– Кстати, а как выяснилось, что они сестры? – поинтересовался Эрик.
– Ах это… Геру Фризу кто-то передал документы, старые метрики послушниц, нелегально приехавших в Ингвольд. Варна с Инигмой оказались родом из Дардании, и детектив отправил запрос. А буквально вчера получил ответ, что беглянок разыскивает местная полиция. У сестер был слабый целительский дар, обе работали в лечебнице. Главный лекарь заметил, что несколько смертельных случаев похожи. Вызвал следователя, тот и определил, что это дело рук мага смерти. Неопытного, потому что слишком наследил…
– Инигму вычислили, и сестры бежали в Ингвольд? – уточнил Фрайберг. – Получается, старшая знала о проклятии младшей?
– На допросе Варна утверждала, что догадалась об этом совсем недавно. И попросила Брунквиста купить книгу о темных магах, чтобы во всем разобраться. Она сперва полагала, что в лечебнице сестра намудрила с микстурами. Как ни крути, но Варна покрывала мертвячку.
Ле’Ройс замолчал и тяжело вздохнул.
– Значит, Фриз догадался, что Инигма убийца, получив информацию от полицейских Дардании? – уточнил Эрик.
– И еще из службы магконтроля. В тот день, когда убили Фиону, у одной из послушниц храма был сильный магический всплеск, а до этого – такое же сильное истощение, – принялся объяснять приятель. – Детектив предположил, что после ухода мужчин Инигма легко могла зайти в молельню, застав там девушек одних. Предлагала проводить, затем убивала в овраге, а тела сталкивала в реку… – Голос у рассказчика сорвался, но Ле’Ройс взял себя в руки и закончил: – Она не могла себя контролировать, полностью иссушала жертву. А затем душила и забирала деньги с документами, чтобы это напоминало кражу и обычное убийство.
– Именно здесь Инигма и просчиталась, – заметил Фрайберг. – Обычной кражей эти преступления не назовешь. Она оставляла след, хотя думала, что утопленниц не опознают. И еще серьги…
– А что с ними не так? – рассеянно спросил вдовец.
– Если бы она немного пораскинула мозгами, то прежде всего забрала бы украшения, – пояснил Эрик. – Какой вор оставит цацки?
– Да-да, именно так говорил и гер Фриз, – закивал Ле’Ройс. – Поэтому он сразу отринул версию убийства с целью ограбления и остановился на ревности. Только он полагал…
– …что виноват ревнивый муж или любовник.
Мужчины переглянулись и замолчали, каждый задумался о своем. Что ж, преступление раскрыто, а Ле’Ройс теперь знает всю правду. Только всю ли.
– Слушай, а среди тех документов Фриз нашел метрику твоей Фионы? – вспомнил Эрик.
– Фиона оказалась местной, хоть в этом не соврала. Но скрывала…
– Что же? – не сдержался мастер механики, перебивая рассказчика.
– Видишь ли… ее папаша погиб при странных обстоятельствах. – Столкнувшись с настороженным взглядом друга, Ле’Ройс добавил: – А что ты хочешь? Фи росла без матери, отец ее бил. Может, она ему отомстила и подожгла дом. Жрица нашла в лечебнице полуживую избитую девушку и обратила внимание на то, что у нее целительский дар, хоть и слабый. Пошнер за деньги выправил документы, а дальше ты знаешь. – Ле’Ройс придвинулся ближе к приятелю и зашептал с отчаянием в голосе: – Я бы все понял и принял! Но любовник… У нас же рос сын!..
Мужчина осекся, а Фрайберг догадался, что друг принял бы и прошлую жизнь жены, и убийство папаши-насильника, но не связь с Брунквистом, а быть может, не только с ним.
– Что-то я загостился у старика Фриза. – Эрик решил завершить непростой разговор и поднялся с постели, забирая жилет с сюртуком и пытаясь найти ботинки. Потеря быстро обнаружилась возле входной двери.
– Я тебя отвезу! – Ле’Ройс встал с кресла и прихватил со столика микстуру, заметив: – Вообще-то гер Фриз просил подержать тебя до его прихода. Хотел убедиться, что ты в порядке.
– Угу, и надавать тумаков, что вмешался в расследование, – хмыкнул Эрик, медленно продвигаясь к выходу.
Он был еще слаб, но все же хотел отлежаться в собственной конуре и дать время Фризу выпустить пар. А вот позже можно и поговорить.
– Детектив хотел узнать, что там произошло в молельне, – вспомнил приятель.
– Да что узнавать? – беспечно отмахнулся Фрайберг. – Я попал под дождь, забежал в храм укрыться, на пороге меня встретил Брунквист и поделился сомнениями насчет Варны. Коль уж я вошел, решил переговорить с ней, но в молельне застал Инигму. Девица, видать, догадалась, по чью душу я явился. А может, что-то себе надумала. Дальше ты знаешь, подоспел Фриз с людьми.
Эрик старался врать складно, но понимал, что нужно еще отработать версию, все равно придется не раз пересказывать и Фризу, и Кроули. Так-то все сходится, кроме одного: магия у Инигмы исчезла явно не от столкновения с защитой. Может, все списать на волю богини или на волю случая?
Фрайберг усмехнулся. Он так и слышал в голове голос Фриза: «Э, нет, гер Клаус, случайностей не бывает. Не встреть ты банкира возле храма, а приди он к тебе домой, ты бы все равно поперся первым делом не ко мне в участок, а к Варне. Такая уж у тебя натура пытливая. Сам желаешь до всего докопаться. Не сходится этот моментик. Как мертвячка потеряла магию? Что ты с ней такое сотворил?..»
– Кстати, благочестивую Ирму отпустили, – не к месту произнес Ле’Ройс на выходе из дома, а Эрик резко обернулся к приятелю.
Голова закружилась, и он едва устоял на ногах.
– Как это «отпустили»?!
– Нет доказательств. Трое прихожан, которых полиции удалось разговорить, включая Брунквиста, указали на Варну. Свидания в молельне назначала она, девушек тоже она подбирала. Жрица все отрицает, дескать, никаких указаний не давала, а все намеки на особое лечение и услуги – наговор завистников. Так что за сводничество будут судить Варну, за убийства – Инигму, – терпеливо объяснил Ле’Ройс и открыл дверцу мобиля.
– Как же пожертвования? – Эрик устроился на пассажирском сиденье, внимательно слушая друга.
– Пожертвования – дело добровольное, – вздохнул Ле’Ройс. – Меня ведь тоже никто не принуждал Ирму благодарить за знакомство с Фионой. Так, намеками все говорилось, но я и сам был не прочь…
Вскоре мобиль затормозил возле солидного кирпичного дома с боковой пристройкой, отведенной под мастерскую, и разговор пришлось прекратить. Фрайберг попрощался с приятелем и покинул теплый салон.
Злой ветер растрепал волосы, и те нещадно хлестали по лицу. Котелок Эрик забыл в доме Фриза, а может, оставил в молельне. Дома он первым делом сбросил с себя одежду и направился в душевую. Просторная комната вскоре наполнилась густым паром. Горячая вода и кусок хвойного мыла смыли грязь и усталость. Повернув вентиль, Эрик какое-то время стоял, прислонившись спиной к теплому дереву, и вдыхал терпкий аромат. И предвкушал, как разгоряченная кожа коснется прохладной простыни, а он забудет произошедшее с ним как страшный сон. Но, подойдя к зеркалу, замер, разглядывая знак поцелуя смерти. Рубцы затянулись, но оставили розовую отметку. Но не она напугала мастера магической механики. Кожа на плечах и руках покрылась чернильной паутиной, которая неотвратимо напоминала о событиях прошлого вечера.
Фрайберг с силой ударил кулаком по зеркальной поверхности, и она расплылась такой же мелкой сеточкой, что и рисунок на теле. На ладони образовался порез, выступила кровь, но боли он не чувствовал. Только злость. Он стихийный маг, и точка!
Ругаясь, Эрик забинтовал руку и, облачившись в домашнюю одежду, поднялся в мансарду. Он долго стоял возле тайника, не решаясь достать дневник отца. Но все же нашел в себе мужество и прочитал страницы, где говорилось о странном недуге матери.
Агнус не писал открыто, какая болезнь поразила жену. Но симптомы были схожи с теми, что испытывал Фрайберг. Отец признавался, что по этой причине семья переехала из столицы на остров, закрывшись от мира. По этой же причине наследный принц подумывал отказаться от трона. Агнус рассказывал, как увлекся алхимией и мечтал создать редкий антидот, который сможет восполнить жизненные силы жены и противостоять жажде. Принц-ученый экспериментировал с магической механикой и магией эфира, чтобы построить уникальную пирамиду перехода и обмануть время, победить проклятый дар.
Эрик сжал кулаки. Он всю жизнь гордился тем, что стихийник. Мечтал о любви и о семье. В глубине души лелеял надежду, что когда-нибудь станет достойным правителем. А теперь…
Нет-нет… его мать была целительницей, а не…
Фрайберг со злостью отшвырнул дневник в сторону.
К нему не мог перейти ее проклятый дар!
Ведь не мог же?..
Неужели темное прошлое, которые скрывали Агнус и Ливия, неумолимо настигло их сына, чтобы разрушить его будущее?
От мрачных мыслей Эрика отвлек шум. На приборной панели замелькали цифры, в центре пирамиды закружилась вихревая воронка. Фрайберг с интересом наблюдал, как помещение заполняется плотным туманом, который, впрочем, вскоре рассеялся. А на полу лежал белый конверт. Выждав несколько секунд, Эрик забрал послание и развернул лист, вчитываясь в строки. Райнер Морган сообщал, что наконец-то обнаружил ошибку в расчетах. Портал исправно работал, но они растянули временной коридор, поэтому послания идут несколько дней и часов, а не минут и секунд, как должно быть.
Фрайберг написал ответ и собирался активировать механизм. Он потянулся к панели, но изменить настройки не успел. Сработали ночные защитные ловушки, а в дверь постучали.
Эрик с раздражением выглянул в окно, чтобы посмотреть, кого там принесло в столь поздний час? Но различил на крыльце фигуру, закутанную в плащ.
Неужели старший детектив Фриз решил обсудить его вмешательство в расследование? А может, Ле’Ройс вернулся с предложением составить компанию и напиться? От последнего Эрик бы не отказался. Настроение после прочтения дневника и мрачного открытия было препаршивым.
Мастер механики спустился на первый этаж и остановился на нижней ступени, когда услышал встревоженный голос Магды Ленц:
– Эр, открой! Я знаю, ты там! Мы должны поговорить! Я не могла поступить иначе, пострадал бы Питер и ты… Эр…