свою спальню, захлопнул дверь, торопливо запечатал ее самым надежным заклятием, какое только знал. Теперь у него есть пара минут, чтобы открыть окно.
Дверь содрогнулась от удара.
— Джарет! — судя по голосу, повелитель Преисподней был в бешенстве. — Немедленно открой! Это глупо! Я же всё равно войду!
Джарет с предельной аккуратностью расплетал нити заклинания, охраняющего окно. Торопливость была чревата серьезной травмой. За дверью наступила настораживающая тишина. Он заставил себя не отвлекаться. Еще чуть-чуть… Есть!
Дверь взорвалась облаком пыли. В комнату ворвался шторм. Джарета закрутило, ударило о стену. Руки и ноги оказались прикованными короткими цепями. Брезгливо смахивая с плеч пыль, в комнату вошел Джодок. Король гоблинов злорадно усмехнулся. Всегда безупречно выглядевший повелитель Преисподней на сей раз был на себя не похож. Белые длинные волосы неряшливо спутались, бархатный камзол отсутствовал, шелковая рубашка висит клочьями.
— Как я понимаю, погоня не увенчалась успехом?
— Я ее не поймал, но сомневаюсь, что она доберется до дома, — Джодок откинул за спину волосы и сорвал с себя испорченную рубашку. — По крайней мере, у меня остался утешительный приз.
Джарет постарался не выдать охватившей его паники. Если Эвина не вернется в Лабиринт, эта сказка окончится очень печально.
— Во всем можно найти положительную сторону, не так ли? — Джодок криво усмехнулся. — Теперь мне незачем сдерживаться. Что же мне с тобой сделать, мой прекрасный принц?
Джарет прикинул свои возможности. Порвать цепи сил у него хватит, но Джодок не даст ему добраться до окна.
— Молчишь? — мастер колец подошел ближе. — Куда только подевалась твоя очаровательная наглость?
Джарет дерзко улыбнулся.
— Не буду притворяться, будто мне всё равно, что ты сделаешь. Но умолять о милости я не стану.
— Хорошо сказано, — Джодок провел пальцами по его щеке, подбородку, горлу. — Если бы ты знал, мальчик мой, как я мечтал об этом моменте. Великий Хаос, я уже тысячу лет не хотел никого так сильно, как тебя.
— Ты с ума сошел! — Джарет облизнул внезапно пересохшие губы. — Мы же родственники!
— Только не надо говорить о кровосмесительных связях, малыш, — Джодок на спеша расстегивал на нем рубашку. — Вы до сих пор в своих родословных разобраться не можете. А уже если вспомнить, что творили твои предки в своих холмах…
— Но не с мужчинами же!
Джодок развеселился.
— Поверь мне, ты очень много потерял, так себя ограничивая!
Руки его скользнули под рубашку за спину Джарета. Цепи натянулись, когда Джодок прижал его к себе.
— Не сопротивляйся, я гораздо сильнее. Как же ты прекрасен!.. Джа-арет…
Повелитель Преисподней уже не владел собой. Он со стоном целовал своего принца в губы, в глаза, в шею, плечи.
— Мальчик мой… У тебя будет всё, что захочешь… Ты полюбишь меня… Не молчи, Джа-арет… Я хочу слышать твой голос…
Джарет очень ярко представил себе, что произойдет в ближайшее время, и рванулся, вложив в удар все свои силы и до дна вычерпывая амулет. Джодока отбросило к противоположной стене, он упал. Цепи лопнули. Джарет метнулся к окну, распахнул его и прыгнул.
— Нет! — Джодок вскочил, кинулся к окну и успел увидеть в тумане яркую вспышку. — Нет…
Впервые за последние четыре тысячи лет мастер колец, владыка Преисподней ощутил на своих глазах слезы.
Миры Перекрестка. То же самое время.
Ганконер почуял разряды сильнейшей магии еще на выходе из Подземелья. Заколебался, но всё же вышел на дорогу, где уже заканчивалась неравная битва. Сеть совместных заклинаний Морганы, Брайана и Мэб уплотнялась в кокон, внутри которого билась Эвина. Еще можно было уйти незамеченным, но Ганконер попытался воззвать к разуму своих сородичей.
— Прекратите! Она нам не враг! Вы не понимаете, Джарет…
Брайан, мельком глянув через плечо, махнул рукой. Часть дороги под ногами Музыканта обрушилась, и он полетел в пропасть. Эвина вскрикнула, из последних сил потянулась за ним — не удержать, но хотя бы замедлить падение. Для нее самой это оказалось последним сознательным действием. Глаза юной богини закрылись. Кокон окончательно уплотнился. Фейри перевели дух и торжествующе переглянулись.
— Не ожидала, что будет так просто, — Мэб презрительно фыркнула. — Ну что ж, дело сделано, и я ухожу. На Перекресток вы ее и без меня доставите. Не хочется лишний раз видеть Алиссу.
— В Доме-на-Перекрестке наша магия действовать не будет, — напомнил Брайан. — Может, лучше держать ее в твоих владениях, Моргана?
— Не беспокойтесь, Хранительница сдержит свое слово. Она уверена, что Эвина виновна в исчезновении ее любимого Джарета.
— Она до сих пор к нему неравнодушна? — заинтересовалась Мэб. — Кстати, ты уверена, что Джарет не вернется?
— На это очень мало шансов, — Моргана поморщилась. Она вовсе не желала смерти королю гоблинов, — Все каналы связи с Запредельем надежно перекрыты.
— И что будет с его владениями? — Брайан об исчезновении своего давнего соперника не сожалел вовсе.
— Я подумаю, — Моргана посмотрела в сторону провала в дороге. — Напрасно ты не сдержался. Теперь Перекресток представит тебе счет за ремонт.
— Не обеднею, — Брайан расцвел улыбкой. — Кстати, Мэб, даже не надейся, что получишь Подземелье.
Губы королевы Неблагого двора изогнулись, открыв клыки.
— Это мы еще посмотрим! — и она исчезла.
Моргана вздохнула. Общий враг исчез, и старые счеты друг к другу напомнили о себе. Похоже, в этот раз войны двух дворов не избежать.
— Ты справишься одна? — Брайан тоже внезапно заторопился.
Моргана кивнула. До Перекрестка было не так уж далеко.
— На чью сторону ты встанешь, Марго?
— На свою собственную, как всегда, — Моргана погрозила ему пальцем. — Предупреждаю, я постараюсь не допустить войны. Нас осталось слишком мало.
Король Благого двора пренебрежительно махнул рукой.
— А на мой взгляд, больше, чем нужно, — и он тоже исчез.
Алиссу не оставляло ощущение неправильности происходящего. Доводы Морганы были весьма убедительными, но, при виде магического кокона, Хранительнице сделалось не по себе. Однажды ей довелось оказаться в таком — по воле Джарета. Она помнила, как ей было страшно и неприятно.
— Кокон скоро распадется, — предупредила Моргана. — В Доме наша магия быстро слабеет. Нужно как можно быстрее поместить ее в круг.
Моргана заметно нервничала, и Алисса ее понимала. Едва ли богиня оставит в живых своих обидчиков, если вырвется на свободу. Хранительница молча повела Моргану в нижнее отделение Дома. Когда Хельга посвящала Алиссу в тайны Дома-на-Перекрестке, она еще недоумевала, зачем здесь подземная тюрьма с магическими кругами в каждой камере? Хельга тогда усмехнулась и пожелала, чтобы Алиссе не довелось узнать, для кого это. И вот — довелось.
Только когда окованная холодным железом дверь надежно отгородила их от опасности, Моргана улыбнулась. Отныне богине предстояло спать глубоким сном, до тех пор, пока стоит Дом-на-Перекрестке.
— Ты обещала, — напомнила Моргана, — Что бы не случилось, без моего согласия эта дверь не откроется.
— Я помню, — холодно ответила Алисса. Некоторое время они молча шли по коридорам Дома к выходу. — Намечается передел сфер влияния среди сидов?
— Возможно. Беспокоишься за Лабиринт? Я буду настаивать на его передаче Перекрестку.
Такого Алисса не ожидала.
— Пока сохраняется даже призрачная надежда, что Джарет вернется, мы обязаны сохранить его владения в целости и сохранности, — пояснила Моргана. — Если появятся какие-то новости, надеюсь, ты меня известишь.
— Рассчитываю на такую же любезность с твоей стороны, — улыбнулась в ответ Алисса.
Моргана слегка склонила голову и легко сбежала по ступеням Дома на дорогу. Алисса постояла еще немного, словно ожидая кого-то, потом тряхнула головой и закрыла дверь.
Лабиринт. Час спустя.
Старый командор не находил себе места. Глядя на командира, нервничали стражники. Паника медленно, но верно распространялась по Гоблин-сити. Королева не возвращалась. Лорд Ганконер, на которого Бор уже привык полагаться, тоже исчез. Командор проверил посты, хотя и не верил, что гвардейцы смогут надолго задержать вторжение. А в том, что их непременно попытаются захватить, он не сомневался. Бор поднялся на смотровую площадку и с удивлением обнаружил там Хоггла-старшего, скорчившегося на полу за сундуком.
— А ты что здесь делаешь?
Карлик поднял на него голубые, полные слез глаза.
— Повелитель не вернется…
— Не смей так говорить! — Бор сжал кулаки.
— Но без королевы он не найдет путь! — всхлипнул Хоггл.
— Значит мы ему поможем.
Командор понятия не имел, что нужно делать. Он обошел башню, надеясь, что его осенит. Остановился перед большим портретом Джарета, который Эвина еще вчера приказала принести сюда. Самому королю гоблинов портрет не нравился, и потому веками пылился в одном из чуланов. Бор с интересом посмотрел на высокомерно улыбающегося юношу в черненых доспехах. На привычного Джарета этот молодой сид походил мало. Но улыбка была знакома. За нее и зацепился взглядом Бор. За его плечом засопел Хоггл.
Источник выполнял только желания королевы Лабиринта, они это знали, поэтому даже не пытались использовать его силу. Всё, что они могли — это звать своего повелителя, наугад, не имея понятия, где он, но отчаянно желая дозваться. Минуты текли, но ничего не происходило. Краем глаза Бор заметил, что на башню поднимаются непривычно тихие гоблины. Хотел было их прогнать, но передумал. Рядом с Хогглом, взяв его за руку, встала Милена. К Джарету она особой любви не испытывала, но сейчас искренне желала его возвращения.
Бор вытер заслезившиеся от напряжения глаза и заморгал, боясь поверить в увиденное. Портрет менялся. Джарет был изображен на фоне Лабиринта, но сейчас вокруг фигуры на портрете сгущалась тьма. Она заполняла раму и, казалось, вот-вот выплеснется за ее пределы. Нарисованный Джарет растворился, но зато появился настоящий. Гоблины приглушенно ахнули, а затем башню сотряс единый восторженный вопль. Бор подхватил короля, который почти в бессознательном состоянии выпал из рамы. Волосы его были опалены, рубашка дымилась, но Джарет улыбался — ликующе и счастливо!