- Да в чем дело-то? – не выдержал иллюзионист.
Алгертские всадники вытащили клинки из ножен, а их командир холодно ответил:
- А в том, что мы нашли мерзопакостного убийцу нашего государя! Именем вдовствующей королевы-регентши Феоралии, я приказываю тебе сдаться на суд Ее Величества, проклятый монетчик. Всех нас не перебьешь. Считаю до десяти!
- Вот паскуда, - выругался Ивор, не понимая что происходит.
Не дожидаясь, пока командир закончит счет, Дарлан спрыгнул с Монеты. Похоже, путешествие по Алгерте обещало стать весьма захватывающим.
2
У телеги, на которой его везли, скрипела передняя ось. Скрипела жалобно, с надрывом, словно стонал умирающий от ран зверь. Этот звук, казалось, становился все громче, все невыносимей с каждым оборотом колес, проникал в самую душу. Спрятаться от раздражающего скрипа было негде, оставалось лишь терпеть, пытаясь думать о чем-то другом. Вот только о чем можно думать, когда мир вокруг тебя исполосовали железные прутья узкой клетки?
Места в его передвижной тюрьме хватало только чтобы присесть. И на том спасибо. Дарлана, несмотря на обещание, не связали – руки и ноги были свободны, за эту милость тоже стоило поблагодарить людей, заснувших его в клетку. Если бы монетчик захотел, он бы смог вырвать прутья из телеги, используя силу, дарованную ему эфиром, но зачем? Он сам решил сдаться, чтобы не допустить ненужного кровопролития. Побег был столь же бессмыслен, как и опасен. В конце концов, за ним пристально следили четверо воинов, вооруженных арбалетами. Монеты у Дарлана отобрали, а увернуться от нескольких болтов с разных сторон – задача почти не выполнимая. С клинком, возможно, что-нибудь да получилось, но меч, выкованный кузнецом короля Виоторда, теперь был у командира алгертских солдат. За месяцы странствий по Юларии Дарлан привык к новому оружию, созданному по его наброску, и сейчас вдруг ощутил, что будто лишился какой-то части собственного тела. Навершие меча кузнец по просьбе монетчика украсил фиалковым аметистом. В память о Тристин.
К закату похолодало, но Дарлану позволили оставить плащ, а на телегу даже заботливо набросали соломы. Опершись спиной на решетку, монетчик рассматривал шрамы на ладони – напоминание о битве с ожившими доспехами. Замысел трех принцев в Юларии не свершился, однако в Алгерте, судя по всему, этим таинственным существам сопутствовал успех. Король Палиор был мертв, а Дарлана ошибочно обвинили в его убийстве. Вот уж удача, так удача! Судьба продолжила насмехаться над ним. Сначала в Фаргенете его оклеветали в изнасиловании, теперь здесь считают, что именно он оборвал жизнь местного правителя. Из огня да в полымя, иначе и не скажешь. Но как же так вышло, что короля убил мастер Монетного двора? Неужели магистры посмели нарушить собственные законы?
Первые небылицы про орден Монетного двора Дарлан услышал еще в те далекие времена, когда и не подозревал, что сам однажды присоединится к братству. Истории об экспериментах над детьми, пичканье несчастных ядовитыми травами и снадобьями были лишь вершиной той горы глупостей и откровенной чуши, которую выдумывали в народе. Говорили о тайных обрядах, совершаемых в полнолуния, о безумных оргиях, что устраивали монетчики, чтобы делиться друг с другом чудесной силой. Ничего подобного за все годы в ордене Дарлан, естественно, не видел. Не существовал и кодекс мастеров, якобы расписывающий всю жизнь членов братства вплоть до того, когда и что им есть да пить. О кодексе ему как-то рассказал деловой партнер отца, который не раз бывал в Джарамале. Однако, определенные правила и законы на Монетном дворе были. Один такой закон действовал со дня основания ордена – мастер никогда не станет наемным убийцей. Даже короли и бароны знали, что те, кто служат им телохранителями, не исполнят приказ, если он касался убийства человека. Сайен упоминал случаи, когда на Монетный двор являлись сильные мира сего, обещали несметные богатства за устранение нежеланных родственников или конкурентов. Все они уходили ни с чем, ибо магистры всегда дорожили своей репутацией. Теперь же, по словам капитана алгертцев, монетчик убил Палиора, властителя небольшого королевства по соседству с Юларией. Дарлан поначалу даже усомнился в словах воина, вот только слишком в них было много уверенности. Как же так вышло? Чем три принца из пророчества купили управителей ордена, что посулили в качестве платы? В том, что здесь замешаны именно они, монетчик не сомневался. Он был готов поспорить, что нить жизни Палиора оборвалась в ночь зимнего солнцестояния. По Виоторду ударили некроманты, в Алгерте принцы воспользовались Монетным двором. Могли ли магистры пойти на сделку, противоречащую древнему закону? Они уже продемонстрировали насколько низко готовы пасть, пообещав подвергнуть учеников Тристин извлечению, если она откажется отправиться на поиски Дарлана. Но в этом случае Монетный двор стремился восстановить подмоченную репутацию, а не навредить себе. Демонова тьма, выяснить бы что к чему, но куда там – Дарлан пленник, за которым готовы надзирать, а не делиться подробностями того, как убили местного короля. Монетчик несколько раз пытался подозвать командира алгертских солдат, тот не обращал на него ни малейшего внимания. Для него Дарлан был все равно что живым мертвецом.
После наступления темноты солдаты не замедлили ход. Чем была обусловлена спешка, Дарлан мог только догадываться. До столицы Алгерты отсюда было дня три-четыре. Усилив зрение эфиром, монетчик разглядел, что дорога петляла среди невысоких холмов, поросших боярышником. Вскоре зажглись масляные фонари. Через пару сотен поворотов колес, сменились воины, державшие Дарлана на прицеле. В глазах некоторых из солдат монетчик замечал страх. Разумеется, они боялись, что он вырвется на свободу и перебьет их голыми руками. Обхватив колени, Дарлан попробовал уснуть, но вездесущий скрип телеги, словно стал еще громче. Проклятье! Хорошо хоть Таннет не ввязался в эту переделку. Монетчик был уверен, что иллюзионист следует за конвоем, держась на приличном расстоянии. Возможно, с ним до сих пор едет Ивор. Главное, чтобы Таннету хватило ума удержаться от самоубийственной попытки выручить Дарлана. Из этой нелепой ситуации монетчик намеревался выбраться сам, хоть пока и не знал как. В конце концов, должны быть свидетели убийства Палиора, уж они-то докажут болвану с бородкой, что он заключил под стражу совершенно невиновного человека.
Спустя час местность выровнялась, впереди показался редеющий лесок. Капитан отдал приказ двигаться к нему. Привал или ночевка? Дарлан поставил бы на первое. Что ж, возможно удастся подремать, когда треклятая ось перестанет скрипеть. Добравшись до небольшой опушки, окруженной вечнозелеными тисами, солдаты спешились. Разбивать лагерь не стали, лишь развели пару больших костров, чтобы прогнать прохладу. Все-таки привал. Воины тихо переговаривались, греясь у огня и передавая друг другу мех то ли с вином, то ли с элем. Конечно же, монетчику пить никто не предложил, но тепло полыхающих костров доставало и до его клетки. Побродив среди своих людей, командир алгертцев подошел к телеге. Солдаты с арбалетами не сводили с Дарлана глаз.
- Оставьте нас, - вдруг произнес капитан, усаживаясь на поваленный ствол.
- Но сэр, это же опасно! – возразил один из воинов, на вид – ровесник Таннета. Он с недоумением посмотрел на своего командира.
- Если бы он хотел сбежать, давно бы попытался. Выполняйте приказ.
Арбалетчики переглянулись, и ушли ближе к кострам. Похоже, сон Дарлана откладывался. Предстояла беседа.
- Если уж мне не светит поесть, то хоть лошадь мою покормите, - попросил Дарлан. Монета была привязана неподалеку.
- Животное невиновно, естественно, ее покормят.
- А я, стало быть, виновен. Твой солдат прав, оставаться наедине с несправедливо плененным монетчиком опасно.
- Несправедливо? – удивился алгертец. – А справедливо ли убивать короля, будто какого-то зверя? Ответь мне.
- Я не убивал Палиора.
- Еще бы ты признался в этом. На Монетном дворе вам дают немыслимую силу, а вот смелости, видимо, забывают.
- Боги, - покачал головой Дарлан. – Сам подумай, если бы я зарезал короля, стал бы я возвращаться обратно? Я был бы уже в Юларии или сбежал бы на север, в княжества.
- Возможно, - легко согласился капитан, потеребив бородку. – Но что, если у тебя вдруг появились новые дела в Алгерте? Что если теперь тебе заказали убийство нашей королевы и наследника престола?
- Интересное предположение. Как тебя зовут?
- Ламонт.
- Как? – переспросил, сдерживая смешок, монетчик. Бывают же совпадения.
- Ламонт. – Алгертец нахмурился. – Тебе смешно?
- Не принимай на свой счет, капитан. Сейчас мне не очень-то до веселья. Так звали одного из основателей нашего ордена.
- В самом деле?
- Да. Забавно, что тот, кто уверен в моей виновности и везет меня на казнь, носит имя человека, которому, можно сказать, я обязан всем.
- Действительно, - вдруг хохотнул Ламонт. – Может, он тоже был из Алгерты?
- Вполне вероятно, - кивнул Дарлан. – Ты же наверняка решил поговорить со мной не просто так, в чем дело?
- Хочу облегчить твою участь, монетчик. Гнев внутри меня требует прикончить тебя прямо сейчас, а Феоралии привезти лишь отрубленную голову, чтобы ее прибили прямо над королевским троном. Но командир доблестных воинов Алгерты не должен поддаваться гневу, каким бы сильным он не был. Я должен быть рассудителен. Тебе достаточно сообщить, кто нанял тебя для убийства Его Величества, и я гарантирую, что четвертование, положенное за подобное зло, суд заменит на быструю и безболезненную смерть от яда. «Последний сон», слышал о таком? В древности, благородные люди Алгерты принимали этот яд, когда пятнали свою честь. Им позволяли отправляться к Хиемсу тихо, за былые заслуги. Так кто это? Кто-то из недовольных баронов? Виоторд Юларийский? Южные соседи, алчущие отгрызть кусок наших земель?
- Меня никто не нанимал, Ламонт.
- Значит, ты сам решился на это? Почему?