- Было бы милосерднее убить их, чем оставлять в таком состоянии,- заметил Адон. Ему пришлось закричать, чтобы заглушить стоявший вой.
Мистра покачала головой:
- Большинство из них попадет в царство Кайрика. Ведь они не почитали богов, до того как магия помутила их рассудок. - Прочтя во взгляде Адона невысказанный вопрос, богиня добавила: - Я забираю к себе всех, кого могу, но Эо с самого начала объявил, что боги могут вознаграждать, отправляя в рай только тех, кто верно им служил при жизни.
- И все это сотворила магия? - пробормотал патриарх, уставившись на скрюченного беднягу, у которого не было ни глаз, ни рта.
- К черной магии и некромантам ни в коем случае нельзя относиться свысока, - ответила Мистра, - ведь энергия магической материи не только создает, но и разрушает. Даже я бессильна излечить их души, хотя провожу здесь многие часы, пытаясь успокоить безумцев.
В глазах Адона сверкнул гнев.
- Если тебе угодно доказать, что боги могут быть бессердечными, ты только зря теряешь время, - прокричал он. - Сьюн покинула меня, когда я был изуродован, помнишь? Я не питаю никаких иллюзий относительно устройства мира, Миднайт. Либо скажи, как помочь этим несчастным, либо забери меня отсюда.
Богиня Магии отвернулась и направилась к седовласому старцу, сидевшему под зарешеченным окном. Пока она шла, несколько сумасшедших притихли, словно благодаря одному ее присутствию они познали просветление. Однако стоило богине пройти дальше, как они снова принялись завывать.
- Иди сюда, Адон. Я хочу, чтобы ты познакомился с Талосом, - позвала Мистра.
Не остыв от гнева, патриарх неспешно подошел к Мистре.
- Неужели в тебе не осталось ничего человеческого, что ты насмехаешься над этими несчастными?
- Думаю, ты ошибаешься, - ответила Мистра, и из ее светло-голубых глаз брызнули голубые искры.- Вглядись повнимательнее, Адон. Уверена, тебе хватит сообразительности во всем разобраться.
Заросший длинными волосами сумасшедший был наг и грязен. Сощурив голубые глазки, он подозрительно вглядывался в патриарха, а сам беспрерывна выдергивал из бороды волоски и ронял их на пол, засыпанный вокруг него клочками ткани,- это все, что осталось от его одеяла и одежды.
- Действуй, Адон, - тихо произнесла Мистра. - Попытайся остановить безумца.
Патриарх протянул руки и сжал пальцы сумасшедшего. Тот задрожал, глядя на Адона влажными глазами. Через несколько мгновений, когда Адону показалось, что безумец успокоился, он отпустил его. Костлявые пальцы тут же снова оказались в бороде и снова принялись выщипывать ее в том же ритме.
Мистра слегка дотронулась до плеча Адона.
- Что он видит, когда смотрит на тебя?
- Кого-то, кто мешает ему выдергивать бороду. Может быть, даже не человека. Может быть, я в его представлении просто какая-то огромная тень, парализующая его движения, или цепь…
- Вот ты и познакомился с Талосом, - бесстрастно произнесла Мистра. - Или с тем, кто очень на него похож. Этот бедняга уничтожает любую одежду или постель, которую ему дают. Никто не знает почему. Так настроен его разум. А если его слишком долго держат в цепях, он перестает есть, перестает спать. Время от времени его освобождают, вот как сейчас, и позволяют что-нибудь порвать. И как все боги, он только тогда осознает присутствие кого-то рядом, когда этот человек помогает ему или, наоборот, мешает смотреть на мир глазами безумца.
- Но боги ведь наверняка…
Мистра покачала головой:
- Они видят больше, но восприятие у них такое же ограниченное.
- В таком случае, как же они общаются? - удивился Адон. - Если они все безумны, то никогда не смогут ни о чем договориться.
- Должно быть, какая-то часть их сознания воспринимает речи других богов, - ответила Мистра. - Все они смотрят на один и тот же мир, но видят реальность по-разному. Перед Талосом возникают только картины того, что должно быть разрушено. - Она метнулась в другой угол камеры, где сидел человек, подтянув колени к груди; по его впалым щекам струились кровавые слезы. - А это Ильматер, который видит только страдания Фаэруна. Его сокамерник - Гонд, чудо-кузнец, чьи механические поделки расползутся по всему миру, как заводные солдатики. - Мистра жестом показала на лысого карлика, деловито сооружавшего башню из отдельных звеньев цепи и керамических черепков.
В конце концов, богиня Магии подошла к юноше, чье лицо из-за неправильно произнесенного заклинания навеки исказила уродливая гримаса. Из его обгорелого черепа торчало несколько клочков волос, которые он расчесывал с большим жеманством.
- А с богиней Сьюн Огневолосой ты уже знаком, - продолжала Мистра. - И неважно, что он мужчина. Боги ведь умеют перевоплощаться и в мужчин, и в женщин - как им захочется…
- А что же ты? - прямо спросил Адон. - Каково лицо твоего безумия?
- Эо позволил мне сохранить частицу того, что было во мне при жизни, но это означает, что теперь я вижу безумие других, - сказала Мистра. - Талос понятия не имеет, как остальные боги воспринимают мир. Я же, наоборот, могу смотреть на реальность его глазами и глазами всех других богов и видеть, как она искажена. В конце концов, это может привести к тому, что я окажусь еще более безумной, чем они.
Мистра вдруг вся напряглась от боли и схватилась за бок. Именно сюда десять лет назад ее ранил Кайрик во время боя на вершине башни Черного Посоха.
- Это был только вопрос времени, - прошипела она.
Адон кинулся к богине, вытянув руки:
- Что случилось?
- Кайрик, - процедила богиня Магии сквозь сжатые зубы, хотя теперь ее лицо искажал гнев, а не боль. - Он пытается пробиться сквозь магическую материю. Я должна его остановить.
Когда Мистра исчезла, там, где она стояла, вспыхнул голубой шар, и безумцы завыли сильнее прежнего. В их затуманенное сознание пробивалась незнакомая боль от того, что кто-то среди них прибегнул к чародейству - проклятому искусству, причинившему им всем так много горя. А посреди всего этого визга и воя стоял Адон, служитель Мистры, и слезы тихо катились из его глаз.
Он подошел к двери, обитой железом, и заколотил в нее своей булавой. Когда здесь была Мистра, стража даже не заметила ее присутствия, поэтому Адону оставалось надеяться, что сейчас они все-таки услышат его, обратив внимание, что крики сидящих под замком вдруг стали вразумительными.
- Стража! - орал он. - Я здесь от имени Церкви Магии. Откройте двери, ради Мистры, и принесите воды.
Священник вновь повернулся к обитателям полутемной комнаты. Он укрыл своим чудесным плащом озябшего безумца в лохмотьях, прикованного цепью к стене, затем, подавив отвращение от запаха нечистот и болезней, опустился рядом с израненным юношей, которого Мистра называла Сьюн.
- Ты сегодня выглядишь очень красивой,- ласково произнес он, стирая грязь с пальцев юноши своим носовым платком. На лице безумца промелькнуло что-то вроде улыбки.
Адон невольно передернулся.
- Возможно, схоласты правы в одном, - пробормотал он. - Наверное, боги действительно не могут жить, если им никто не поклоняется.
В глубоком темном лабиринте бесконечных туннелей, известном как Хаос, Кайрик поднял Сокрушителя Богов и ударил им по мерцающей завесе магической энергии, пытаясь ее разрубить. Короткий меч скользнул по полупрозрачной с виду стене и заскрежетал, как бывает, когда топор наткнется на сланец. На секунду в завесе образовалась глубокая рана, которая тут же затянулась точно так же, как все прочие отверстия, которым прорубал в завесе Повелитель Мертвых.
«Магия ранит меня,- раздался в голове у Кайрика шепот Сокрушителя Богов. - Разве нет другой дороги?»
Принц Лжи ошеломленно попятился от заговоренной стены и, задрав голову, оглядел ее. Блестящая стена возвышалась на несколько миль, полностью запечатав круглый туннель.
Кайрик гневно сжал губы и потер подбородок шишковатыми пальцами.
- Должно быть, боги соорудили эту стену прямо из волшебной ткани, когда сажали под замок Кезефа, - пробормотал он. - Дело будет не таким легким, как я представлял…
Хотя он говорил шепотом, его слова пронеслись эхом по огромному туннелю, звуки громоздились один на другой, пока не слились в воющую беспорядочную многоголосицу. Ветер Хаоса, беспрерывно носящийся по гладкостенным черным пещерам, быстро унес с собой этот шум, но уже через мгновение вернулся в сопровождении тысячи диких криков. Любого другого эта какофония навсегда оглушила бы, но для Кайрика звуки Хаоса журчали как ручеек, а зловонный водоворот темноты и удушливого тумана был все равно что мягкое покрывало.
- Нет здесь никакой другой дороги, - пробурчал Повелитель Мертвых и снова занес над головой Сокрушителя Богов.
«Берегись, мой друг! Мистра…»
В спину Кайрику что-то ударило с невероятной силой, он даже развернулся. Расширив от удивления глаза, он взглянул в лицо нападавшему, затем опустил взгляд и увидел у себя в груди дымящуюся дыру. Сокрушитель Богов выскользнул из онемевших пальцев и со звоном упал на землю. Кайрик безжизненно осел, повалившись лицом вперед.
Мистра сделала шаг к Принцу Лжи и испуганно остановилась перед телом. Неужели она переоценила его силы? Оказалось, что он не обладает никакой магической защитой, хотя всем богам без исключения даровалась такая особая сила, которая не имела отношения к магической ткани. Удар не должен был… нет, не мог убить его…
Повелительница Волшебства выругалась и метнулась вперед, но было слишком поздно. Лезвие проложило след по ее спине от плеча к талии. Боль пронзила ее насквозь, когда меч попытался выпить ее жизненную силу. И все же рана оказалась неглубокой, меч на самом деле не причинил ей большого вреда.
- Я удивлен, что ты решила напасть на меня здесь, Миднайт, - сказал Кайрик и, глянув с ухмылкой на безжизненного двойника, направился к богине. В мерцающем свете магической стены его лицо казалось еще более демоническим. - Здесь ведь царит Хаос, а тебе следовало бы знать, что Хаос для меня все равно, что дом родной…