За бело-золотым знаменем выстроилось не менее сотни придворных, встречавших принца и его свиту. Эрланд разглядывал их широко раскрытыми глазами. Сначала он не поверил себе - ему показалось, что с ним сыграли дурную шутку. Мужчины и женщины, встречавшие его, имели на себе совсем мало одежды и огромное количество украшений. В основном придворный костюм был представлен короткой юбкой из прозрачного шелка - полотно просто один раз оборачивалось вокруг чресел от талии до середины бедра. Юбки поддерживались узорчатыми поясами, которые застегивались замысловато украшенными золотыми пряжками. И у мужчин и у женщин грудь ничем не была прикрыта, а на ногах и те и другие имели изящные сандалии с переплетенными до колен ремешками. У мужчин были бритые головы, а у женщин волосы подстрижены коротко - до плеч или даже по мочку уха, пряди перевиты невообразимым количеством золотых ниток и бус.
- Может быть, вашему высочеству неизвестно, - заговорил Кафи, слегка повернув голову к принцу, - но запрет на голое тело, такой популярный в традициях вашего народа и многих народов Империи, не имеет силы среди тех, кто считается чистокровным кешианцем. Мне тоже приходилось привыкать к этому, ведь среди моих людей увидеть лицо чужой жены - верная смерть. Эти люди - уроженцы жарких земель, ваше высочество, - Иронично сказал Кафи, - но все же здесь не так жарко, как у меня на родине, где, одевшись таким образом, сразу подпишешь себе смертный приговор. На самом деле, такая манера одеваться - только дань моде, и не более того; на Плато по ночам дуют пронзительные ветры.
Эрланд кивнул, стараясь не особо таращить глаза на почти обнаженные тела. Вперед выступил молодой мужчина, который нес пастуший посох и лук - оба предмета, утратив свое первоначальное назначание, стали церемониальными предметами. Как и у остальных, его череп был гладко выбрит, но на макушке оставался длинный локон, перевитый нитями бус из драгоценных камней и жемчуга. Через мгновение еще один мужчина - тучный, которому было явно жарко стоять под палящим солнцем, тоже встал рядом с первым. Не обращая внимания на струящийся по лицу пот, тучный сказал:
- Приветствуем наших гостей.
- Господин мой Ниром, - обратился к нему Кафи. - Я имею честь представить его высочество принца Эрланда, наследника трона Островов, рыцаря-капитана Армий Запада и посланника к Той, Которая Есть Кеш.
- Ваше высочество, - ответил Ниром, - чтобы оказать вам честь, вас приветствует член королевской семьи. Позвольте представить вам принца Авари, сына Той, Которая Есть Кеш.
Молодой человек сделал еще шаг вперед и заговорил с Эрландом.
- Мы приветствуем брата нашего - принца. Пусть ваш визит продлится здесь так долго, как вам захочется, принц Эрланд. Король Островов оказывает нам великую честь, прислав своего наследника. Та, Которая Всем Нам Мать, послала своего скромного подданного и сына приветствовать вас. Я рад сообщить вам, что во всех кешианских сердцах живет радость по поводу вашего визита к нам. Та, Которая Есть Кеш, ждет вас, чтобы приветствовать в своем дворце. - Принц Авари повернулся и пошел вверх по дороге. Потом пошел Ниром, потом, по подсказке Кафи, последовали принц и барон Локлир, а за ними - сам Кафи и граф Джеймс.
- Мы знаем о вашей Империи очень мало, - произнес Джеймс, на ходу поворачиваясь к Кафи. - Только то, что можем наблюдать вдоль ее северных границ. Его высочество будет рад, если вы навестите нас и, если возможно, расскажете нам больше.
- Ваше желание предугадано, - улыбнулся собеседник. - Каждый день на рассвете я буду у ваших дверей и не покину вас, пока вы не разрешите мне. Так приказала императрица, да благословят ее боги.
Джеймс улыбнулся и кивнул.
- Значит, он приставлен следить за нами.
Гамина улыбалась встречавшим.
- Как и многие другие, любовь моя.
Джеймс посмотрел вперед, туда, где шагал Эрланд. Впереди - два с половиной трудных месяца, и граф это знал. Ему понадобятся все силы и умение, чтобы уберечь Эрланда от покушения, а Королевство - от войны.
Эрланд не мог найти слов. Его покои состояли из шести комнат в особом крыле, специально отведенном для них, - одно это крыло по размерам могло сравниться с дворцом отца в Крондоре. Императорский дворец был настоящим огромным городом. Роскошь покоев для гостей поражала воображение. Стены были облицованы мрамором, отполированным до такой степени, что он отражал свет факелов россыпью мерцающих звезд. В противовес традициям Королевства, где делали множество маленьких комнат, все комнаты в покоях были огромными, но отделялись друг от друга только занавесями разной степени прозрачности. Сейчас проемы справа и слева от него были занавешены шторами из прозрачного газа; сквозь них можно было видеть, что в комнате справа были расставлены диваны и стулья на случай, если потребуется собрать много народу. Слева огромная терраса открывала захватывающий вид на Оверн-Дип, огромное пресноводное озеро, лежащее в самом сердце Империи. Еще в комнате для аудиенций, где он сейчас находился, была двойная дверь, которая вела в спальню.
Эрланд велел одному из двух гвардейцев, приставленных к нему вместо слуг, открыть тяжелую дверь. Внезапно рядом с принцем появилась молодая женщина.
- Господин мой, - произнесла она, громко хлопнув в ладоши.
Дверь распахнулась; Эрланд, рассеянно кивнув, вошел в спальню и замер на пороге. Все, на что он бросал взгляд, было покрыто золотом. Столики и диваны, Кресла и пуфы, расставленные по комнате, предупреждали любое желание, могущее у него возникнуть, когда он одевается, или пишет письмо, или вкушает трапезу в одиночестве. Стены под потолком, там, где кончалась мраморная облицовка, были расписаны фресками. В стилизованной манере, принятой в Кеше, они изображали воинов, королей, богов, у многих из которых были головы зверей; кешианский пантеон значительно отличался от островного.
Эрланд любовался комнатой. В центре ее стояла огромная кровать, с трех сторон окруженная занавесями из шелкового газа; занавеси свисали с потолка, который возвышался над его головой на добрых двадцать футов. Кровать в два раза превосходила его кровать дома. Когда они с Боурриком вернулись после службы на границе, собственные кровати показались им необъятными - в казармах гарнизона Высокого замка приходилось спать на узких и жестких соломенных тюфяках.
Подумав о Боуррике, Эрланд снова загрустил. В несчетный раз после нападения Эрланд подумал, что не верит в смерть брата. В душе он не чувствовал, что Боуррика нет. Эрланд был уверен, что Боуррик жив. Молодая женщина, вошедшая в комнату, хлопнула в ладоши, и комната внезапно наполнилась народом.
Гвардейцы принца в молчаливом изумлении обозревали бесконечный парад слуг, проходивших по комнате, сначала дивясь, с какой скоростью распаковывали багаж принца, но в основном - потому что слуги были женщинами, одетыми так же скудно, как и делегация встречавших. Разница была только в отсутствии дорогих украшений. Простая юбка поддерживалась вокруг пояса льняным поясом. Ничего больше на женщинах не было.
Эрланд, подойдя к гвардейцам, сказал:
- Идите поешьте. Когда вы мне понадобитесь, я позову вас.
Оба отсалютовали ему и нерешительно повернулись, не зная, куда идти.
- Сюда, - сказала молодая женщина, словно прочитав мысли принца, и увела их.
Перед Эрландом остановилась еще одна девушка, с глазами цвета черного дерева.
- Если будет угодно господину, ванна готова, - Эрланд заметил, что на девушке был красный пояс с золотой пряжкой, и решил, что она здесь главная.
Принц внезапно ощутил, какой он грязный после дороги и как на нем много надето - воздух во дворце был жарким и влажным; он кивнул и последовал за девушкой в соседнюю комнату. Там оказался бассейн футов тридцать длиной. В дальнем конце золотая статуя, наверное, изображающая богиню воды, держала вазу, из которой в бассейн наливалась вода. Эрланд огляделся - в бассейне его ждали пять молодых женщин, одежды не было ни на одной.
Еще две встали по бокам, а та, которая привела его, повернула принца к себе и стала расстегивать на нем тунику.
- Э-э, - произнес Эрланд, отступая назад.
- Мы что-то упустили, господин мой? - спросила девушка. Эрланд вдруг осознал, что ее темная кожа имела несколько оттенков - красноватый загар покрывал кожу оливкового цвета. Заплетенные в тугую косу, густые черные волосы открывали длинную шею.
Эрланд хотел что-то сказать, но не знал, что именно следует говорить. Будь с ним Боуррик, подумал принц, они бы уже плескались в бассейне вдвоем, пробуя узнать, каковы их права, забавляясь с прелестными служанками. Но в одиночестве... он ощутил неловкость.
- Как тебя зовут?
- Миа, господин мой.
- Вот что, Миа... - Он оглядел красавиц, ожидавших его приказаний. - В моей стране не принято, чтобы было так много слуг... мне так много не надо.
Девушка на миг заглянула ему в глаза.
- Если господин мой укажет, каких служанок он находит подходящими для себя, - тихо произнесла она, - я отошлю остальных. Или... - поколебавшись, прибавила она, - если вам нужна всего одна, я... сочту за честь удовлетворить ваши запросы, - последнее было сказано с явным намеком.
Эрланд покачал головой и вздохнул.
- Да нет, чего уж там...
Проворные руки избавили его от одежды; раздетый, он ступил в воду бассейна, чувствуя себя немного неловко. Встав на дно мелкого бассейна, он с удивлением обнаружил, что вода в нем была горячей. Он присел на ступеньку - вода поднялась до груди. Миа расстегнула пояс, и юбочка упала к ее ногам. Она, ничуть не смущаясь, вошла в воду и села на ступеньку позади Эрланда. Хлопнув в ладоши, девушка дала сигнал нести масла, мыла и разные притирания.
Миа нежно потянула принца за плечи; его голова оказалась на ее мягкой груди. Он ощутил, как ее пальцы осторожно гладят его волосы - она втирала ему в голову ароматные масла. Две служанки сели рядом с ним, намыливая его грудь мылом, которое пахло цветами. Еще две начали чистить и подравнивать ему ногти, а еще одна пара принялась растирать уставшие мышцы ног.