Сержант отодвинул ширму и объявил об их прибытии охранникам, стоящим по стойке «смирно» с внутренней стороны входа. Те глубоко поклонились и, повинуясь ему, суетливо отступили. Он быстро повернулся и пригласил делегацию войти.
Посол был высокого роста, такой старый, что седые усы свисали почти до пояса, и настолько худой, что можно было пересчитать косточки на его поднятой руке. Злобное узколобое лицо придавало ему вид скряги, несмотря на шикарные одежды из дорогого шелка. У Льешо душа ушла в пятки: юноша понял, что за человек перед ними стоит.
Он не станет нам помогать. Этот посол Хуанг отошлет нас, не выслушав, и император ничего не узнает о тяжелом положении, в которое мы попали.
Если внешний вид посла разрушил его надежды, то появление следующего лица вызвало страх.
— Вот этот мальчик. Он принадлежит провинции Фаршо. А Фаршо — мое владение.
Из-за стула посла вышел мастер Марко, одарив ликующей улыбкой сначала Хабибу, затем Льешо. Он не взглянул на мастера Дена, однако узнал и его:
— Что касается этого человека, то я думаю, что императорскому послу негоже принимать стирщиков, и я охотно избавлю вас от лишних хлопот. Он с Жемчужного острова, который принадлежит мне по праву последнего желания господина Ю.
— Я не вижу среди присутствующих стирщика, — произнес посол Хуанг высоким слащавым голосом. — Я знаю их обоих. Вы ведь не ставите под сомнение, что они являются теми, за кого себя выдают?
— Я говорил о том, что они собой представляют, — отметил Марко, подчеркнув формой обращения, что якобы занимает подчиненное положение по отношению к послу.
— Да-да, но, полагаю, вы не хотите сказать, что один из них промышляет стиркой в прачечной?
Льешо хотел заявить, что он уважает это ремесло, но сдержался. Мастер Марко, казалось, был недоволен тем, в какое русло повернул разговор посол, юношу же это вполне устраивало.
— Если вы имеете в виду мастера Дена, — продолжил Го-Лун, — а мастер Ден известен мне как генерал, возглавлявший гвардию отца нынешнего императора, то его стратегия по защите границ Шан успешно ограждает от гарнов императора и его народ уже много лет, хотя гарны и разбойничают на наших южных торговых путях.
— Вас ввели в заблуждение, — настаивал мастер Марко. — Этот человек до недавней кончины господина Чин-ши стирал белье для гладиаторов Жемчужного острова, а присутствующий здесь мальчик был одним из рабов. Они оба по праву принадлежат мне!
— О мальчике мне ничего не известно, — согласился Хуанг, хоть его глаза при этом и засверкали. — Насчет мастера Дена я вряд ли ошибаюсь. Не могу же я забыть своего старого учителя, путь даже по истечении столь долгих лет.
— Но… но… — стал заикаться Марко, — это невозможно, он слишком молод!
Посол невозмутимо посмотрел на предателя:
— Я убежден, что ошибся в распознании личности одного из моих гостей, а вы не менее сильно заблуждаетесь по отношению к двум остальным. Не преднамеренно, конечно же, мастер Марко. Я не в состояние вынести решение, которое коснется столь многих людей, считающих себя под защитой Небесного Императора.
Льешо вздрогнул от злости, проступившей в глазах Марко. Посол, видимо, ничего не подозревал о бурлящей ненависти бывшего надзирателя.
— Недоразумения так утомительны, — с раздражением пожаловался посол Хуанг. — Мне нужно вздремнуть.
Довольный мастер Ден улыбнулся зевающему послу, выглядя не менее глуповато, чем Го-Лун.
— Думаю, нам всем не повредит сон, — радостно согласился он.
В ужасе от очевидного помешательства учителя, Льешо все же подчинился его предложению. Как юноша ни пытался, он не мог подавить зевоту, от которой чуть не выворачивало наизнанку челюсть.
В черных глазах посла Хуанга вспыхнул озорной огонек. Старик, возможно, и не такой дурак, каким хотел показаться. Льешо, тем не менее, не забывал холодный расчет, с которым он их встретил. Хуанг выкидывал карты с явной беззаботностью, его стратегия была непредсказуема.
— Нам всем следует отдохнуть. — Заявив о намерении, посол поднялся со стула. — Сегодня вечером мы все отправимся в Шан. В паланкинах мы прибудем до полуночи вторых суток и сможем передать дело советникам императора.
Марко принял решение Хуанга, почтительно опустив голову. Льешо успел заметить разочарование, горевшее в его глазах.
— А теперь, мастер Ден, проводите меня к ложу. Нам есть о чем поговорить, что вспомнить.
Посол словно шутил, и мастер Ден со смехом предложил старику свою руку. Льешо не мог отделаться от мысли, что шутка касался их всех. Не в первый раз он задумался, кто же на самом деле мастер Ден.
ГЛАВА 30
Льешо чувствовал себя безопасно в седле, а к рукам и семенящим ногам подобного доверия не испытывал. Он никогда ранее не путешествовал в паланкине, и от самой этой мысли ему было не по себе. Паланкины предназначались для удобства и спокойствия, но на Льешо оказывали противоположное воздействие. Полированное дерево, из которого можно было бы смастерить самую изысканную мебель, покрывали соломенные тюфяки, низкие перекладины ограждали путешественника, чтобы он не вывалился на дорогу. Яркие цветные занавески из шелка свисали с прочной рамы, крепившейся сверху на грациозных резных столбиках в каждом углу. С обеих сторон деревянного пола тянулись длинные балки. Льешо подсчитал, что со всем убранством паланкин должен весить не меньше его лошади.
Дюжина носильщиков стояла рядом с каждым паланкином, пока чиновник посла разбирался, кто где поедет. Хуанг Го-Лун сел в самый большой и роскошный паланкин. Он настоял, чтобы его сопровождал мастер Ден, тогда он мог бы сообщить ему светские сплетни, что вывело чиновника из себя. Как эмиссар ее светлости, а следовательно, и ее отца, правящих в провинциях в результате мирного назначения и законного брака, Хабиба имел превосходство над мастером Марко, который лишь подал императору прошение стать регентом после смерти господина Ю. Если бы Хабиба предпочел предложить свою защиту Льешо на время пути, то он должен был официально отказаться от своего положения и принять низший статус сопровождающего претендента на фибский престол. Льешо же поедет в самом конце процессии, так как император еще не признал в нем принца.
В конце концов все согласились на оптимальный вариант: мастер Марко будет следовать за послом в гордом одиночестве, а Льешо поедет в хвосте вместе с Хабибой. Их будут сопровождать имперские пехотинцы. Как и носильщики паланкинов, они будут сменяться свежими солдатами, ожидающими их в местных пунктах следования. Стражники юноши поедут за ними на конях.
— Это небезопасно, — предупредил Бикси, когда узнал, что им предстоит плестись в конце.
Друзья собрались в палатке, поставленной для них рядом с шатром посла.
— Не могу поверить, что ты собрался ехать куда-либо вместе с мастером Марко, и при этом твоя собственная охрана будет настолько отдалена. Откуда ты знаешь, что можешь доверять Хуангу?
— Он посол императора, — напомнила им Каду, но Льинг приняла сторону Бикси:
— Император и пальцем не пошевелил, когда пришли гарны. Откуда нам знать, может, он заодно с разбойниками и только жаждет твоей смерти!
— Мой отец ни за что этого не допустит! — не на шутку возмутилась Каду.
Льешо поднял руку, повелевая им замолчать:
— Как бы там ни было, мы сейчас в провинции Шан, в самом центре империи. Если б император желал моей смерти, он не стал бы ждать, пока мы доберемся до столицы. Он приказал бы убить нас любому из пяти тысяч солдат прямо на месте. Может, вы успели бы отомстить исполнителю до того, как его соратники прикончили бы вас, но исход был бы един. А император остался бы на троне в своем дворце.
— Значит, нам надо оставить тебя в руках незнакомцев и надеяться на лучшее? — не поверил своим ушам Бикси.
— Я думаю, — начал Льешо и остановился, решая на ходу проблему, — что ее светлость и мастер Ден, а также мастер Якс с самого начала добивались аудиенции, а вот в планы Марко не входило, чтобы мы добрались до императора. И вынужден полагать, что те, кто хочет меня там видеть, сохранят мне жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока я не пойму, почему они считают это столь важным.
— Думаю, ты прав, — согласилась Каду. — Каковы бы ни были причины, мой отец намерен доставить тебя императору невредимым. Он поедет с тобой в одном паланкине. Никто не осмелиться напасть на тебя, покуда ты под его надзором.
— Был случай, когда мастера Марко это не остановило.
— Но тогда мы находились не в провинции императора, — напомнил Льешо юному гладиатору. — Власть обратила на нас свой взор. Настали иные времена.
Бикси нехотя согласился и добавил:
— Если что, то мы наготове сзади.
— Я знаю.
Льешо пожал каждому руку. Не произнеся более ни слова, они проводили его к паланкину и остановились рядом, когда он просунул голову меж шелковых занавесок.
Льешо застыл от изумления. Его не поднять с земли, готов был поклясться юноша. Внутри паланкин оказался еще роскошнее, чем снаружи! Пухлые подушечки, шитые шелком, разбросанные по деревянному полу. К одному из углов крепилась высокая трубка, обвитая серебром и медью. У ее основания уже бурлили благовония, сладкая трава искрилась, испуская тонкий запах. Корзинка с лакомствами покоилась посреди паланкина, меж двух горок из подушек.
— Поднимут, — раздался голос Хабибы за спиной, напоминая, что не время глазеть.
С чувством неловкости от окружающего его богатства Льешо забрался внутрь. Хабиба влез за ним.
— Очень мило, — одобрительно произнес колдун и начал сооружать из подушек удобное гнездышко.
Льешо последовал примеру и едва успел устроиться, как паланкин дрогнул и начал подниматься. Юноша схватился за ближайшую перекладину и не отпускал ее, пока носильщики не водрузили на плечи паланкин. Хабибу качка ничуть не тронула. Он обратил свое внимание на корзинку с яствами.
— Поешь, — сказал он. — Предстоит долгая дорога со сменой постов.