–Потрясающе. Так не бывает!
–Где моя сумочка? А, вот… Вот моя карта, я ее всегда с собой ношу. Полистайте…– Соня шлепнула на стол свою медицинскую карту. И что же – Герман Остапович немедленно принялся ее листать!
Соня знала этот тип докторов. Они всегда хотели разгадать загадку… Поставить правильный диагноз. Но ничего, и этот… как его фамилия… Зубов тоже об нее зубы обломает.
–Н-да… интересный случай!– Герман Остапович шуршал страницами.– Надо же… Отец с матерью ничем таким не страдали? Бабушки-дедушки? Тоже нет? А к врачам… гм… нашей специальности – обращались? Да, обращались, вижу… И что? И тоже ничего! Хотя… чего это он тут понаписал? Нет, это неправильно… Послушайте, Сонечка, я бы хотел вас пронаблюдать. Очень интересный случай!
Герман Остапович Зубов был фанатом своей специальности. Психиатрии.
–В общем, я давно подозревала, что закончу свои дни в дурдоме. Это в лучшем случае…– уныло пошутила Соня.
–Перестаньте. Правильно поставленный диагноз – это путь к выздоровлению. Сейчас почти все лечится… Вот что. Давайте я вас положу в свое отделение, денька на три!
Соня задумалась. Она не верила, что кто-то когда-нибудь сможет найти причину ее обмороков. И уж не здесь, в провинциальной бедной больничке, ей помогут наконец поставить правильный диагноз… Но чего она теряет? Квартиру она продала, попадаться на глаза Элеоноре со Снежаной чего-то не очень хотелось, суд еще не скоро…
–Хорошо,– вдруг сказала Соня.– Мне пока торопиться некуда, да и незачем пока. Но знаете: если мне вдруг потребуется ехать в Москву – я уеду.
–Договорились… Вас тут не съедят, не бойтесь. Я не доктор Лектор, выгоды никакой не ищу. Можете позвонить своим родным…
–Нет. Потом. Я ведь… Вы забыли, я не просто так сюда приехала.
–А, да… Рассказывайте. Голова не кружится?
–Все хорошо. Вы помните Бурдовского?– спросила Соня.– Он перед выпиской кое-что обнаружил. Адрес. В книге…
–Бурдовского? Ну конечно! А-а… я понял!– озарило доктора.– Он как раз собирался поехать по этому адресу, искать родных нашего Будулая, книга-то Будулаю изначально принадлежала. И вы… Выходит, Бурдовский вас нашел? Что-то вы на Будулая нашего совсем не похожи!– засмеялся Герман Остапович.
–Будулай может быть родственником моего мужа,– сказала Соня.– Я хочу увидеть этого… Будулая. С ним можно будет поговорить?
–Да, конечно. Он вполне вменяем, кстати. Только вот не помнит ничего… Я так полагаю, память может к нему вернуться – если он увидит родных. Узнает знакомые лица…
–Нет, меня он не узнает,– сказала Соня.– И мужа моего он тоже не узнает – даже если Будулай его настоящий отец. В последний раз он видел его младенцем…
–Упс…– озадачился Герман Остапович.– Но тогда, может быть, имя… его собственное имя пробудит у нашего Будулая память! Он ведь не Будулай, да? Как зовут папеньку вашего супруга?
–Не знаю,– мрачно произнесла Соня.– Вы не думайте, что я совсем уж ку-ку… Это долгая, странная история. Моего мужа воспитывала приемная мать… его родная тетка, по матери… Мать была русской. А отец моего мужа – не русский… Цыган, скорее всего.
–Интернациональная история!
–Не то слово. Минутку, я сейчас позвоню этой самой тетке…
Соня набрала по мобильному номер Валентины Прокофьевны.
–Алло… Валентина Прокофьевна? Здравствуйте. Это Соня. Скажите, как звали отца Исы?
–Кто? Соня? Какая Соня? А, Соня! Милая, откуда ж я знаю…– в трубке заиграла бравурная музыка (заставка к одному известному ток-шоу).– О, началось!..
Гудки. Валентина Прокофьевна смотрела телевизор и отвлекаться на какую-то ерунду не желала.
–Не знает,– сказала Соня, нажав на кнопку отбоя.
–Плохо дело…– вздохнул доктор.– Один выход – генетическую экспертизу сделать.
–Да, наверное. Но это потом… Будулай говорит по-русски?
–Прекрасно говорит. Вы его сейчас сами увидите…
Соня подхватила сумочку и пошла вслед за доктором. Она полностью доверилась Герману Остаповичу. И не потому, что о нем восторженно отзывался Бурдовский (да и кто такой этот Бурдовский, сам сомнительная и не вполне адекватная личность!). Просто Соня за свою жизнь успела навидаться всяких докторов. Одни хотели помочь ей, другим было все равно, они просто отрабатывали свой хлеб. А Зубов – из тех, настоящих. Радеющих за своих пациентов. Десять лет держать в больнице несчастного, забывшего свое прошлое! А вдруг Зубов поможет и ей…
–Вот, прошу… Сюда, в эту палату.
В просторной комнате стояло четыре кровати. На одной спал тучный дядька, две другие были пусты, хотя и вполне обжиты, поверх них лежали вещи (их владельцы гуляли, наверное), на четвертой тоже кто-то был, укрытый одеялом. Пахло хлоркой, рыбным супом… Тоскливый больничный запах.
–Будулай, любезный наш… Спите?– позвал Герман Остапович.– К вам гости. Примете?
Человек под одеялом заворочался.
–А?– невнятно отозвался он.
–Я говорю – гости к вам, Будулай.
Одеяло медленно поползло вниз. Соня с интересом смотрела… Она даже забыла о своем обмороке.
–Драсти,– тихо сказал Будулай, садясь на продавленной кровати. Это был пожилой, очень худой мужчина с абсолютно седыми, длинными, чуть вьющимися волосами – до плеч. Со смуглым узким лицом и яркими карими глазами, глядевшими с доверчивым любопытством. Абсолютно детскими, чистыми глазами… Тонкий нос, седые брови… Черты лица правильные, точеные. Идеальные. Только чуть впалый рот – у старика почти не было зубов.
–Будулай, это Соня. Познакомься…
–Соня…– повторил старик.
–Господи…– выдохнула Соня.– Может, он?
–Похож?– с интересом спросил доктор.
–Да, очень похож на моего мужа… О-очень!– Соня была потрясена. Хотя, с другой стороны, все восточные, смуглые лица казались ей похожими.
Соня подошла ближе, села перед стариком на корточки.
–Здравствуйте, Будулай!
Старик улыбнулся и протянул к ней руки. Устоять перед этим движением было невозможно, и Соня обняла Будулая. Худое, слабое тело – ребра можно пересчитать… В ноздри ударил запах дешевого стирального порошка и… травы. Да, так пахнет трава, когда ее косят на газонах… Запах чуть острей и сильней, но… этот запах напоминал запах… Исы!
«Ну я же не животное… чтобы вот так, по запаху…» – остановила себя Соня.
–Драсти, Соня! Как дела?– спросил Будулай.
–Все хорошо!– Соня улыбнулась, встала. Она была очень взволнованна. Шагнула назад, к доктору. Пошатнулась. Тот быстро подхватил ее под руку.
Соня оглянулась – сзади, в дверях, толпились люди – кто в пижамах, кто в чем, нянечки в белых халатах.
–Ой, батюшки, неуж родня у нашего Будулая нашлась?– высморкалась в платок какая-то тетка.– Прям как в кино…
–Я не знаю…– пожаловалась Соня.– Как понять? Правда, очень на моего мужа похож. Очень! Сейчас…– спохватившись, полезла в сумочку, достала фото Исы. К сожалению, небольшое – три на четыре. Все заахали, принялись разглядывать снимок.
–Похож!
–Да где ж похож…
–Нет, похож, похож!
–Да этот-то, на снимке, посветлее…
–Где ж сынок-то этот? Чего сам не приехал?
–Скоро приедет,– поспешно сказала Соня.– Нет, надо обязательно генетическую экспертизу…
–Тише, тише, ни к чему больных волновать!– разогнал всех доктор.– Сонечка, на сегодня хватит. И вам, и Будулаю надо отдохнуть. Идемте, Соня, я вас провожу…
Доктор отвел Соню на женскую половину больницы.
–Вот, будете здесь пока, в этой палате… У нас тут только Дашенька… Дашенька, к вам соседка!
Дашенька – вялая молодая девица – никак на Соню не отреагировала.
Ужин был скромным – филе какой-то рыбы без костей и картофельное пюре. Чай.
Ночь. Тишина. Только где-то далеко в коридоре гремит кто-то ведрами. В соседней палате поет женщина. Безумие… Безумие, что она, Соня, согласилась добровольно остаться здесь!
Соня встала рано утром, умылась, причесалась, привела себя в порядок – слава богу, что хоть какие-то вещи взяла с собой в дорогу. Весь вчерашний день ей казался сном. «Уеду… скажу Герману Остаповичу, что меня вызывают в Москву, и уеду! А с Будулаем пусть Иса разбирается… Зря я без него сюда поехала. Но ничего, выпустят Ису, он, может, генетическую экспертизу решит сделать… От меня одной все равно никакого толку!»
На соседней кровати лежала Дашенька и разглядывала потолок.
–Дашенька, до свидания…– сказала Соня и, не дожидаясь ответа, вышла из палаты.
Постучалась в кабинет главврача. «Надо попрощаться и медицинскую карту мою взять!» – подумала она, открывая дверь.
–Сонечка, что ж вы встали… Скоро обход!– Зубов потер лицо.– Вот, всю ночь не спал… Гадал над вашей картой.
–Да, насчет карты… Герман Остапович, я ее заберу, и мне надо…– начала Соня, но тут же сбилась.– И что?– с недоверием, с мучительным любопытством спросила она.– Разгадали?
–Кажется, да. Садитесь.
–Ух ты…– Соня опустилась в кресло.– Неужели? Нет, я не верю…
–Бился я, бился… Вы, Сонечка, ходячая загадка. Все в норме, а в обмороки падаете… Я и так, и этак вашу карту изучал… Физически вы действительно в порядке. Никаких зацепок! Но мне пришла в голову одна идея… Я ее проверил – и, кажется, все сходится.
–Что сходится?– шепотом спросила Соня.
–Вот, смотрите. Тут зафиксированы все ваши визиты к врачам, выписки из больниц… «Крымова Софья, поступила в приемное отделение двадцать первого декабря…» «Крымова Софья, поступила третьего ноября, доставлена «Скорой» после того, как потеряла сознание на улице…» «Крымова Софья, жалобы на потерю сознания в день обращения…» Опять число, месяц, год.
–Разве дата имеет значение?– спросила Соня.
–Еще какое. Вы помните эти дни?
–Помню… не все, но помню. Обычные дни… А что?– пробормотала Соня.
–А какая в те дни была погода?– Зубов смотрел напряженно, внимательно, гипнотизируя Соню взглядом.
–Обычная погода… Н-не помню!– «Может, он тоже псих? Говорят, безумие заразно… Столько лет общался с сумасшедшим и сам… того. При чем тут погода?!» – подумала Соня, но, естественно, никак не стала озвучивать свою догадку.