«О господи…– подумала Соня.– Все. Вот и все!»
У нее было примерно такое чувство, как в начале осени – когда дожди и холода вдруг резко сменяют летнюю благодать…
Тоска и – смирение. Ничего нельзя изменить.
Ни-че-го. Иса уехал.
В квартире у Сони ахи, охи, стоны продолжались. Вновь прозвучал бессвязный Сонин монолог: шла по лесу, заблудилась, упала, очнулась у Исы. Новая волна ахов, охов, стенаний. Снежана даже порывалась рвать на себе волосы… Матери пришлось держать ее за руки. Соня повторила свой монолог. Произошедшее она рисовала исключительно в благостных, возвышенных тонах.
Вопросы. Ответы. Вопросы уже с пристрастием: «Сонечка, а между вами правда ничего не было?» – «Клянусь!» – «Сонечка, ты можешь ничего не скрывать, мы твои родные! Мы все поймем! Мы любую тебя примем!» – «Да не было ничего! Хотела бы, а нет!» – вырвалось у Сони. Новая волна воплей: «Как это – хотела бы?» – «А почему нет? Я взрослая женщина! Мне тридцать лет скоро!»
Пауза.
Снежана и Элеонора уже немного успокоились – поскольку Соня была жива-здорова. Но, с другой стороны, их явно начали обуревать новые страхи.
Они переглянулись многозначительно.
–Соня… Соня, он – кто?
–Иса? Он человек.
–Это понятно, что человек… Но кто он по национальности?– скорбно спросила Снежана.
–А какая разница?– возмутилась Соня.– Вы что, эти… шовинистки?
–Мы?!– побледнела Элеонора.– Упаси бог! Мы просто желаем тебе добра… Дело не в национальности… Вон у Людочки первый муж был кубинец, такой знойный мужчина…
–А моя вторая любовь – Джон? Американец, между прочим!– напомнила Снежана с эпическими интонациями в голосе.– Если бы не война в Персидском заливе…
«Началось!– с тоской подумала Соня.– Если Снежана вспомнила о войне в Заливе – то это надолго…»
–А у Раисы Кондратьевны, моей тети, муж этот… киргиз… кыргыз то есть!– старательно произнесла Элеонора.– До сих пор они душа в душу… Снежаночка, помнишь тетю Раю?
–Конечно, помню!– страстно закричала Снежана.– Так вот, если бы не эта проклятая война в Заливе, то мы бы с Джоном…
–Тогда при чем тут национальность?!– закричала Соня, не давая сестре в полную мощь развернуть свои воспоминания.
–Так твой Иса – цыган!!! А цыгане…
–Гитлер тоже не любил цыган!– нашла Соня убийственный аргумент.
–Ты свою вторую мать с Гитлером сравниваешь?– в этот раз уже Элеонора схватила себя за волосы.
–Мама, не надо!– перехватила ее руки Снежана.
–Иса не цыган!
–А кто он?
–Да, кто он?
Соня помолчала. Потом произнесла решительно:
–Я не знаю. Но он очень хороший человек. Благородный и добрый.
–Ты в него влюбилась?– пристально посмотрела на сестру Снежана.
–С первого взгляда?!– заглянула в глаза приемной дочери Элеонора.
Молчание.
–Соня… Соня, тебе надо замуж.
–Срочно надо замуж!
–Я не хочу замуж,– угрюмо буркнула Соня.
–Здрасте! Ты уже на незнакомых мужчин в лесу начала бросаться!
–Соня…– дрожащим голосом произнесла Элеонора.– Если ты… Если ты не выкинешь из головы этого Ису… вот прямо сейчас, сию секунду, то я… То я повешусь. Честное слово.
–И я тоже повешусь!– исступленно произнесла и Снежана.
–Да забуду я о нем, чего вы так переполошились!– перепугалась Соня.– Тем более что у него уже есть девушка. Я ему не нужна.
Она достала из сумки подарки.
–Это тебе, Элечка… А это тебе, Снежаночка. С Новым годом вас!
–Боже мой!– прослезилась Элеонора.– Кензо… Ах, я обожаю этот аромат…
–Ив Сен-Лоран… Блеск для губ. Бледно-розовый… мой цвет!..– растрогалась Снежана.– И лак для ногтей… Какая прелесть!
Инцидент на этом был моментально исчерпан. Все трое поплакали, обнялись и разошлись. Все-таки ни один психотерапевт, даже самый лучший, в подметки не годится Кензо и Иву Сен-Лорану…
Поздно вечером, уже одна, Соня листала журнал. Это был один из тех журналов, которые обожала ее мачеха – гламур пополам с мистикой. И надо же – статья о рыбах! То есть очередное напоминание об Исе…
« Рыба – символ сексуальности, но и холодности, а также равнодушия и глупости…»
–Ничего себе!– удивленно воскликнула Соня и с еще большим интересом погрузилась в чтение.
« …рыба – это образ животворящей силы воды, но, с другой стороны, вода – это символ разложения.
Многие виды рыб опасны. Крупные акулы нападают на людей, скорпены и иглобрюхи ядовиты. Есть скаты с острыми хвостовыми шипами, начиненными ядом или электричеством… Библейский Левиафан, часто изображаемый в виде рыбы,– олицетворение тьмы, смерти, водного хаоса…»
–Ужас какой!
« …в христианстве рыба – символ Христа. Слово «ихтис» расшифровывалось как аббревиатура формулы «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель».
–Спаситель…
« …в эпоху Средневековья рыба стала символом духовной сущности, сокрытой под видимым покровом вещей…»
Соня оторвалась от журнала, закрыла глаза. «Символ. Духовная сущность. То, что скрывается под видимым покровом вещей…– мысленно повторила она.– Кто он, этот Иса? Скучный, правильный зануда или святой? Дурак или умный? Холодный или сдержанный? Кровь или вода течет у него в жилах? Ихтис… В любом случае, Иса – мой спаситель!»
Прошла почти неделя.
Соня окончательно смирилась с тем, что никогда не разгадает тайну Исы, что никогда им не быть вместе. Если бы Иса хоть как-то был заинтересован в Соне, он, разумеется, сто раз успел бы объявиться. Но – нет его…
И, потом, Лена.
Наверняка эта самая Лена уже добилась своего. Они с Исой вместе, и их роман в начальной, самой острой стадии. Радости узнавания и все такое прочее. Цветы и конфеты (подарочные наборы шоколадной фабрики «Б. Чиркунов»).
Воображение Сони вырвалось из-под контроля и нарисовало бурный роман Исы и Лены. Вот как у них все произошло: Иса возвращается из Москвы домой, встречается с Леной, еще раз клянется, что Соня для него ничего не значит… Видит переживания Лены, понимает, что та в него по уши влюблена, начинает ее утешать, остановиться не может, естественно, и – пошло-поехало… Иса, как честный человек, теперь обязан сделать Лене предложение.
«На ее месте должна быть я!» – с тоской думала Соня. И все время вспоминала свои ладони в руках Исы. Сплетенные пальцы…
Еще ни о ком и никогда Соня так не тосковала.
Но ей в голову даже не приходило, что она могла бы отбить Ису у Лены. Она, Соня, не принадлежала к тем роковым женщинам, которые привыкли ходить по трупам соперниц.
…Звонок в дверь.
Соня, точно ополоумевшая, бросилась открывать – на пороге стояли Элеонора и Снежана.
–А, это вы…
–А ты кого ждала?– возмутилась Элеонора.
–Ты занята?– строго спросила Снежана.
–Я никого не ждала.– Соня постаралась взять себя в руки.– Готовлю очередной макет. Конфеты к Восьмому марта…
–Подождут твои конфеты!– Элеонора отставила Соню в сторону и прошла в комнату. Вслед за ней – Снежана.– В общем, так, Сонечка, мы не чужие тебе люди…
–Мы тебя любим!– сурово воскликнула Снежана и смахнула слезу с ресниц.– Собирайся.
–Куда?
–Как куда? На распродажу!– страстно воскликнула Элеонора.
Один раз Соня была на распродаже с мачехой и сводной сестрой. В огромном торговом центре за Кольцевой автодорогой. Долго добирались через пробки (казалось, вся Москва ринулась на шопинг в эти подмосковные супермегагипермаркеты). И целый день мотались по гигантскому торговому центру, от одного магазинчика к другому. Очередь в примерочную, очередь в кассу, очередь в ресторан быстрого питания, за чашкой кофе… Одни и те же разговоры в примерочных кабинках: «Девушка, принесите другой размер! Соня, ты переоделась? Ну-ка, выйди… Снежана, ты тоже выйди!»
«Мам, это не ее размер!»
«Нет, размер ее, это цвет не ее… Девушка!!! Принесите то же самое, но голубого цвета!»
«Эля, Снежана… Я устала».
«Как это – ты устала?! Отдохнем потом, когда закончатся пятидесятипроцентные скидки!»
«Она устала… А нам что, потом по дисконтам мотаться?! Все в затяжках покупать? Мереное-перемеренное? Ну уж нет!»
«Ты бы еще, Сонечка, нас в сток зазвала! Это чтобы я в свои сорок лет по стокам моталась…» – Элеонора принципиально округляла свой возраст в меньшую сторону.
Элеонора и Снежана относились к магазинным скидкам как к чему-то святому. Во-первых, денег им вечно не хватало (покупать вещи за полную стоимость – расточительство), во-вторых, покупки без интриги, без переживаний – неинтересны.
Распродажи – это как охота.
Распродажи – это настоящая жизнь.
При слове «распродажа» Снежана с Элеонорой вздрагивали, точно от электрического разряда, в их глазах вспыхивал блеск. Они начинали трепетать. Высшее наслаждение – вернуться домой с горой покупок, сделанных по небывалым скидкам. И величайшее разочарование – вернуться домой совсем без добычи… ну или там с одним платьишком, приобретенным за полную стоимость. Да и то – от отчаяния.
Поэтому, услышав заветное слово «распродажа», Соня в ужасе закричала:
–Я никуда не поеду!
–А мы никуда и не поедем,– торжественно произнесла мачеха.– На соседней улице открыли торговый центр.
–Господи, Соня, мы же тебе все уши прожужжали – скоро рядом откроют торговый центр… Большой, удобный, в двух шагах… Будет и на нашей улице праздник! Спасибо тебе, Господи…– сказала Снежана. И от избытка чувств даже перекрестилась на настенный календарь.
–Мне ничего не надо. У меня все есть. Идите сами, девочки!– быстро отозвалась Соня.
–Это у нас все есть. А у тебя – ничего!– покачала головой Элеонора.
–Мы идем на распродажу ради тебя,– с видом мученицы подхватила Снежана.– Тебе нужно платье.
–Мне не нужно платье.
–Нужно. У тебя вечером свидание. У Людочки есть знакомый, так вот мы…– начала Элеонора.
–Замечательный мужчина. Холостой!– продолжила Снежана.
–Свидание? С кем? Вы его видели?– снова с ужасом спросила Соня.
–