- Всевышние боги! – Дарлан развернулся к собеседнику. – Ты поймал не того монетчика. Я покинул орден в прошлом году, теперь я истребляю чудовищ, а не королей. У меня есть предположение, кто может стоять за убийством Палиора, но ты все равно не поверишь. Доставь меня к Феоралии, пусть вызовут тех, кто присутствовал, когда мой бывший собрат попрал закон, и ты убедишься, что я не имею к этому никакого отношения.
- Похоже, жуткая казнь тебя не пугает, - заключил Ламонт после некоторого молчания. Он буравил монетчика взглядом своих темных глаз, будто пытаясь забраться тому в сокровенные мысли. – Знаешь, когда-то я сам мечтал попасть на Монетный двор. Истории о людях, чьи способности почти безграничны, нравились мне в детстве больше любых других сказаний про могучих воинов. Помнишь легенду о Балдиане? Принцессу Дретвальда похитили разбойники, которыми предводительствовал маг-отступник. Они засели в старой башне, и Балдиан отправился спасать ее в одиночку. Мастер одолел всех, хотя маг сильно его ранил. Вспыхнул пожар, но Балдиан, стиснув зубы, кинулся прямо в огонь и вынес принцессу из горящей башни. Помнишь? Вот это смелость! Вот это доблесть! Как-то я даже собрался сбежать из дома и попроситься в орден, но, слава Колуму, так и не решился. До сегодняшних лет я не переставал восхищаться мастерами, пока один из них вдруг не отнял жизнь нашего государя. И тогда ко мне пришло понимание. Вы - не могучие воины. Вы те, кто за плату готовы на все. Вы обыкновенные наемники, получившие когда-то в свои грязные руки великую силу. Силу, с которой ни с кем не делитесь. А самое главное, я понял, что не восхищался Монетным двором, а завидовал. Разочарование. Вот что я испытал в ночь убийства короля.
- Ты прав, я тоже всего лишь наемник, и мне платят за то, что я избавляю наш мир от чудовищ. Но услышь меня, наконец, я никогда пойду на убийство за деньги. Даже если орден замешан в этом деле, меня давно изгнали, я сам по себе.
- Отличная отговорка, - развел руками капитан, - которую невозможно проверить. А если все наоборот? Как раз потому, что тебя изгнали, ты и нашел новый способ обогатиться за счет кровавых деяний, заодно бросив тень на свой бывший орден?
- Когда погиб Палиор? – сдерживая ярость, спросил монетчик.
- Не смей больше произносить его имя, иначе я прикажу отобрать у тебя плащ и облить холодной водой, как пса.
- Когда?
- Мне не нравится эта игра, - процедил Ламонт, резко поднявшись на ноги. – Ты знаешь когда – в ночь зимнего солнцестояния, прямо после праздника.
- На Виоторда тоже покушались в это время, и я присутствовал при этом. Я был в Юларии, поэтому никак не мог напасть на твоего короля.
- Что за бред?
- Это правда, - сказал Дарлан, стараясь вложить в слова как можно больше уверенности.
- Я бы слышал об этом. – Капитан собрался уйти.
- Да, но сколько времени ты уже ищешь убийцу?
- Два месяца.
- Именно! – Монетчик нашел драгоценную зацепку. – Скорее всего Феоралия уже получила вести из Юларии, и король Виоторд мог упомянуть обо мне. Выпусти меня из этой треклятой клетки, я добровольно поеду с тобой до столицы, клянусь перед богами, что не сбегу! – Еще несколько дней пути с проклятым скрипом в ушах могли свести Дарлана с ума.
- Мы не едем в столицу, королева сейчас в Зимнем замке, утром будем там. Посидишь за решеткой еще немного, полагаю, с тобой ничего не случится.
- Забери тебя Малум, Ламонт! Твоему упрямству позавидует и баран! Где мой меч?
- Не беспокойся о нем, когда тебя казнят, я лично прослежу, чтобы его расплавили. – Широко улыбнувшись, Ламонт ушел, а арбалетчики вновь окружили телегу.
Привал закончился через час – упрямый алгертец торопился как мог. Путь в Зимний замок, не суливший монетчику ничего доброго, продолжился. В какой-то момент Дарлану все же удалось провалиться в беспокойную дрему. Противный скрип телеги во сне превратился в гулкий лязг оживших доспехов. Монетчик обнаружил себя в незнакомом месте, плечом к плечу рядом с ним почему-то был Ламонт, и они вместе отбивались от десятка рыцарей с двуручными мечами. Во сне у алгертского капитана в центре лба светилась вытатуированная монета. Что-то не разборчиво прокричав, Ламонт ворвался в гущу врагов, стараясь клинком разбить сияющие багровым свет-кристаллы. Впереди виднелась странная башня, на вершине которой стояли три тени. Оживленных неведомой магией рыцарей становилось все больше, Дарлан каким-то образом понимал, что прекратить эту накатывающую волну железа и стали, можно было только одним способом. Собрав все силы, да так, что затрещали кости, он гигантский прыжком достиг цели. С диким криком, рвущимся из груди, Дарлан ударил тени мечом, с удивлением заметив, что в руках у него оружие Тристин, которое он вручил Гастору. Сталь прошла сквозь врагов словно через туман, и мороки растворились в воздухе, будто дым, развеянный ветром.
Пробуждение, вернувшее Дарлана в реальный мир, выдалось мрачным. Из-за неудобной позы затекло все тело, а короткий сон, наполненный странными образами, отдыха не подарил, наоборот, стало казаться, что монетчик бодрствовал целую неделю. Мало того, что три принца не давали покоя наяву, теперь они достали его и во сне. Тусклый рассвет уже понемногу освобождал от ночного плена спящие вдоль дороги луга, где-то кричали птицы, которым вторила вездесущая ось телеги. Быстро разогнав по жилам эфир, Дарлан как мог размял затекшие члены. Еще бы умыться сейчас, но мечтать об этом было глупо. Все равно что вымолить у Аэстас горячую ванну да сытный завтрак.
Широкая дорога поворачивала за мощную скалу похожую на гигантский клык, за ней взору предстала в милях трех-четырех долина, где расположился небольшой городок, обнесенный каменной стеной. Севернее городка на холме с плоской вершиной возвышался дворец, шпили которого сверкали на показавшемся из-за горизонта солнце. Монетчик насчитал шесть башен, одна из которых была в два раза выше остальных. Зимний замок окружал просторный парк, наверняка превращавшийся весной в буйство красок, сейчас же голые деревья и кусты уныло тянулись к небу. Перед парком был вырыт узкий ров, заполненный водой. Через него к замку вел узкий мостик. Что ж, вот и заканчивалось его недолгое путешествие. Теперь Дарлану предстояло очистить собственное имя. Видят боги, на плаху он идти не собирался.
Когда они добрались до городских стен, ворота, в которые упиралась дорога, были уже открыты, несмотря на ранний час. Многочисленные стражники сверху поприветствовали конвоиров монетчика, а Ламонт обменялся парой шуток с их командиром. Затем упрямец с бородкой велел своим солдатам ждать и скрылся за потайной дверью в арке ворот. Пока он отсутствовал, Дарлан окликнул одного из арбалетчиков, чтобы узнать, как хотя бы называлось поселение, где находилась зимняя резиденция королевской семьи Алгерты, но воин лишь стиснул зубы, стараясь спрятать страх. Чего он боится больше, подумалось Дарлану, без приказа заговорить с пленным или его самого? На неуловимое мгновение монетчик даже почувствовал себя чудовищем, на которых сам охотился. Как же иногда удивляла жизнь – вчера ты еще член великого ордена, сегодня – беглец, обвиненный в изнасиловании, а завтра – почти что демон, разорвавший короля. Таннету надо поискать внимательно в бестиарии – нет ли там главы, посвященной монетчикам.
Вскоре вернулся Ламонт, почему-то хмурый. Спрашивать, что случилось было напрасной тратой времени, капитан в этот раз даже не удосужился бросить на монетчика взгляд. Подозвав двух молодых копейщиков, он что-то тихо принялся им говорить. Эфир мог бы помочь разобрать Дарлану что именно, но ему было совершенно неинтересно. Он жаждал побыстрее избавиться от общества алгертских служак, да от этих железных прутьев, которые давили на него, не доставая до тела.
Небольшая пауза – и телега снова продолжила раздражать Дарлана. Уже за воротами, монетчик заметил, что сопровождавшие его солдаты вдруг расслабились. На их лицах появились улыбки, тела уже не выглядели такими напряженными. Каменные стены каким-то образом приободрили этих людей. Всю прошедшую ночь солдаты ожидали, что пленник с татуировкой монеты на лбу вырвется на свободу, а заодно перебьет их всех с помощью своих чудесных способностей. Теперь же они будто уверовали, что в городе, где располагалось целое войско, пойманный в клетку мастер Монетного двора станет вести себя еще смирнее. В силу своего ума, они не понимали, что он сидит тихо только потому, что не желал проливать их крови, а уж если бы дошло до этого, то винить следовало бы только своего узколобого командира.
Утреннее солнце пролило ласковый свет на улицы городка. Здесь за улицами тщательно следили, взгляд монетчика не цеплялся за источающий смрад мусор, как в Арнхольмграде, где во время Великой ярмарки Дарлан вынужденно спасал из заточения Таннета, попавшегося на мошенничестве с костями. Истоптанная брусчатка тут почти нигде не потрескалась от времени, невысокие дома хвастались декоративными рамами на окнах. Слабый ветерок едва двигал на треугольных крышах флюгеры, вырезанные в виде самых разных птиц. Сюда бы столбы со свет-кристаллами, как в Балтроне, и эти города без преувеличения можно было бы назвать братьями. Редкие местные жители, попадающиеся на пути процессии, почти не обращали внимания на человека, которого везли на телеге. Они не подозревали, что к королеве спешат доставить убийцу ее мужа. Надо было отдать должное Ламонту – славы он не искал, иначе бы весь город давно бы гудел, как потревоженное осиное гнездо. Люди бы выстроились вдоль улиц, чтобы чествовать смелого капитана и закидывать дерьмом несчастного пленника.
Вопреки ожиданиям Дарлана, их кавалькада не двинулась в сторону замка, а через квартал свернула на параллельную улицу. Спустя пару десятков оборотов колес, они остановились у мрачного здания из темного кирпича, которое среди аккуратных жилищ вокруг казалось бельмом на глазу. Это строение было огорожено высоким металлическим забором. Тюрьма? Неожиданно. А как же аудиенция у королевы? Похоже, что Феоралия отсутствовала в Зимнем замке, вот что послужило причиной внезапно поникшего Ламон