Ветеринар, расплатившись, легко подхватывает одной рукой пакет, второй обнимает меня за плечи и ведет в сторону выхода.
— Гаечка, простите за такую наглость, но я постарался убить двух зайцев одним выстрелом. Задавил в зародыше возникающий бунт в народных массах, который мог свалиться на слишком интеллигентную девушку вроде вас, ну и, чего уж греха таить, сэкономил свое рабочее время. Добрый вечер, кстати.
— Здравствуйте, Егор. Это, конечно, здорово. Но чеки можно было и разделить. Давайте, я посмотрю, сколько там с меня.
— И что, даже не позволите мне в благодарность угостить вас йогуртами и апельсинами?
— Там не только йогурты и апельсины, — возражаю я и протягиваю руку за чеком.
— А давайте мы разберемся с этим у меня в машине? Здесь неохота стоять на проходе, а на улице темно, и мы ничего не увидим. А в машине я свет включу, заодно я вас подвезу до дома, — предлагает этот хитрец и, так и не отдав мне чек, направляется к стоянке. Вместе со всеми моими продуктами!
Я спешу вслед за Егором, который уже открыл для меня пассажирскую дверцу, но в этот момент в сумке звонит телефон. И совершенно безосновательно меня накрывает чувство тревоги.
Я кивком прошу у своего добровольного таксиста прощения и беру трубку.
— Алё! Это кто? Лиза? — слышится незнакомый женский голос.
— Да, простите, я вас не узнаю.
— Это соседка Анфисы Гавриловны, меня зовут Лидия Павловна.
— Анфиса? Что с ней?
— Ох, Лиза, беда у нас. Увезли сегодня Анфису на скорой. Сердце прихватило.
— Куда увезли? Какая больница?
— Да не знаю я, Лиза. Она еле языком ворочала, когда я ее случайно увидела. Она просила вам позвонить.
— Да-да конечно, я слушаю.
— Она оставила мне ключи от своей квартиры, чтобы я отдала их вам. И просила передать ее просьбу пожить пока у нее, чтобы присмотреть за ее собакой. Сможете? А то этот приду… бедняга с тех пор, как ее увезли, сидит под дверью и воет так, что на весь подъезд слышно.
— Так зайдите к нему, он же наверняка боится и ему страшно.
— Ой нет, Лиза. Я к этому придурошному соваться боюсь. Он меня один раз чуть не тяпнул за ногу, больше не хочу. Вы когда сможете приехать, а то мне скоро уходить надо. Меня сын с невесткой попросили вечером с внуком посидеть.
— Скажите, сколько у меня есть времени? Я просто еще не дома даже, пока доберусь.
— Ну, полчасика еще буду. Вы уж не задерживайтесь, пожалуйста.
Я отключаю телефон, и Егор, поняв и по лицу, и по моим репликам, что случилось что-то экстраординарное, лишь кивает на открытую дверцу и просто говорит:
— Я совершенно свободен, можете не переживать, Лиза. Отвезу куда надо и подожду, сколько потребуется.
Плюхнувшись на сидение, я судорожно соображаю: если сейчас попросить отвезти меня домой, то за полчаса я точно не успею собраться. А если меня отвезут сразу к дому Гавриловны, то я окажусь там даже без зубной щетки, и придется топать домой и обратно, но уже с Принцем на руках. А мне, на минуточку, еще и учебники мои нужны вместе с лекциями, не только пижама.
— Лиза, я правильно понял, что хозяйку того самого аристократа увезли в больницу и он остался один?
Я лишь утвердительно киваю.
— Вы над чем сейчас так серьезно задумались? Пытаетесь выстроить оптимальный маршрут?
— И еще уложиться в те тридцать минут, за которые я должна забрать ключи.
— Ну так в чем дело? Называйте адрес, где мы сперва заберем ключи, — подбадривающе улыбается Егор. — Заберете ключи, выпустите из плена Принца, соберете его, потом поедем все вместе к вам домой, там мы с высокородным лордом погуляем на свежем воздухе, а вы пока соберетесь, и я отвезу вас обратно. Делов-то, — пожимает он плечами.
— И это вы будете столько мотаться с нами? Мне неловко вас так напрягать.
— Так. Лиза. Во-первых, давайте уже переходить на ты. Меня это выканье от молодой красивой девушки заставляет чувствовать себя почтенным старцем, убеленным сединами. Не самое отчего-то приятное чувство. К тому же мы уже пережили вместе одну героическую операцию и один неравный бой со скандальной теткой. А это, как минимум, делает нас прямо-таки равноценными партнерами и соратниками. Согласна?
— Согласна, Егор. Ты.
— С первым разобрались. Второе. Разве я могу бросить своего партнера в затруднении? И ты бы не бросила. Вот поэтому не парься и просто говори куда ехать.
Подъехав к дому Анфисы, я набираю тот номер, с которого мне звонила соседка.
— Алё, говорите, ну? — слышен раздраженный голос Лидии Павловны.
— Лидия Павловна, это я, Лиза. Какой номер набрать на домофоне, чтобы вы открыли?
— Ох, а я уже беспокоюсь. Мне выходить как раз пора. Двадцать семь и “вызов”, я жду.
Я взлетаю на третий этаж, понимая, что тоскливый вой песика действительно слышен на всех площадках. В дверях своей квартиры стоит соседка с ключами наготове. И пока я открываю замки, в двух словах рассказывает о том, как вышла на лестничную клетку при звуках незнакомых голосов и обнаружила, что Анфису выносят на носилках.
— Бледная такая была, аж посерела. И губы синюшние. Пес этот разрывается, оглашенный, в ногах у санитаров путается, а она чуть не плачет, что нельзя его с собой взять. Вот и передала мне ключи и дала записку с твоим номером. Велела позвонить вечером и попросить приехать.
— Что же она сама мне сразу не позвонила? — сокрушаюсь я, прижимая к себе извивающегося и попискивающего Принца.
— Сказала, что ты на учебе, может даже на экзамене. И вот. В общем, я побежала, Лиза.
— Спасибо вам, Лидия Павловна.
— Увидимся, раз ты тут какое-то время поживешь, — кивает женщина и торопливо уходит.
— Ох, малыш. Представляю, как ты испугался, — глажу я дрожащего собакена. — Давай я тебя одену и поедем собирать меня на временный переезд.
Глава 9
Моя мама — мудрейшая женщина на свете, хоть порой и мечтающая слишком настойчиво о внуках, постоянно говорит мне:
— Сынок, впечатление о девушке должно составлять из трех компонентов. Первый — когда она выходит из бассейна или моря, второй — когда ты случайно попадаешь к ней в квартиру без предварительного приглашения. Это те два момента, когда у тебя есть шанс узнать, какая она на самом деле: без косметики, практически без одежды, без запланированной генеральной уборки и двухдневной готовки или вообще заказа готовой еды из ресторана перед важным визитом. Есть еще и третий раз, но он чреват, знаешь ли. Третий — в экстраординарной ситуации: пожар, драка, многодневный поход по горам или лесу, да даже какие-нибудь соревнования. Во всех этих случаях прекрасно видно, что она из себя представляет: и как хозяйка, и как человек, и как… ну, собственно, заинтересовавшая тебя женщина.
Глаза мои меня пока не подводят и в случае наличия одежды. В Лизе все прекрасно. И чистое, не созданное искусным макияжем лицо, и добрые, хотя пока все еще грустные глаза, и изящная фигурка, которую не скрывают старенькие джинсы и водолазка. В экстраординарной ситуации мы встречаемся оба раза — ее готовность вместе со мной спасать бездомного котейку, ее неподдельная забота о чужом в принципе питомце, да и поведение в магазине, где на нее готова была накинуться дурная бабища, ну, в принципе, как раз вполне экстремально.
А вот теперь у меня есть шанс заглянуть к ней без предупреждения. Но настаивать я, конечно, не буду. Пригласит — с удовольствием пойду. Нет… Ну, значит, погуляю с этим смешным недоразумением на свежем воздухе.
Но это самое недоразумение и принимает решение за нас обоих.
Когда Лиза пытается передать мне его в руки, он тут же начинает так безутешно и так громко выть, что я только вздыхаю и виновато смотрю на девушку.
— Боюсь, с таким музыкальным сопровождением меня прогонят из вашего двора.
— Ох, Ваше Высочество, как я тебе сочувствую. И тоже очень за нее переживаю, — шепчет девушка в тонкое собачье ухо. — Пойдем уже все вместе, что вы… то есть ты будешь тут на холоде ждать.
— Да я могу и в машине посидеть, — пожимаю я плечами.
— Придумал тоже. Пойдем, пока буду собираться, чаю попьешь.
В ее квартире пахнет божественно. Я серьезно. В иной доме заходишь, словно в офис попал. Сплошь запахи модных и не очень освежителей, пластика и парфюма хозяйки, от количества которого на оной глаза слезятся. А тут уютный аромат настоящего Дома. Того самого, который “милый, милый дом”.
— Разувайте… вайся, мой руки и проходи на кухню. Дубленку можно повесить здесь, там полно плечиков, — кивает хозяйка на небольшой шкаф-купе, встроенный в нишу. — Я сейчас Принца раздену только и приду.
На небольшой кухне, так же, как и в ванной, идеальный порядок. Даже ни единой грязной кружки в раковине нет. И в ванной не сохнет наспех наброшенное на сушилку белье, и зеркало чистое, без единой капельки на нем, и полотенце для рук висит явно свежее. Как будто она только что все прибрала. Но я точно знаю, что она вернулась домой после целого дня учебы. Такая чистюля? Или живет не одна и ей помогают?
— Чай или кофе?
— Ох, не кофе точно. Я его сегодня более чем достаточно выпил на работе.
— Что, опять после ночной?
— Нет, Евгений Борисович вернулся, так что у меня теперь ночные смены пореже. Просто вечером так залип на одной книге, что очнулся только ближе к трем ночи, вот и не выспался.
— Зеленый, черный, травяной? — перебирает Лиза баночки в верхнем шкафчике, а я любуюсь светлыми завитками волос, выбившихся из растрепавшейся косы и наверняка щекочущих ее шейку. Любуюсь и немного завидую им. Боюсь, если бы я вот так прикоснулся сейчас к этому нежному местечку, мне бы…
— Егор? Так какой чай?
“К черту чай. Можно я тебя поцелую?”
Но вслух приходится говорить совсем другое.
— Э-э-э, а давай травяной.
Она достает высокую стеклянную банку, открывает крышку, берет в руки хрупкий и очень ненадежный на первый взгляд стеклянный заварочный чайник, ополаскивает его кипятком, затем аккуратно всыпает в него несколько щепоток самого настоящего травяного сбора и заваривает. И по кухне немедленно распространяется тонкий аромат такого желанного и такого далекого сейчас лета.