- Да, только так ты бы очистил свое имя.
- Мое слово против слова человека, заплатившего Монетному двору за услуги? Оно бы стоило не больше, чем пыль на сапогах барона. Магистры спасали бы свою репутацию, а не члена ордена, угодившего по глупости в эту грязь. Лучше я погибну от когтей случайной твари, чем позволю провести им ритуал извлечения.
- Возможно, ты прав. – Гастор отвернулся от ночного города. – Но учти, братство не оставит попыток найти тебя, связать цепями и доставить домой.
- Учту. С этим знанием я и живу.
- Ты общался с Тристин после найма? – спросил вдруг Гастор. Дарлан вздрогнул, надеясь, что Гастор этого не заметил.
- Да, но недолго.
- Я переписывался с ней каждый год. Одно-два письма. После последнего она так и не ответила. Хочешь знать почему?
- Почему? – Дарлан знал ответ. Потому что она мертва. Потому что я ее убил, Гастор, я!
- Из-за тебя. Какой-то демон меня дернул написать, что она ошиблась, когда отдала свою любовь тебе, что ты, хм, обнажил свою истинную сущность.
- А говоришь, ты не мальчишка, что через время несет сокровище.
- Не мальчишка, я забыл о чувствах к ней очень быстро. Юларийские женщины отлично проветривают головы. Посмотри на своего напарника, Илерия поймала его в силки как заправский охотник. Но вот обиды, Дарлан, забываются не скоро.
Они постояли еще немного, не говоря ни слова, а вскоре на балконе появились несколько гостей, видимо, желающих чуть протрезветь. Это послужило знаком, что их короткий разговор окончен. Гастор кивнул Дарлану, и ушел вниз первым. Отродье Малума! Неужели Гастор не ошибся, и Дарлан стал трусом? Он должен был сказать правду о Тристин, чтобы его бывший собрат не ждал вечность ответа от той, кого они когда-то любили. Должен, но не сумел. Почему иногда, чтобы сказать какие-то слова, смелости нужно стократ больше, чем для встречи с жутким чудовищем? Проклиная себя за слабость, недостойную мастера монетного двора, Дарлан направился в зал Торжеств.
Поющая жемчужина в это время уже покидала помост под хлопки благодарной публики. Опустившись между Леодором и Олессой, Дарлан быстро подлил себе вина. Внезапно он ощутил растущее желание надраться в стельку. Только зачем? Забыться до утра? А потом что? Дарлан уже проходил это после смерти Тристин. Он вскоре заметил, что Марто Дерли снова настороженно смотрел на их стол. Бедняга маялся так, будто его жизнь висела на волоске. Монетчик слегка улыбнулся, чтобы подбодрить винодела, хотя на собственной душе по-прежнему висел камень. Будь неладен Виоторд со своей королевской милостью! С чего он вообще решил примирить их с Гастором? Да, их недолгий разговор на свежем воздухе закончился в самом деле мирно, только вот после него во рту был горький привкус, не спасло даже подогретое вино из крыжовника, приправленное пряностями. Гастор уже тенью стоял за королем, внимательно следя за залом. Дарлан перевел взгляд на Таннета. Маг уже вовсю развлекал свою даму сердца иллюзиями. Над их столом кружили разноцветные бабочки, крылья которых оставляли в воздухе медленно гаснущие следы. Илерия только успевала охать от восхищения и хлопать в ладоши.
- Бродячий театр Ригана из Алгерты! – зычно возвестил герольд.
Гости засуетились. Некоторых даже разбудили, чтобы они не проспали представление. Слуги отворили двери, и в зал торжеств величаво вошли двое мужчин и одна женщина, одетые в одинаковые желтые сутаны. Их лица были покрыты белой краской. Они поклонились, и взошли на помост. Публика замерла в предвкушении.
- Какой скучный грим, - разочарованно проронила Олесса.
- Не торопитесь делать выводы, дорогая. – Леодор повернулся к ней, едва не зацепив бокал Дарлана рукой. – Я видел их выступление в Алгерте, поверьте, этот театр умеет ошеломлять. Самого Ригана среди этой тройки нет, значит, нам стоит ожидать его эффектного появления. Готов поспорить, что в ближайших королевствах Риган, несомненно, лучший актер, а как постановщик драм и комедий нигде не имеет себе равных.
Следом за тремя актерами в зал медленно вкатили телегу, накрытую холстиной. Судя по напряженным лицам людей, которые ее тащили, на телеге было что-то тяжелое.
- Театр Ригана рад приветствовать почтенную публику! – провозгласила женщина с белым лицом. – В честь зимнего солнцестояния и свадьбы принца Хиреана мы покажем вам новое представление, о котором будут толковать еще долгие годы. Начнем!
Работники сорвали холстину, открывая глазам сложенные в три кучи позолоченные доспехи и три громадных двуручных меча. Вот и декорации для незабываемого спектакля. Пыхтя от натуги, работники начали заносить латы на помост, а гости в недоумении стали перешептываться. На помощь пришли молчавшие после выступления Алары музыканты. Они грянули бодрый марш, чтобы поторопить приготовление.
- Великий Колум, - протянула Олесса. – Грим скучный, а подготовка совсем никакая. Зачем их вообще последними выпустили? Чтобы заснули даже самые терпеливые?
- Насколько я знаю, они сами попросили об этом. – Леодор подавил зевок. – Но ведь вы слышали, что они обещали?
- О да, боюсь, я, действительно, буду толковать об этом долгие годы. О том, как знаменитый бродячий театр из Алгерты погрузил в сон сотню людей.
- Разве в Зале торжеств разрешено оружие? – спросил Дарлан, наблюдая, как работники театра собирают на помосте полный доспех.
- Вы про эти ужасные мечи? – уточнил винодел.
- Да.
- Боги, мастер! Да в этом зале только двое смогут орудовать такими – вы и телохранитель нашего короля. Они же тяжеленные! Посмотрите на бедняг, которые и вдвоем еле подняли их с телеги.
Когда, наконец, подготовка закончилась, на помосте помимо актеров стояли трое рыцарей. На их шлемах были плюмажи из выкрашенных перьев, а наплечники щетинились шипами. Доспехи удивительным образом не упали даже после того, как работники театра с трудом прислонили к ним громадные клинки. По позолоченному металлу лат каплями разливался свет от заряженных кристаллов, врезанных по центру кирас. Дорогое украшение для театра, хоть и такого прославленного, как театр Ригана. Женщина в зеленом балахоне махнула музыкантам, и те закончили марш на торжественной ноте.
- Время пришло! Внемлите! – почти прокричала белолицая, обведя взглядом зал. – Сегодня мы расскажем вам историю о последних из своего рода, историю о трех принцах!
Дарлан вздрогнул. Проклятье, он не ослышался? Монетчик быстро посмотрел на Таннета, а маг уже сам уставился на него круглыми глазами. Значит, не ослышался. Три принца. Он вспомнил Сигиру, вспомнил урсала по имени Бэр, вспомнил пророчество. Демонова тьма, что здесь происходит? Дарлан повернулся к помосту, и увидел, как с металлическим скрежетом, оживают доспехи.
4
Присутствующие в зале дружно выдохнули и захлопали в восхищении. Еще бы, кто из них когда-либо видел подобное чудо? Железные воины словно марионетки на нитях пошевелили руками, несколько раз повернули из стороны в сторону шлемы с опущенными забралами. С каждой следующей попыткой, их движения становились все естественнее, приобретали плавность, будто незаметно для всех в доспехи пробрались люди. Еще несколько ударов сердца – и три латные перчатки крепко сомкнулись на трех широких рукоятях мечей. Актеры театра молча наблюдали за этим процессам, их лица были абсолютно бесстрастны. Всем видом они показывали, что чудо совершается без их участия. Еще мгновение - и рыцари со свет-кристаллами на груди спрыгнули с помоста, с грохотом приземлились в полуприсяде, выпрямились, положив мечи на шипастые плечи. Затем тот, что был посредине, сделал несколько длинных шагов вперед, клацая железными сапогами по полу, и замер. Троица с побеленным лицами все это время продолжала оставаться на месте, не делая даже малейших пассов руками. Как же они управляли доспехами? Магией?
- Я же вам говорил! Ошеломительно! – воскликнул Леодор, ударив кулаком по столу.
- Однажды, - вдруг начала вещать женщина в желтой сутане, - три вынужденных бежать с родной земли брата, три вечных принца, встретились спустя века там, где никогда не ступала нога человека. И решили они, что час их долгожданной мести настал. И старший из них – Принц Раздора – сказал братьям: «Я буду первым»!
Монетчик резко вскочил, задел стол. Кувшин с вином опрокинулся, сладкий напиток потек прямо под ноги.
- Мастер, что с вами? – спросила, нахмурившись Олесса.
- Гастор! – крикнул Дарлан. Нужно было предупредить. О чем? Да какая разница! Телохранитель Виоторда встрепенулся, будто почувствовав, что собрался сказать ему бывший собрат. Но больше ничего сказать Дарлан не успел.
Рыцарь, стоявший впереди, снял с плеча гигантский клинок, размахнулся и швырнул его в сторону стола, за которым сидел король Юларии. Усилием воли Дарлан заставил эфир забурлить, но упустил нужный момент. Слава Богам, другой мастер монетного двора был начеку. Для большинства гостей все случилось стремительно. Для двух людей, в чьих жилах струился эфир, мир замедлился. С ладони Гастора сорвалась приготовленная монета и ударила в несущийся клинок. Но ее мощи не хватило, чтобы полностью остановить меч, она лишь изменила траекторию его полета. Смертоносная сталь свернула в сторону стола, где застыли священники. Меч со свистом отделил головы экзарха и еще двух служителей богов от их тел, а следом разрубил колонну, из которой хлынула горячая вода на тех, кто избежал быстрой смерти. Служка, придерживавший до это митру экзарха, завопил, когда кипяток ударил ему в спину. Верхняя часть сломанной колонны, со скрежетом оторвавшись от потолка рухнула, ломая столы, скамьи и придавив несколько человек. Еще удар сердца – и зал Торжеств утонул в криках.
Загрохотали стулья, посыпалась на пол посуда, гости в испуге бросились в разные стороны, ища спасение. Кто-то забрался под столы, надеясь, что дерево спасет их от мощи, способной рассечь мрамор. Некоторые кинулись в сторону отхожих мест, загоняя себя в ловушку – пути наружу там не было. Другие бросились к главным дверям зала, но один из мужчин с белым лицом быстро выудил из кармана сутаны небольшую склянку и бросил ее перед входом. Стекло разбилось, и алхимическая субстанция, вырвавшаяся на свободу, черным дымом заволокла дверн