— Не знаю, чего я ожидал. Чуда, наверно.
— Это не по моей части, — сказал Бартон. — Что же мне делать?
— Вы держались очень грубо, вышвыривая меня отсюда, — сказал Бартон. — Убили кого-нибудь?
— Нет.
— Кто-нибудь из пленных умер?
— Двое, но они не могли выжить.
— А, эти. Больше никто?
— Нет.
— Вам везет, — сказал Бартон. Он повернулся и помахал вертолетам. Те поднялись немного выше, но продолжали кружить. Он коснулся консоли на рукаве. — Уолли, высылайте остальные войска.
Гирерд поглядел на пистолет Так, словно впервые его увидел.
— Стреляйте или отдайте, — сказал Бартон.
Гирерд посмотрел на пистолет и швырнул его на ступеньки.
Когда пистолет ударился о землю, Бартон поморщился. Не хватало только погибнуть от шальной пули.
— Все в порядке. — Он поднялся по ступенькам, взял Гирерда за руку и повел в дом. — Теперь вы ведете себя умно.
— Нет, я дурак. — Гирерд прошел в большой кабинет. Здесь сидели Фалькенберг и еще трое его людей. У дальней стены стояли четверо ранчеро в форме местной милиции. Одна из дверей косо висела на петлях, и семеро «бульдогов Бартона» в полном вооружении держали ранчеро на прицеле.
— Минхеер, — сказал один из ранчеро. — Они пришли, когда снаружи начали стрелять… — От ужаса он запинался. — Минхеер. Мы слышали, что говорят эти люди… Минхеер, у нас семьи.
Гирерд содрогнулся.
— Понимаю. Теперь здесь, как и повсюду, хозяин майор Бартон. Странно. Я считал, что он работает на меня.
— Работал, — сказал Бартон.
— И по-прежнему это делает, — сказал Фалькенберг. — Минхеер, вы даже не представляете себе, какую услугу он вам оказал.
— Полковник…
— Все правильно, майор.
— Спасибо, сэр. — Бартон отдал честь.
— Правила. Кодексы. На что они годятся? — спросил Гирерд.
Бартон и Фалькенберг переглянулись. Потом посмотрели на Антона Гирерда. Их взгляды были полны жалости.
XXVII
Волны звука из открытой двери офицерской столовой ударили с такой силой, что Лисандр едва не сделал шаг назад. Вой волынок и топот марширующих ног. Песни славы и песня предательства.
Недолго проживет Макферсон.
Не дольше верёвки на виселице…
— Добро пожаловать на борт, мистер Принц. Вам оставили место…
Лисандр не узнал официанта, но вряд ли это имело значение. Проходя внутрь, он словно раздвигал волну звука. Большая комната полна народу. Военные в золотых и голубых мундирах Легиона Фалькенберга вперемешку с офицерами милиции Танита в зеленых мундирах. Тут и там офицеры в сине-коричневом с серебряными значками в виде бульдогов,
Лисандр позволил капралу провести себя к столику на четверых у дальней стены. Там сидел Фалькенберг. Справа от него — человек с дубовыми листьями на плечах сине-коричневого мундира. Слева губернатор Блейн.
Из-за соседнего столика встал капитан Хесус Алана, подошел и похлопал Лисандра по спине.
— Приятно вас видеть, — Алана перекрикивал гул.
— Добро пожаловать на борт, — сказал Фалькенберг. — Мы оставили вам место. С губернатором Блейном вы уже знакомы.
— Ваше высочество, — сказал губернатор Блейн. — Ваше высочество, позвольте представить майора Ансельма Бартона. Принц Лисандр со Спарты. Бартон встал и протянул руку.
— Для меня это большая честь. Но я предпочел бы знакомство в других обстоятельствах.
Лисандр сел против Фалькенберга. Официант принес ему стакан с танитским виски.
— Я слышал, что вы сделали в Рошмоне, майор Бартон, — сказал губернатор Блейн. Его слова трудно было разобрать за общим гулом пирушки. — Хорошая работа. Рискованно было так говорить с Гирердом.
— Не так опасно, как кажется, — ответил Бартон. — Сомневаюсь, чтобы пистолетная пуля могла пробить немурлон.
— Ну, все равно хорошая работа. Конечно, вы знали, что у Гирерда целая витрина занята медалями и призами за меткую стрельбу.
А лицо Бартона не было защищено маской. С другой стороны, сколько снайперов-«бульдогов» в тот момент держали Гирерда на прицеле? Колесики внутри колесиков. Но нельзя преуменьшать успех Бартона только потому, что он перестраховался.
— Вот что значила вся эта жесть в его кабинете? Гмм. Мне он все равно нужен был живым. Он глуп, но если бы мы его убили, трудней было бы убедить остальных отказаться от мятежа.
— Действительно. Ваши действия очень помогли нам. Все равно немного странно, что вас озаботили наши проблемы, сказал Блейн.
— Странно? Нет, сэр, — ответил Бартон. — Мне все представляется предельно ясным. Люди Гирерда не могли мне заплатить, а Бронсон определенно не стал бы. — Он пожал плечами. — На всей планете нанять нас могут только Фалькенберг и вы. Если бы я стал осложнять вам жизнь, это мне не помогло бы.
— Ага, — сказал Блейн. И отпил виски.
— А что будет с Гирердом? — спросил Лисандр.
— Он получил заслуженный урок, — ответил Блейн. — Но, в конце концов, я ведь объявил частичную амнистию. Никаких уголовных дел против мятежников, но возможны гражданские дела и штрафы. А деньги я использую для установки лучшей спутниковой системы и тому подобного. Считаю, что нужно распространить амнистию и на Гирерда. Если не возражает полковник Фалькенберг.
— Я не возражаю, — сказал Фалькенберг. — Думаю, урок он усвоил. Кстати, помимо прочего, он задолжал майору Бартону.
Бартон был мрачен.
— Я бы хотел, чтобы он имел возможность заплатить. Или заплатил бы кто-то другой. Нам эти деньги не помешали бы.
— Вы могли бы уйти с людьми Бронсона, — сказал Фалькенберг.
— Мог бы, — согласился Бартон. — И судя по тому, что я слышал о происходящем в Большом Сенате, возможно, я присоединился бы к победившей стороне. — Он пожал плечами. — Но не смог переступить.
Фалькенберг кивнул.
— Значит, сейчас вы безработный.
Бартон усмехнулся.
— Полковник, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь так нуждался в работе, как я.
— А что заставляет вас думать, что фракция Бронсона победит? — спросил губернатор Блейн.
— Ну, расследование…
— Оно будет прекращено, — сказал Блейн. — У Бронсона нет большинства. Если бы его маневр с борлоем удался, возможно, он его и получил бы, но это была бы совсем другая история.
— Ну, ну, — сказал Бартон. — Значит, большинства нет ни у кого. Все в таком же положении, что и год назад. Только мы с Фалькенбергом немало поработали. Губернатор, могу я спросить — для протокола. Будут ли выдвинуты обвинения против моих людей? И кстати, сам я под арестом?
— Думаю, это нужно обсудить, — ответил Блейн. — Конечно, против ваших людей можно выдвинуть обвинения. Поджоги, убийства, пособничество мятежникам…
Все делалось в строгом соответствии с законами войны, — сказал Бартон.
— Да, несомненно, — сказал Блейн. — Это единственная причина, по которой мы должны устроить обсуждение. Тем не менее, возникают сомнения в законности действий группы, которая вас наняла. Была ли это добропорядочная группа политиков или преступная банда?
— Думаю, все зависит от того, хотите вы схватить меня за задницу или нет.
— В сущности, — сказал Блейн, — у меня нет выбора. Если я обвиню вас, мне придется и их считать преступниками, а это очень затруднит достижение моих политических целей.
— Я примерно так и считал, — подтвердил Бартон. — Итак?
— Я предпочел бы этого не делать. С другой стороны, у вас есть враги. Некоторых из местных ранчеро вы очень сильно потрепали. Многие с радостью увидят вас на виселице.
— Жить с сознанием того, что они этого хотят, я смогу. Но не хочу, чтобы они увидели осуществление своих желаний.
— Конечно. Было бы гораздо легче, если бы вы отсюда исчезли. Устранить напоминание, так сказать.
Бартон пожал плечами.
— Конечно. Как это организовать?
— Возможно, есть способ, — сказал Фалькенберг.
— Ха! У вас есть предложение?
— Возможно.
— Ага. Но сейчас вы не вполне готовы его сделать?
— Посмотрим. Сейчас нужно выполнить другую обязанность. — Он поймал взгляд президента гостиной и встал. Волынщики и поющие смолкли, в комнате стало тихо. — Господин президент, — сказал Фалькенберг.
— Полковник!
— Приветственный тост. В честь корнета, настоящего и будущего принца Спарты. Он заслужил благодарность всего полка.
Все встали.
— Мистер Принц, — сказал Алана. И все эхом подхватили:
— Мистер Принц.
Не все, заметил Лисандр. Бартон встал вместе со всеми, но ничего не сказал и не поднял стакан с выпивкой. Не могу его винить.
Он увидел вспышку зеленого цвета в трех столиках от себя и узнал платье, которое сам купил в местном магазине. Конечно, она его надела. У нее нет другого.
Урсула сидела рядом с капитаном Питером Оуэнсфордом. Когда она подняла свой стакан, их взгляды на мгновение встретились, но она тут же повернулась к своему кавалеру.
Но у Лисандра не было времени думать об этом. Тост произнесен. Теперь моя очередь. Что же мне сказать? Он подождал, пока все сели, и поднялся.
— Господин президент?
— Мистер Принц.
— Благодарю полк. Мой тост: за то, чтобы мы снова стали товарищами по оружию.
— Слушайте, слушайте! — крикнул кто-то. Фалькенберг одобрительно кивнул.
Урсула наклонилась к капитану Оуэнсфорду. То, что она сказала, заставило его рассмеяться. К ним подошли Марк и Хуанита Фуллеры и сели рядом. Все они казались очень счастливыми.
Последовали новые тосты, потом встал губернатор Блейн.
— Не могу сделать ничего лучше, чем повторить тост принца Лисандра, — сказал он. — За Спарту, Танит и Легион Фалькенберга и за то время, когда мы вновь станем боевыми друзьями. Что это время наступит, сейчас кажется нам более вероятным.
Через несколько минут снова заиграли волынки. Кто-то запел:
Рыцарь вернулся из похода,
Грязный и израненный,
С избитым щитом и помятым шлемом,