке.
– Если бы ты умела читать, то узнала, что произошло бы дальше.
– Ты научишь меня?
– Я только этого и жду.
Я расплылась в улыбке и села за целиком заставленный письменный стол, к которому меня подвел Джон.
– Любопытство – лучший путь к цели. Начнем с алфавита.
Джон был терпеливым учителем. Не высмеивал меня и не отчаивался, когда я совершала глупые ошибки. Скорее, он подстегивал меня самой узнать историю принца звезд. Но для этого не осталось достаточно времени.