Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора
История первая: Королевская милость. 1
Освещенное единственным в комнате свет-кристаллом зеркало выглядело по-королевски. Золоченая рама в полный человеческий рост была украшена до того искусно, что глаза то и дело возвращались к ней, чтоб еще раз оценить детали. Неведомый мастер, создавший этот предмет, трудился не покладая рук, вытравливая в металле множество кленовых листьев. Даже страшно становилось от мыслей, сколько времени у него ушло на эту великолепную работу. Неделя? Месяц? Рассматривая себя в отражении, монетчик отметил, что тоже выглядит по-королевски. Бордовый бархатный камзол украшали два ряда серебряных пуговиц, короткие черные штаны и белые чулки под ними были из самого дорогого шелка, а на остроносых туфлях распустились розы – затейливый обувщик придал бантам форму цветка. По правде, Дарлану нравился его сегодняшний костюм, но он бы все же предпочел быть в своей походной одежде. В этих вещах, принесенных заботливым камердинером, монетчик чувствовал себя неуютно, его кожа будто бы кричала, что отвыкла от нежного прикосновения шелка и бархата, и требовала немедленно облачиться во что-то погрубее.
В отличие от Дарлана, Таннет в новых одеяниях чувствовал себя как рыба в воде. Ни дать, ни взять – отпрыск знатного родителя, готовый в любую минуту очаровывать придворных дам. К тому же, королевский цирюльник отлично постарался над иллюзионистом: подровнял волосы, умаслил их, и, слава Богам, уговорил начисто сбрить то, что Таннет гордо называл усами. Дарлан уже давно пытался убедить друга, что жалкая поросль под носом придает ему лишь глупый вид и ничего больше, но Таннет только нервно отмахивался, а однажды вдруг со злостью заявил, что монетчик просто завидует, раз уж у самого не растут ни волосы, ни усы, ни борода.
- Ты закончил? – спросил, громко зевнув, Таннет. – Здесь вообще-то есть еще кое-кто, кому позарез нужно зеркало.
- Серьезно? – Дарлан с улыбкой обернулся к иллюзионисту. - А не ты ли крутился тут полчаса до меня?
- Хочу еще раз проверить хорошо ли сидит наряд. Это, может, тебе все равно, как на тебя будут смотреть лучшие люди королевства Юлария, а мне нет!
- Боги, Таннет! Да что изменилось за полчаса? Ты же не валялся на кровати и не лазил по колючим кустам.
- Да какая разница, валялся я или стоял столбом. Тебе жалко, что ли?
- Прошу вас, господин, зеркало в вашем распоряжении. – Дарлан отвесил шутливый поклон и уступил место Таннету.
Иллюзионист принялся вертеться, вглядываясь в отражение. Он то проверял каждую пуговицу, то тщательно разглаживал рукава, хотя складки на них еще даже не появились. На шею юный маг нацепил белоснежный платок, и теперь внимательно изучал его, скорее всего, на предмет пятен. Вот только откуда им там было взяться, если из просторной комнаты, любезно предоставленной им правителем Юларии, Таннет сегодня не выходил.
- Да что с тобой такое? – Они жили в замке короля почти неделю, но за это время монетчик никогда не видел друга таким взволнованным.
- Слушай, Дарлан. Это ты у нас жил при дворе барона, захаживал в гости к властителю Фаргенете, бывал на свадьбах знатных господ и праздновал зимнее солнцестояние во дворцах, а я, можно сказать, в подобных делах еще девственен! Вот и не хочу опростоволоситься в свой первый раз. Да еще эта леди Илерия, спаси меня Аэстас.
- А с ней-то что? – полюбопытствовал монетчик. Неужели Таннет положил на нее глаз?
- А то, что она смотрит на меня, как на мужчину, а не как на юнца, - не отрываясь от зеркала, ответил иллюзионист. – Когда женщина на тебя так смотрят, это не просто так! Поэтому нужно брать быка за рога. Малейшая ошибка или промедление – и прекрасная дама отвернется раз и навсегда. Ускользнет.
- Она же в матери тебе годится.
- Да хоть в бабушки, меня это абсолютно не смущает. Ты видел ее груди? Нет, Дарлан, правда, ты видел? Когда свадьба кончится, а новоиспеченные муж и жена отправятся на совершение таинства первой брачной ночи, Илерия будет моей. Сяду я рядом с ней, уж не обижайся, на пиру буду потакать всем ее желаниям, а потом пойду провожать леди Илерию до ее покоев.
- Отличный план!
- Думаешь, я не справлюсь? – отвернувшись от зеркала, Таннет впился хмурым взглядом в монетчика.
- Я просто сказал, что план отличный. – Дарлан примирительно выставил перед собой руки.
- А прозвучало как будто ты ни капли в него не веришь.
- Таннет, одно дело куртизанки из публичных домов и простушки из деревень, другое дело – благородные дамы из королевской свиты. Неужели ты сам веришь, что Илерия хочет затащить тебя в постель?
- Да! Иначе бы она так не смотрела на меня. Кстати, зрение у нее не слабое, я не постеснялся навести справки у слуг.
- Ты – охотник на чудовищ, спасший наследника престола Юларии, на тебя все королевство сейчас смотрит по-особому. На мою татуировку постоянно засматриваются все кому не лень, что же, считать, что каждый теперь жаждет переспать со мной?
- Кинуть что-нибудь тебе прямо в лоб, - пробурчал Таннет, вернувшись к созерцанию своего отражения.
- Если перестанешь быть таким дерганным, то твои шансы возрастут, - посоветовал Дарлан.
- Точно?
- Точно. А то начнешь заикаться перед ней, вот уж потеха будет. Хваленый победитель страшных тварей боится красивых женщин.
- Ты прав, - внезапно приосанился иллюзионист и твердой походкой отошел от зеркала. – Возьму себя в руки, и все получится!
Большой камин у дальней стены весело трещал поленьями. Несмотря на то, что зимы в Юларии были мягким, королевский замок все равно исправно отапливался. Слуги денно и нощно следили, чтобы дров хватало с запасом, скрупулезно убирали золу и проверяли работу дымоходов. Комната, в которой поселили охотников на чудовищ, не имела окон, зато располагала прямым выходом к отхожему месту. Несомненное удобство для того, кто не хотел лишний раз прогуливаться по замку.
Опустившись на стул, Дарлан выудил из рукава монету. Юларийская золотая марка приятно радовала своей тяжестью и почти идеальной окружностью. Портрет государя Виоторда гордо улыбался с аверса, на реверсе был изображен герб королевства – щит с вздыбившимся крылатым жеребцом. В Фаргенете за такую марку из-за разницы в весе давали две местных. Монетчик подбросил ее, поймал тыльной стороной ладони и снова отправил в полет. Посмотрев на это, Таннет хмыкнул. На самом деле Дарлан и сам испытывал некое волнение, только скрывал его куда лучше иллюзиониста. Дарлан уже пересекался с Гастором несколько раз, но они еще не говорили наедине, и, видят Боги, лучше бы такого шанса им вообще не представилось. Проклятье, всего-навсего нужно было остаться в какой-нибудь гостинице Латреи, столицы Юларии. Даже стены убогой ночлежки казались сейчас монетчику более спокойным местом. Но разве возможно было спорить с королем? Виоторд настаивал, чтобы Дарлан с Таннетом непременно расположились в замке и ни в чем себе не отказывали. Как он сказал – не позволю спасителям моего сына прозябать на постоялых дворах и хлебать жидкую похлебку. Король вообще был сама любезность, обещал, что казна обеспечит любой каприз дорогих гостей. Естественно, они согласились, а Таннет до сих пор мучался вопросом, как бы выгоднее воспользоваться щедрым предложением Виоторда. Правитель Юларии предстал перед ними без особой охраны, лишь пара простых латников маячила у него за спиной. Так государь хотел продемонстрировать людям, выручившим его наследника, что в королевскую благодарность входит и его полное доверие. Дарлан знал, что у Виоторда есть телохранитель из его бывшего ордена, но не знал, что это Гастор. Если бы тогда он додумался спросить имя монетчика, то у него хотя бы возникли доводы, чтобы воспротивиться желанию пресветлого короля.
Они направлялись в Латрею через лес, чтобы сократить расстояние. Деньги, полученные с последнего заказа, подходили к концу, поэтому охотники решили попытать счастья в столице королевства. Поговаривали, что в старых склепах шалили по ночам ожившие мертвецы, а с месяц назад над городом пролетело крылатое чудище, напугавшее всех от мала до велика. День стоял погожий, до зимнего сумрака было далеко, воздух хорошо прогрелся, но снег, успевший выпасть с начала зимы, не таял – солнцу не хватало времени растопить его. Покачиваясь в седле, Таннет полдороги вещал о демонах, словно заправский инквизитор. В который раз Дарлан убеждался, что парню его хваленый бестиарий уже был без надобности. Стоило разбудить иллюзиониста, и, даже еще не разлепив глаза, он бы с легкостью назвал страницу, на которой находилась нужная запись о какой-нибудь твари. Однако Таннет упорно таскал толстенный фолиант с собой, всячески оберегая от дождя или снега. Внимая рассказу об ориаксах, демонах Малума, выглядящих как человек с головой льва, монетчик случайно уловил шум где-то в чаще. Усилив эфиром слух, Дарлан разобрал проклятья, которыми щедро сыпал некий мужчина, захлебывающийся собачий лай и рык непонятных существ. Когда одно из них дико взвыло, даже Таннет осекся и посмотрел на монетчика. Вой был вроде бы волчий, но что-то в нем казалось неестественным, жутким, проникающим в самую душу.
- Амарок! – выкрикнул Таннет, развернул коня и помчался в сторону, откуда вновь донеслась леденящая песнь твари заклинателей плоти.
- Их там трое! – Дарлан мысленно отругал друга за спешку – доберется первым, может и пострадать.
Лошади вывели их на невысокий холм, с которого охотникам открылся вид на широкий лог, засыпанный снегом. Молодой длинноволосый человек в плаще, подбитым соболем, пятился к могучему дубу, отмахиваясь мечом от амарока. Огромный прямоходящий волк медленно двигался на него, будто растягивая удовольствие перед неизбежной гибелью жертвы. Три охотничьих пса жались к ногам хозяина, лаяли что есть мочи, но боялись броситься на покрытую серой шерстью тварь. Два других амарока уже трудились над гнедым конем юноши, работая челюстями и лапами. Возле несчастного скакуна лежало кабанье копье. Алая кровь на снегу словно пролитое вино приковывала к себе взор.