Эрик не стал добавлять, что именно тогда, после очередной схватки с железнорукими, ему и пришла идея усовершенствовать подарок Марвел – магический хронометр. Он не только укрепил защитное поле и создал иллюзию, но также встроил накопитель для сбора магии эфира. Конечно, артефакт не заменит стихийный дар, но позволит подпитаться для восстановления сил. А на пустыре Эр обнаружил еще одну удивительную способность прибора – магхронометр с артефактом был способен обесточить врага, забирая у того часть силы.
– Не всплеск, а опустошение, говоришь? – зацепился за идею Фриз. – Надо бы проверить. Но если наш убийца свой истинный, темный, дар скрывает, значит, преступником может оказаться любой – прихожанин, послушница, бродяга в парке… Тпр-ру! – вскрикнул детектив. – Тормози, гер Клаус! Приехали!
За разговором Фрайберг не заметил, как они чуть не пропустили нужный дом.
Сдав назад, он оставил мобиль у ворот и в компании детектива направился в ювелирный салон. Через окна они увидели, как двое служащих раскладывают на витринах украшения, молодая фрау с важным видом отчитывает продавщицу, а седовласый мужчина прохаживается по залу, заглядывая в зеркала и протирая блестящую поверхность рукавом бархатного сюртука. Вероятно, пожилой господин и был хозяином лавки гером Гольдшмидтом, а модно одетая молодая фрау – его женой Корнелией. Несмотря на достаток, семейная пара принимала в бизнесе активное участие. Впрочем, как и все владельцы лавок и мастерских, будь то бедная часть города или богатая. В Дункельмитте каждый рассчитывал прежде всего на себя, никому полностью не доверяя. Фрайберг и сам придерживался тех же взглядов. Мастерская «Магическая механика» всего лишь за год приобрела популярность и стала приносить немалый доход, в том числе благодаря тому, что мастер Клаус лично встречался с клиентами и в деталях обсуждал заказы.
Пока Эрик осматривался, вдыхая запах свежей выпечки и цветочные ароматы, которые доносились из соседних лавок, Фриз уже зашел в ювелирный салон и завязал разговор с хозяином. Детектив обернулся к замешкавшемуся на улице напарнику и нетерпеливо взмахнул рукой, приглашая войти внутрь.
Фрайберг шагнул в теплое помещение, оставляя позади туман, порывистый ветер и накрапывающий дождь, поприветствовал гера Гольдшмидта и улыбнулся его супруге – темноволосой молодой женщине лет двадцати трех в модном наряде и роскошном гарнитуре из золота с драгоценными камнями, как и положено жене ювелира.
Увы, расчет на то, что дамочка растает от одного взгляда Рыжего Эра, оказался напрасным. Фрау Гольдшмидт смотрела на гостя вежливо, но без особого интереса.
– Знакомьтесь, владелец мастерской «Магическая механика», – представил Эрика детектив, все еще надеясь на удачу. – Мастер Клаус помогает полиции в расследовании убийства Фионы Ле’Ройс. Дело в том, что вдовец – его друг.
Эрик заметил, что Корнелия побледнела. Неужели женщины были подругами? Вроде бы Ле’Ройс о подругах жены не упоминал. Если бы не Варна, которая случайно проговорилась о бывших послушницах, никто не связал супругу ювелира с храмом и не догадался, что дамы могут быть знакомы.
– Стало быть, вы и есть тот самый племянник гера Клауса? – Гольдшмидт прищурился, с интересом разглядывая молодого мужчину. – Что ж, примите запоздалые соболезнования. Мне жаль вашего дядюшку, такой приличный человек и такая неприятность.
– Смерть – это всегда неприятно, – поддакнул старший детектив. – Особенно от пули в лоб в номере дешевой гостиницы.
– Подробностей я не знаю, но мне жаль старого гера Клауса, порядочный был человек, – поторопился заметить хозяин ювелирной лавки.
Эрик обратил внимание, что речь Гольдшмидта была правильной, не характерной для Дункельмитта. Как и большинство жителей аристократической столицы, ювелир произносил «герр», протягивая двойную «р».
– Так чем могу быть полезен? – обратился хозяин лавки к Фризу, нетерпеливо вскинув седую бровь.
– Полагаю, нам лучше уединиться. Разговор приватный. – Старший детектив обвел взглядом помещение, подмечая, что сотрудники хоть и раскладывали на витринах ювелирные украшения, но на самом деле прислушивались к беседе.
– Да-да, разумеется. Пройдемте в кабинет, – согласился Гольдшмидт, предложил супруге руку и указал посетителям на одну из дверей.
Расчет Фриза на то, что Эрик пообщается с Корнелией, пока он допросит ювелира, не сработал. Молодому Клаусу оставалось лишь следовать за детективом, активировав аппарат для записи разговора. Что он и сделал, опустив руку в карман и надавив на крышку серебристой шкатулки в форме табакерки со встроенным внутри накопителем и магнитной лентой.
В кабинете ювелира по центру стояли диван и кресла, а вот витрин с украшениями не наблюдалось. Зато на стенах красовались портреты местных богатеев в изделиях ювелирного дома «Гольдшмидт и Гольдшмидт».
Хозяин с женой устроились на диване, обитом зеленым бархатом, детективу с Эриком предложили расположиться в креслах напротив.
Фриз сразу перешел к делу, достав из кармана серьги:
– Вам случайно не знакомы эти вещицы?
Супруга ювелира тихонько охнула, что не осталось незамеченным. А хозяин лавки извлек из кармана лупу, присмотрелся и кивнул:
– Знакомы. – К радости детектива, гер Гольдшмидт не стал юлить и изделие признал: – Серьги изготовили в моей мастерской. На застежке стоит клеймо. Правда, тут затерто.
– Может, припомните, кто покупал у вас эти изделия? – полюбопытствовал Фриз. – Наверняка вы храните учетные записи?
– Я и без записей все прекрасно помню, – фыркнул ювелир, словно детектив сказал нечто несуразное. – На память, слава богам, не жалуюсь. Это был комплект, серьги и браслет, который мы с супругой подарили фрау Лемех примерно три года назад.
– Кто такая? – насторожился Фриз.
– Как «кто»? Жена часовщика Лемеха! – важно сообщил Гольдшмидт, словно имя часовщика должно быть знакомо каждой собаке. Ну или каждому полицейскому.
– Вы с ним дружны? – задал следующий вопрос детектив.
– Скорее наши жены дружили, мы же просто по-приятельски общались. Но с тех пор как бедняга умер, фрау Лемех к нам редко заходит. В последний раз видел ее полгода назад. Так ведь, дорогая?
И ювелир повернулся к супруге. Дама что-то невнятно пробормотала.
– А вы, фрау Гольдшмидт, давненько видели подругу? – поинтересовался Фриз.
Эрику казалось, что он напрасно теряет время. Ну какое отношение к убийству имела дружба жены ювелира с какой-то там женой часовщика? Но Фриз вел себя так, словно напал на след.
– С тех пор как мы с Амели… Одним словом, давно, – запнувшись, ответила женщина. – А к чему этот вопрос? И откуда у вас украшение Эми?
– Действительно, откуда? И что все это значит? – в свою очередь поинтересовался ювелир, поддержав жену.
– Возможно, ничего не значит, – пожал плечами Фриз, заворачивая серьги в платок и убирая в карман. – А возможно, многое. Поэтому прошу вас, фрау Гольдшмидт, ответьте честно: когда вы в последний раз встречались с Амели Лемех, были ли на ней эти серьги? Не теряла ли она их? Не закладывала ли в ломбард?
Все обратили взоры на жену ювелира, и та растерянно произнесла:
– Нет, вроде бы, не теряла… В последнюю нашу встречу серьги были на ней. Эми часто их носила, они ей очень нравились.
– А почему вы так давно не виделись, если дружили? – не отступал старший детектив.
Жена ювелира принялась что-то лепетать, а затем, смутившись, отвернулась к окну.
– Ну что вы в самом деле, детектив Фриз? Обычная женская ссора, вот и перестали общаться. Да и зачем Корнелии подруги, когда есть муж? – самоуверенно заявил глава дома и покосился на дверь: – Надеюсь, мы удовлетворили ваше любопытство? Если у вас больше нет вопросов, не смею задерживать. Нам пора открывать лавку.
– Благодарю за уделенное время, – произнес Фриз, поднимаясь с кресла, а затем обратился к хозяйке: – Кстати, фрау Гольдшмидт, вы знакомы с Фионой Ле’Ройс? Вроде бы я слышал, вы обе были послушницами в храме?
– Мы не… не особо дружили, – выдохнула хозяйка дома и покосилась на мужа.
– Здесь нечего скрывать, дорогая. Я отвечу. Корнелия, Фиона и Амели действительно были послушницами в храме богини Аполии. Я тогда частенько посещал храм, поправлял здоровье и заказывал у жрицы целебные настойки. Но как только заприметил этот нежный цветок, ко мне сразу вернулось здоровье. Разумеется, я сделал Корнелии предложение и забрал ее из храма. Такая женщина должна ходить в шелках, а не в серой хламиде. – Ювелир с гордостью посмотрел на молодую статную супругу. Ее нервозности он, кажется, не замечал или списал на робость «нежного цветка».
– Как давно это было? Послушничество в храме? – не сдавался Фриз.
– Чуть больше трех лет назад, – едва слышно пролепетала Корнелия.
– Гер Лемех, как я понимаю, тоже поправлял здоровье в храме и там же познакомился с фрау Амели? – прищурился детектив, а Эрик наконец-то догадался, к чему все эти расспросы, да и весь визит в целом. Фриз опять копает под благочестивую Ирму.
– Совершенно верно, – ответил ювелир и недоуменно вскинул бровь: – Я не понимаю, вы нас в чем-то подозреваете? Вроде бы в записке речь шла о консультации, а теперь вы задаете личные вопросы. Слишком личные!
– Я ни в чем вас не подозреваю, лишь хотел кое-что уточнить. Больше вопросов не имею. Засим вынужден откланяться. – Полицейский не стал испытывать терпение хозяина дома и, попрощавшись, покинул лавку, оставив и Гольдшмидта, и его супругу в смятении.
– Даже кофе не предложил. Скряга! – проворчал старший детектив, оказавшись на улице. – Но разве нам что-то мешает самим купить по чашечке кофе с ароматной выпечкой?
Фриз указал на соседнюю с ювелирным салоном бакалею.
Чуть позже, устроившись в мобиле, который Эрик отогнал по просьбе детектива за угол дома, напарники позавтракали.
– Едем? – Фрайберг повернул ключ зажигания, и из-под капота донесся протяжный громкий вздох, сменившийся тихим рычанием.
– Рановато. Надобно обождать, – удивил ответом Фриз.