– Беспорядки действительно начались. Но несерьезные, – сказала Саманта. Ее взгляд был устремлен на огонь. – Знать выступает с речами. Она не посмеет пойти против Люциуса. Они знают о его способностях и не хотят связываться с ним. Но не простые жители. Они создали подпольную группу. Они борются с ним. А София – символ этой революции.
67
Увидев меня, они опустили оружие. В историях на их лицах я прочитала, что они думали и что это значило. Они недоверчиво подняли брови. Поджали губы и обменялись взглядами, пока один из них в металлических доспехах слегка не склонил голову, словно восхищаясь моей храбростью. Но я не была храброй. Мое сердце билось так сильно, когда я взглянула на массивные башни Медного города, смотревшие на меня в ответ, как немые свидетели в ночь моего побега. Теперь они разглядывали меня, как друзья, соскучившиеся по мне. Мой дом. Клетка из серебра и золота.
Яна и Элиа стояли сразу за мной. Саманта рядом, словно выдавая меня, даже если солдаты знали, что я пришла, потому что сама хотела этого. На мне не было наручников в качестве украшения и никаких травм в качестве угрозы.
Я подняла голову и передала им окровавленное послание короля.
Я знала каждое его слово наизусть. Такое издевательское приглашение.
Станцуй для меня, София.
– Король Люциус ожидает моего присутствия. Скажи своему королю, что я выполнила свою часть сделки. Теперь он должен выполнить свою.
Они вновь кивнули и открыли ворота.
– Пропустите их!
И так мы прошли мимо них и исчезли в переулках, которые еще некоторое время назад были наполнены жизнью. От меня не ускользнуло, как Саманта смотрела на меня. Как и все дни до этого. Я сильнее завязала платок на своей голове, так что волосы ниспадали на плечи. Растрепанные ветром. На мне было красное платье. Бахрома покачивалась у моих ног. Традиционный костюм стэндлера в цветах семьи Рей. Каждый знал, кем я была. Каждый узнавал мой цвет.
– Король выполнит свое обещание? – дрожащим голосом прошептала Саманта, когда я свернула на улицу, ведущую к рыночной площади. Было раннее утро вторника; туман призрачными пальцами обхватывал наши лодыжки.
– Если он этого не сделает, он будет бесчестным. Но Люциус одержим тем, чтобы выглядеть перед своим народом хорошим. Он сдержит свое слово. – Или отрежет мне язык, если я предъявлю ему обвинение в день суда над его братом. Перед его же народом, который постепенно возникал на рыночной площади. Но если он не сдержал бы свое слово, я бы запела. Громче, чем любая птица, которую он когда-либо держал в пальцах.
Что-то оборвалось во мне, когда я увидела, что натворил Люциус.
Повсюду висели флаги пылающего красного цвета с гербом короны и скрещенными мечами.
Внизу собрались люди, окруженные металлическими солдатами, что расставлены вокруг сцены, которая красовалась под тикающими часами, как кресла в зале суда. Впереди располагалась закрытая площадка со стульями, предназначенная, вероятно, для короля и его свиты. В десять часов судья вынесет свой вердикт.
– Вот тварь, – оглядевшись, произнес Элиа. Того места, которое мы когда-то знали, больше не существовало. Им завладели сверкающие доспехи, острое оружие и трибуны, возвышавшиеся над высокими стенами, как лестницы.
Мы оба знали, что казнь проведут с большим размахом, чтобы каждый увидел ее, – даже без виселицы, как в других королевствах. В Леало отрубали голову и вешали у ворот дворца в знак предупреждения. Что бы сделал Люциус? Человек, не знающий границ?
– Принцесса, сюда, – подал голос старый знакомый, который резко схватил меня за руку и притянул к себе. Лицо его не было ни старым, ни молодым. В нем не пряталась ни насмешка, ни забота.
Я равнодушно посмотрела в его серебристо-серые глаза, которые вонзились в меня, как кинжалы.
– Хэймиш, – произнесла я и натянула на себя неискреннюю улыбку.
Элиа напрягся позади меня, но я предупредила его, сверкнув глазами.
– Я как раз думала о тебе.
– Заканчивай свои игры. Ты или невероятно глупа, или невероятно умна. Я еще не знаю, что и думать об этом. Но тебя уже ждут.
Он схватил меня и дернул в сторону отделенной зоны прямо перед сценой.
– Ладно, – сказала я, посмотрев на Элиа, который рефлекторно взялся за кинжалы. – Оставайтесь здесь. – И позаботьтесь о себе.
Хэймиш протиснулся мимо молчаливых медных жителей и кивнул своим солдатам, охранявшим оцепленную территорию. Они тоже знали, кто я, и распахнули глаза, когда действительно увидели меня стоящей перед ними. Чего они ожидали?
Что я спрячусь, словно трусиха?
Я знала, что стояло на кону. Мое сердце висело на шелковой нитке.
Хэймиш потащил меня к одинокому креслу, с которого открывался лучший вид на происходящее. Почетное место в первом ряду. Жуткий подарок в стиле Люциуса. Рыночные часы безжалостно отсчитывали секунды до приговора.
Тик-так. Тик-так.
Капельки пота выступили на моем лбу, а мой желудок стянуло. Он переворачивался, пока желчь не собралась у меня во рту.
Тик-так. Тик-так.
Я снова вспомнила роковые слова Саманты, которые определили судьбу принца.
– Люциус казнит его перед всем народом.
Казнит.
– Он заставит его страдать!
Заставит страдать.
– И ты будешь смотреть, как он медленно и мучительно умирает!
Мучительно умирает.
– Потому что только из-за такой грязной маленькой стэндлерки, как ты, закончится на виселице жизнь.
Так и было. Все произошло из-за меня. Только из-за меня одной. Я не знала, что и думать, сидя здесь и наблюдая за серостью. В глубине души я знала, что появиться здесь – жутко глупая затея. Я не могла спасти Эрика. Не могла спасти свое сердце. Я могла спасти лишь Таранса и Кайрона. И помочь им. Все испуганно смотрели на меня и завороженно на часы, которые неумолимо начинали тикать быстрее.
Тик-так.
Что, ради всего святого, произошло?
Внезапно по толпе пронесся грохот, и голос прогремел над площадью, словно мог управлять ветром, остудившим пот на моем лбу.
Люциус.
Волосы на моем затылке встали дыбом, и я медленно повернулась в его сторону. Удовлетворение вспыхнуло на его лице, когда я увидела его стоящим на балконе. Там, где впервые заметила его, когда танцевала в его честь на рыночной площади.
– Жители королевства Купфоа, свита, подданные! Рад приветствовать вас всех по этому, к сожалению, очень печальному случаю. – Его губы дернулись в хитрой ухмылке, что разозлило меня. Его поцелуи? Его требовательные губы? Все вызывало во мне отвращение. Абсолютно все. – Я не хочу долго ждать, дабы не мучить моего почетного гостя. Честно говоря, дорогая, я не ожидал, что такая трусливая девушка, как ты, появится здесь! – Все взоры тут же устремились на меня, и я сжала челюсть от того, что он озвучил этот козырь.
– Да начнется казнь.
Вдруг на сцену вытолкнули троих мужчин. Все они были с мешками на голове, в грязной, испачканной кровью одежде. По очереди солдаты открывали их лица. Сначала Кайрона. Потом Таранса. А затем… лицо, из-за которого у меня перехватило дыхание.
Эрик!
Взгляд пристально вглядывался в толпу, пока его золотистые глаза не поймали меня.
«Нет!» – смогла прочитать в его глазах.
– София! – задрожал он. Лицо залито слезами и окрашено синяками.
Он пытался сделать шаг вперед, но его удержала металлическая рука, сжимающая наручники. Как я пыталась протянуть к нему руку, по которой ударил Хэймиш.
– Душераздирающе, – заметил тот и посмотрел на своего короля, который наблюдал за нами с поднятыми бровями. Все внутри меня оборвалось, когда я осознала, чем это должно было стать. Люциус хотел нас помучить. Нас обоих. Я сжала руку в кулак, унимая дрожь. Он хотел видеть, как я страдаю, – наблюдать.
Наблюдать за тем, как он посадил собственного брата на скамью подсудимых. Мужчину, который затронул мое дикое сердце.
Нет… Эрик.
– Прежде чем зачитаю обвинение, я сдержу свое слово, – с наслаждением произнес он, эхо его голоса прокатилось по рыночной площади. – Двое заключенных, солдаты принца могут уйти!
Где-то я услышала радостное ликование. Слезы радости покатились по лицу Саманты, когда со сцены увели двух мужчин в наручниках.
– С одним условием, – объявил король, и я заметила, как он поднял палец и наклонил голову, чтобы придать значение своим словам. – Они больше никогда не смогут ступить в это королевство. Никогда!
По воздуху вновь прокатился ропот. Такой, что чуть не заглушил тиканье часов и застрял в моих звенящих костях.
Тик-так.
Эрик посмотрел на своих товарищей, губы сжались в ровную линию, а взгляд дернулся, когда он снова посмотрел на меня.
– Почему ты здесь? – спросили меня его глаза. – Почему, ради всего на свете, ты такая глупая?
– Потому что я тебя…
Я затаила дыхание.
– Что ж! Мы переходим к фактическому обвинению и к причине, по которой я созвал каждого жителя этого почетного города. – Это звучало так далеко. Мое горло сжалось, когда рыночные часы объявили полный час. Десять часов. Утро вторника, затянутое мрачным туманом. Люциус наслаждался этим моментом. Паузы выдавали его хитрые мысли. Его больные идеи.
Я задержала дыхание, когда он заговорил, – услышала, как люди прекратили дышать вместе со мной.
– Недавно мой брат Эрик, ваш принц и капитан, украл то, что принадлежит мне. Что-то настолько драгоценное, что нечем заменить. Что-то крайне важное. Но он не просто украл это. Он присвоил это себе, как жадная, маленькая сорока.
Ты сможешь испытать еще больше невероятных вещей, София. Я достану тебе звезду с неба, если ты позволишь мне.
Его ласковый голос, который не утратил ни капли своей миловидности.
Минуты в комнате полета. Этот голос воскрешал все эти воспоминания, доносившиеся со всех сторон.
Ты здесь, потому что я захотел этого.