сама недолюбливаю, но уж поверьте, на обмане за всю его долгую жизнь его ни разу не ловили. А вот Леодор из другого теста. Хорошо, что вы его сразу раскусили.
- Вы считаете, что я сказал ему неправду?
- Я это знаю наверняка.
- Откуда же?
- Свои источники я вам не раскрою, мастер. Но дело ведь не в Монетном дворе, а в брошенной шахте?
- Хм, - только и смог промолвить Дарлан. Прошло ведь всего-то несколько часов после их встречи с Марто на празднике зимнего солнцестояния. Кем бы ни были источники этой дамы, работали они с поразительной быстротой.
- Дерли может быть спокоен, я умею как узнавать секреты, так и хранить их, - сказала Олесса, снова отламывая хлеб. У нее был больной желудок, и все многочисленные блюда, подаваемые на пиру, шли мимо нее. – Но иногда, когда я в хорошем расположении духа, тайнами я могу и поделиться. Хотите?
- Что же, я понял, что вы способны удивить. Прошу вас.
- Как думаете, почему Алара выбрала открывающей песней «Любимы цветок»?
- Теряюсь в догадках. На беременную она не похожа.
- На ранних сроках это незаметно, но тут вы правы, под сердцем дитя носит отнюдь не колобродская певица. Беременна Висенна, наша свежеиспеченная принцесса. Так что ночь для новобрачных будет уже далеко не первой. – Олесса игриво подмигнула монетчику.
- Какая-то странная тайна, о которой ведает даже певица, - усомнился Дарлан.
- Алара вращается среди знати, у нее много поклонников, а некоторые из них уже в курсе. Кто-то взял, да и проболтался. Впрочем, его величество и родители Висенны тоже знают. Королевский дом и дом Висенны не питали друг к другу особых чувств. Да, открытое восстание никто бы не поднял, но до определенных пор этот брак был совершенно невозможен. Виоторд вообще желал сосватать Хиреану невесту из княжеств, чтобы укрепить северные границы. Но что свершилось, то свершилось. Теперь же дома породнились, а, значит, в Юларии все будет спокойно.
С кухни появились слуги. На сей раз они несли оленину в меду и пироги, начиненные грибами. Дарлан с сожалением посмотрел на поставленную перед ним порцию. Он бы с радостью попробовал и то, и другое, но сил справиться с ними он в себе не чувствовал. Когда возвратился Леодор, монетчик отправился в отхожее место. Общество этого винодела и так весьма утомляло, а после того, что о нем сказала Олесса, она превратилось в мучение.
Справив нужду, монетчик вернулся в зал. Поющая жемчужина еще не ушла с помоста, и ее бархатный голос продолжал ласкать слух гостей. Какой-то пьяный почитатель таланта Алары в этот момент попытался забраться к ней, но его тут же сдернула назад женщина, вероятно, его жена. Бедняга упал прямо на задницу, взвыл, удивительным образом попадая в тональность песни. Ох уж эти свадьбы! Дарлан не успел сделать и шага к своему месту, как его перехватил пожилой лакей.
- Прошу прощения, вас желает видеть Его величество, - объявил он, указывая на королевский стол.
- Благодарю. – Дарлан мысленно возблагодарил Виоторда за избавление от Леодора еще на некоторое время.
Король ждал монетчика в одиночестве, родители Висенны были у стола молодых, Гастор тоже отсутствовал. Широко улыбнувшись, правитель Юларии пригласил Дарлан присесть.
- Что скажете о празднике, мастер? – спросил он.
- Я был нечастым гостем на свадьбах, но эта – определенно достойна восхищения.
- Ха, если это не лесть, то я более чем доволен. Припасен еще один сюрприз, знаменитый бродячий театр из Алгерты выступит после Алары. Рекомендую не пропустить их представление.
- Спасибо. – Монетчик склонил голову. – Но мне кажется, вы позвали меня по другому поводу.
- От вас ничего не утаишь! В вашем ордене никак учат читать по лицам? - расхохотался Виоторд, хлопнув ладонью по столешнице. – Не буду тянуть, я хочу, чтобы вы поговорили с Гастором.
- Зачем? – Судя по всему, общество коварного винодела внезапно перестало быть худшим из того, что могло произойти с Дарланом за вечер.
- Потому что так хочу я, а желания короля не обсуждаются! – Правитель Юларии вдруг деланно посуровел, но тут же вернул улыбку на уста, когда понял, что монетчик ни на секунду не поверил в его гнев. - Шучу, мастер. Для моей семьи вы сделали благое дело, поэтому я не приказываю, а лишь прошу. Поговорите. Между вами с Гастором будто черная кошка пробежала. Знаю, что из-за какой-то неясной истории вы покинули орден или вас из него изгнали. Знаю, что Гастор еще летом получил послание от магистров Монетного двора, в котором ему предписано сообщить, если вы появитесь в Латрее. А ведь это я лично попросил его повременить, пока вы с Таннетом не уедете. Плевать, что на это скажут магистры, королевская милость должна быть неприкосновенной. Поговорите с ним.
- Хорошо, - согласился Дарлан.
- Он ждет на балконе. Но поторопитесь, задерживать представление мы не будем. И так уже добрая половина гостей клюет носом.
Когда Дарлан попал на Монетный двор, Гастор провел там уже два года. По слухам он был бастардом одного из фаргенетских баронов, хотя сам он этого никогда не подтверждал и не опровергал. Из-за разницы в сроках обучения, Дарлан почти с ним не пересекался на занятиях, но часто виделся на общих сборищах, тренировках и праздниках. Задирой Гастор не был, наоборот, не раз заступался за тех новичков, которых кто-то из старших выбирал себе в жертвы для насмешек. Кошка между двумя собратьями пробежала гораздо позже. В тот день, когда Тристин увлекла Дарлана за собой в свою комнату. Если большинство из старших ребят после того дня смотрели на Дарлана с завистью, Гастор делал это с ненавистью. Он был по уши влюблен в Тристин, и не понимал, как она могла выбрать юнца, еще даже не получившего татуировку монеты. Затаив злобу, Гастор не стал использовать преимущество мастера Монетного двора, чтобы выместить ее на послушнике. Он терпеливо ждал, пока Дарлан вернется из подземелья замка уже измененным.
Их драка была короткой. Опыт на стороне Гастора сыграл свою роль, и Дарлан быстро оказался на полу, пытаясь остановить хлынувшую носом кровь. Тристин подоспела только к финалу их стычки, и была вне себя, когда увидела ее результат. Она метала молнии, ругала Гастора на чем свет стоит, ругалась так забористо, что Дарлан даже с разбитым носом не сдержал смеха. Гастор совсем поник, и ушел. Магистрам, само собой, никто не доложил о драке, ибо подобные нарушения дисциплины считались самыми непростительными. С тех пор Гастор ни разу не посмотрел в сторону Дарлана, даже в день своего отъезда в Юларию, будущий телохранитель короля Виоторда не протянул руки тому, кто обратил его мечты о любви в пепел. И вот теперь Дарлан шел к нему. К человеку, который не испытывал к нему и толики симпатии. К человеку, который вычеркнул его из жизни. Проклятье, что же этот человек сделает, если Дарлан расскажет ему о судьбе Тристин?
Гастор стоял спиной к Дарлану. Он опирался на балюстраду балкона и глядел вдаль, где город, утопающий в темноте, искрился множеством огней. Жители Латреи еще не закончили гуляния в честь зимнего солнцестояния и свадьбы наследника престола. Веселье вообще могло затянуться до самого утра. Горели костры, повсюду развивались знамена Юларии. Однако звуки празднества не долетали до королевского замка. Резиденция Виоторда занимала огромный холм, отделенный от города полосой садов, весной превращающихся в зеленую стену. Гастор был без меча, как и Дарлан. В Зал торжеств запретили проносить смертельную сталь, поэтому стража, следившая за порядком, вооружилась дубинками. Пара ударов по ребрам, и разбушевавшийся гость тут же остынет. Дарлан встал рядом с Гастором. Было прохладно, и он заставил эфир быстрее струиться по жилам, чтобы не замерзнуть.
- Его Величество попросил меня поговорить с тобой, - промолвил тихо Гастор, продолжая изучать даль.
- Меня тоже.
- А нам есть о чем?
- Не знаю, как сам думаешь? – Я убил Тристин, женщину, которую мы оба любили, об этом мы могли бы поговорить, пронеслось в голове у Дарлана.
- Нам не о чем говорить уже давно. – Гастор соизволил посмотреть на Дарлана. Он почти не изменился. Все те же ясные глаза, острый подбородок и шрам на левой скуле. - Постоим пару минут, да разойдемся.
- Всевышний Колум, прошло столько лет, а ты все еще бесишься, что Тристин выбрала меня?
- По-твоему, я похож на глупого мальчишку, который тащит за собой первую любовь, словно дорогое сокровище, Дарлан? Нет, я зол из-за того, что ты посмел опуститься до предательства ордена, который дал нам все! И зол потому, что пока ничего не могу сделать. Благодари короля за то, что я все еще не отправил письмо о том, что ты здесь. А рука, поверь, так и просит взяться за перо.
- Догадываюсь, что там в их послании. Магистры слепо повторяют клевету барона Залина.
- Клевету? Демонова тьма, Дарлан, ты боишься признаться в предательстве? Вот уж не подумал бы, что ты трусишь. Ты, который не забился в угол, когда я пришел тебя хорошенько вздуть.
- Ну раз ты меня так знаешь, Гастор, скажи, действительно ли ты веришь в то, что я изнасиловал дочь барона? Или это твоя старинная обида на меня из-за Тристин заставляет так думать? – спросил Дарлан, чувствуя, что начинает закипать от слов бывшего собрата. – Скажи, мастер Монетного двора.
Гастор отвернулся, снова уставившись на город. Он помолчал, постукивая костяшками пальцев по мрамору балюстрады.
- Даже если барон Залин лжет, ты должен был явиться в орден сразу же, - твердо сказал Гастор. – Слово магистров – закон, который нам не следует даже обсуждать.
- Явиться на справедливый суд? – Если бы ты знал, какая справедливость досталась Тристин. Если бы ты знал, как грязно обошлись с ней магистры, ты бы заговорил по-другому. Ты бы сам сломя голову кинулся бы искать правосудия. Ты бы сам горячо возжелал свернуть магистрам их цыплячьи шею. Выложи все ему, сейчас же, приказал себе Дарлан. Но в горле словно вставал ком, едва он вспоминал умирающую на его руках Тристин. Любовь, которую он убил своим клинком.