Эпилог
Николас
Восемь месяцев спустя
Медленно не получилось…
– Я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Мне не нужно повторять дважды.
Я поднимаю прозрачную вуаль с кружевной отделкой, обхватываю прекрасное лицо ладонями и прижимаю свои губы к ее губам. С благоговением.
А потом целую ее крепче. Как голодный. Оливия хихикает. Генри неуместно свистит рядом, а Саймон кашлем пытается прикрыть его. Затем звенят церковные колокола, гости встают, и я провожу леди Оливию по проходу. Ее кружевное платье без бретелек облегает тонкую талию, а длинный шлейф занимает почти весь проход. Его несут с полдюжины маленьких девочек-цветочниц.
Снаружи толпа ликует, размахивая шелковыми флагами, белыми цветами и баннерами. Солнце светит, небо голубое и голуби летают вокруг. Идеальнее быть просто не может.
Я веду Оливию по серым каменным ступеням к открытой, отделанной золотом карете с лошадьми. В наше время мы используем их только в действительно особые дни. После того как она и ее гигантский шлейф устраиваются в карете, мы направляемся по улицам, празднуя вместе со страной.
И в этот раз я не возражаю против камер. Вообще.
В итоге мы въезжаем через ворота дворца, и я помогаю Оливии спуститься вниз. Двадцать пехотинцев в парадной военной форме окружают нас. Мечи словно поют в воздухе, когда они обнажают и поднимают их, формируя серебряный мост, который светится в солнечных лучах. Через него нам предстоит пройти в золотой бальный зал, где, надеюсь, мы сможем поесть и попить чего-нибудь, прежде чем оба умрем.
После этого мы выйдем на главный балкон дворца, где королева официально представит нас стране с нашими новыми титулами.
С этого момента начнется довольно много чего нового, если все пройдет хорошо.
Моя бабушка не ошибается, когда дело касается волшебной королевской свадьбы. Вот почему она даже не сопротивлялась, когда мы с Оливией сообщили ей три месяца назад, что собираемся пожениться. Она только попросила взять на себя все приготовления. Учитывая, что мы даже не были уверены, смогут ли нам дать разрешение в мэрии за такое короткое время, мы передали бразды правления старушке. И она подошла к этому основательно.
Уинстон выяснил, что Люси слила историю в Daily Star. Таким образом она решила отомстить мне за то, что оставил ее в юности.
Но с тех пор в прессе было достаточно позитивных статей о королевской семье, все-таки кому бы не понравилась я-отказался-от-трона-ради-любви история? Вот всем и понравилась. Люди обожают Оливию – не так сильно, как я, потому что это просто невозможно, но близко.
Оливия, ее отец и я превратили «Амелию» в некоммерческую организацию в Штатах. Нашим лозунгом стало «Плати столько, сколько можешь». Теперь каждый мог прийти, посидеть за столиком и насладится хорошей едой. Счет можно оплатить или отработать… или ничего из этого. Мы открыли второй ресторан в Бронксе и планируем открыть еще два в следующем году.
Поскольку народ был твердо предан королевской семье, а средства массовой информации на этот раз находились на нашей стороне, парламент Весско подчинился и принял закон, над которым работали мы с бабушкой. Проблема с безработицей постепенно решается.
Это осчастливило всех.
Ну… Почти всех.
Я замечаю своего брата в углу, одинокого и угрюмого. Именно таким он ходит последние дни. Но это не слишком меня беспокоит.
– Хорошо, – объявляет Оливия, передавая мне бокал шампанского. – Прежде чем мы выйдем на балкон, я попытаюсь воспользоваться уборной.
Мы оба переводим взгляд на километры ткани, из которой состоит ее платье.
– Тебе нужна помощь? – спрашиваю я.
– Нет, подружки невесты позаботятся об этом. Женская интуиция подскажет, как справляться с такими вещами. Хотя, кроме Франни, я впервые встретилась со всеми этими дамами. А сейчас я пойду писать перед ними. – Она поднимается и целует меня в губы. – Выходить за тебя замуж странно.
– Зато со мной никогда не будет скучно. – И я шлепаю ее по попке.
По дороге Оливия проходит мимо отца, который разговаривает с Саймоном. Эрик Хэммонд не фанат смокингов, могу сказать это по тому, как он поворачивает шею и оттягивает ворот. Но строгий дресс-код не затмевает гордость и любовь в его глазах, когда он смотрит на свою дочь. Марти, напротив, словно рожден для серебристо-серого смокинга. Оливия проходит мимо, улыбаясь и поднимая вверх большие пальцы. Он подмигивает ей, а потом возвращается к флирту с Кристофером, секретарем моей бабушки. И тот бесстыдно отвечает взаимностью. Думаю, что наконец перестану играть главную роль в фантазиях Марти.
Пока Оливия занимается своими делами, я подхожу к брату и прислоняюсь к стене рядом с ним, скрестив руки.
– Поздравляю, – дуясь, говорит он. – Ублюдок.
– Спасибо.
– Олив выглядит великолепно. Придурок.
– Да. Я передам ей.
– Я действительно счастлив за тебя. Идиот.
Я смеюсь.
– Все будет хорошо, Генри.
Он пьет из своей фляжки и вздрагивает, когда глотает.
– Легко тебе говорить. Болван.
Я сжимаю его плечо.
– Ты когда-нибудь простишь меня?
Он пожимает плечами.
– Возможно. В конечном итоге. Конечно, прощу. Когда протрезвею.
– Есть идеи, когда это может произойти?
– Генри, вот ты где! – бабушка кудахчет из противоположной комнаты. – Мы должны поговорить о памятке, которую я послала тебе…
Генри поднимает свою фляжку и качает головой.
– Не сегодня.
Элли Хэммонд перехватывает нашу бабушку до того, как она добирается до нас, блокируя ей путь. Она пытается выполнить полный реверанс, но подол ее платья попадает под каблук туфель, и она чуть не падает плашмя. Королева пытается отойти назад, но Элли хватается за нее, оборачивая руки вокруг талии Ее Величества, как маленький ленивец цепляется за свою маму.
Кристофер вскакивает и пытается оттащить Элли.
– Мисс Хэммонд, пожалуйста! Мы не хватаем королеву, этого нет в протоколе.
Ему удается спасти королеву от нападения. Элли отходит назад, поправляя свои волосы, а затем сгибает колени в быстром, коротком реверансе и приносит свои извинения.
С акцентом.
– Прошу прощения, мэм.
О Боже.
– Мы не были официально представлены. Я Элли. Сестра Оливии.
Моя бабушка смотрит на Элли свысока.
– Да, дитя, я знаю, кто ты.
Моя новая свояченица в восторге, что ее узнали.
– И я просто… ну… я хотела поблагодарить вас за платье. – Она разглаживает руками шелк цвета шампанского. – Оливия сказала, что вы заплатили за него, и оно, наверное, влетело вам в копеечку!
– В самом деле.
Элли берет в ладони свою грудь и сжимает.
– И оно делает мои сиськи великолепными!
Королева поворачивается, пытаясь уйти.
– Кристофер, принеси мне выпить.
Элли болтает руками, подбирая еще больше слов.
– И я просто… я имею в виду, я очень…
И она снова хватается за мою бабушку. Обвивает руками ее плечи, этакая миниатюрная версия медвежьих объятий. Объятия детеныша.
– Я просто не могу поверить, что мы родственники!
Лицо бабушки принимает особое выражение.
– Я тоже.
На балконе гремят трубы, перекрывая крики толпы, называют каждого члена нашей свадебной вечеринки, а затем и королеву. Мы с Оливией единственные, кто остался. Бриджит суетится вокруг нас, проводя последние проверки.
– Помады на губах нет, вуаль ровная, сомкните пальцы вместе, когда будете махать, да, да… – Она убирает мои волосы со лба и пытается брызнуть лаком для волос.
Я отдергиваю голову назад со свирепым взглядом, и она тушуется.
Оливия хихикает. И секунду спустя я тоже смеюсь.
– Готова, любимая?
– Насколько вообще возможно.
Ее рука в перчатке скользит в мою, когда объявляют наши имена.
– Принц Николас и принцесса Оливия, герцог и герцогиня Фаирстон!
Мы выходим на балкон, когда двадцать тысяч лепестков белых роз падают с неба. Люди аплодируют и кричат, снимают видео и фотографируют. Вокруг словно разлита радость и волшебство. Мы немного машем и улыбаемся, а затем я наклоняю голову и нежно целую Оливию, обнимая ее.
– Не думаю, что когда-нибудь привыкну.
– Ты имеешь в виду подобный размах?
Она качает головой; в ее глазах обожание.
– Нет.
– Быть принцессой и герцогиней?
– Нет.
– Тогда что?
Она протягивает руку и наклоняется ближе.
– Быть твоей женой.
Я чувствую, что мое сердце слишком большое для груди. Я глажу ее по щеке, потому что Оливия такая красивая… и потому что она – моя.
После я шепчу:
– Ну, тебе лучше привыкнуть. Мы королевская семья. Это значит… мы вместе навсегда.