— Та водка действительно продавалась со скидкой? Или ты обманул бедную женщину?
Глава 10
Яркий свет режет глаза, а женский вопль вперемешку со злобным лаем бьет по ушам, и я в ужасе подскакиваю в чужой постели, спросонья не соображая, где я нахожусь и как сюда попала.
— Ваше Высочество! — я шлепаю по еще теплой от только что лежавшего на ней тела подушке, но никого не нахожу.
— Кто это? — ввинчивается в мозги противный до зубовного скрежета визг. — Что здесь делает эта девица? Ты что, водишь сюда своих шалав?
— Каких шалав? — растерянно переспрашивает мужской голос, который едва слышен за каким-то хриплым и очень злым лаем тойчика, что сейчас напоминает больше не игрушечную диванную собачонку, вечно дрожащую то ли холода, то ли от страха, а именно бесстрашного и отважного терьера, готового намертво вцепиться во вражескую конечность и удерживать ее до полной капитуляции агрессора.
— Принц, не надо! Отойди от нее! Ваше Высочество, фу! — тщетно пытаюсь я успокоить своего защитника, но тот, словно не слыша моих увещеваний, мохнатым волчком так и крутится возле беспардонно вторгшихся в квартиру Анфисы ночных визитеров, угрожающе скаля тонкие, как иглы, острые зубки и топорща шелковую шерстку на загривке.
— Воровка! Как ты попала в этот дом? — продолжает вопить довольно молодая дама, которую можно было бы назвать холеной и ухоженной красавицей бальзаковского возраста, если бы не ее перекошенное злостью лицо.
— Что вы себе позволяете? Выйдите и дайте нам с Его Высочество одеться! — наконец просыпаюсь я окончательно и вспоминаю, что вообще-то я здесь по приглашению и по просьбе самой Гавриловны. А вот кто они, и на каком основании приперлись, пардон, в чужой дом в отсутствие хозяйки?
— Что? Выйти? Чтобы ты, испугавшись, что тебя поймали на месте преступления, тут же сбежала со всеми драгоценностями?
— Оксана, милая, ты утрируешь. Девушка никак не сбежит, третий этаж все-таки, — увещевает истерящую даму мужчина, в котором я смутно угадываю знакомые черты.
— А вы, наверное, Аркадий? — осеняет меня внезапная догадка.
— Ах, то есть вы все-таки знакомы? Ты знаешь эту аферистку, Аркадий? Это твоя любовница, которую покрывает мерзкая старуха? Отвечай немедленно!
Скандал выходит на новый уровень, и от пронзительных воплей взбешенной супруги племянника госпожи Светлозерской уже закладывает уши. Что ж, недаром Анфиса называет ее за глаза исключительно Ксантиппой и наотрез отказывается принимать у себя. Такую гостью и с железными нервами сложно вытерпеть, а уж Гавриловне с ее сердцем лучше вообще не пересекаться с источником столь мощных отрицательных эмоций.
— Меня зовут Аркадий Калюжный, и я, как вы верно догадались, племянник тети Анфисы, — сквозь непрекращающиеся требования вышвырнуть меня немедленно из дома представляется мужчина. — А вы кто?
— Я подруга госпожи Светлозерской, Елизавета Громова. И нахожусь здесь по личному приглашению Анфисы Гавриловны, — твердо встречаю я взгляды — разъяренный от дамы и растерянный от ее супруга. — И подтвердить это может и она сама, и фельдшер скорой помощи, в присутствии которого это приглашение было оглашено, и ее соседка, Лидия Павловна, которая лично передала мне ключи от квартиры. А вот ваш визит в такое время, да еще с учетом отсутствия хозяйки, мне представляется совершенно неуместным. Поэтому вы сейчас пройдете на кухню, и там объясните мне, что ВЫ здесь делаете в такое время. Потому что в противном случае это я вызову полицию и сообщу о несанкционированном проникновении на чужую собственность.
Да, я тоже умею быть вот такой, особенно когда защищать надо не себя, а близкого мне человека.
Услышав про полицию, Оксана словно немного сдувается, хотя злиться явно не перестает. Возможно, она полагала, что у меня не найдется независимых свидетелей, готовых подтвердить законность своего пребывания на этой жилой площади.
Через несколько минут, надев на пижаму просторный спортивный костюм, я выхожу на кухню с Принцем на руках. Оба незваных визитера сидят за круглым кухонным столом, накрытым белоснежной скатертью, причем Оксана то ли нарочно, чтобы позлить меня, то ли с каким-то злорадным предвкушением восседает на любимом месте Анфисы.
— Я бы на вашем месте не стала садиться на этот стул, — небрежно замечаю я.
— А кто ты такая, чтобы указывать мне, куда садиться? — моментально вспыхивает гостья. Хотя, скорее не гостья, а вторженка.
— Да я не указываю, мне в общем-то все равно, — пожимаю я плечами. — Просто ваше платье, вернее, его юбка, она ведь из тафты, верно? Эта ткань плохо пропускает воду, но отлично впитывает запахи.
— И что с того?
— Просто Его Высочество сегодня переел немного. Он такой обжорка, знаете ли, — улыбаюсь я псу, который принимается облизывать мой подбородок. Уф-ф-ф, дружок, и правда, попахивает у тебя из пасти. — Ну и… стошнило его на этом стуле прямо. Я, конечно, замыла, как могла. Но без отбеливателя и прочих чистящих средств, потому что не знаю, где они у Гавриловны хранятся. Так что, боюсь, вы просто испортите свой наряд не самым модным в этом сезоне ароматом.
Я не успеваю договорить, как дамочка чуть ли не с визгом подскакивает со стула. На нем и правда есть слегка влажное пятно. Это я всего лишь пролила вечером немного воды случайно. Но нечего мостить свой зад на любимый стул Анфисы. Да.
— Это совершенно возмутительно! Аркадий, сделай же что-нибудь! Почему меня всегда оскорбляют в этом доме? Я тебя спрашиваю!
— Так что вы здесь делаете в столь неурочный час, Аркадий? — задаю я вопрос более адекватному собеседнику, который, явно нервничая, мнется на самом краешке соседнего стула.
— Дело в том, что кое-кто из соседей, тоже заметив, что тетю Фису увезли, позвонил нам и сообщил эту печальную весть, — пряча от меня глаза, невнятно лепечет мужчина. — Поэтому мы решили приехать посмотреть, как тут собака. Может, накормить его. Или водички там дать, к примеру.
Угу, водички. Судя по вполне однозначной реакции Принца на них, такие скорее крысиной отравы дадут, чем приедут среди ночи, озабоченные одиночеством старенького песика.
— Странно. Вообще-то Анфису Гавриловну увезли на скорой после обеда, часа в три. Мне об этом сообщили в половине пятого вечера, и в шесть я уже была здесь с вещами. Вы, очевидно, летели из Москвы?
— Нам позвонили, когда мы были…
— Мы собирались на очень важный прием. Между прочим, в городской администрации, — горделиво вскидывает голову дама высшего света.
Ух ты. Я должна преисполниться восторга? Или устрашиться намека на возможные большие связи?
— И?
— Что и? Как смогли, так и приехали, — снова кидается в бой очень влиятельная, но дико неприятная особа. — Думали, тут животное мучается, а здесь… Вертеп!
Вер… вертеп? Ах, ну да! Принц же, привыкший дрыхнуть вместе с хозяйкой, тут же залез ко мне на кровать, хотя я его гоняла и ссорилась с ним. Ну, тогда да. Как есть вертеп — женщина и кобель в одной кровати.
— Ну что ж, в таком случае, я думаю, вы все выяснили, убедились в том, что животное в порядке, что я здесь по воле самой хозяйке, так что… Благодарю от имени Анфисы Гавриловны за беспокойство. Думаю, она будет чрезвычайно тронута тем, что родственники так переживают о самом дорогом члене ее маленькой семьи. Но время уже позднее, а завтра рабочий день. Думаю, на этом лучше завершить нашу незапланированную встречу.
— Ты что, выгоняешь нас? — Оксана, организм которой, очевидно, уже устал сдерживать реакции на ее эмоции, пошла некрасивыми алыми пятнами, раскрасившими лицо, шею и зону декольте неровными узорами, наподобие шкуры леопарда. Или, скорее, тугодумного жирафа, до которого слишком долго доходит — вам здесь очень и очень не рады, недорогие незваные гости.
— А вы хотели чаю? Или просто негде переночевать?
Честно говоря, мне уже тоже надоело быть вежливой. У меня был сложный день, выдался довольно бурный вечерок, ночь с их вторжением перестала быть томной, а завтра зачет по Основам патологии. А преподаватель тот еще… шутник. С настолько непроглядно-черным чувством юмора, что ему под горячую руку и директор колледжа боится попасть. Что уж говорить о нас, в большинстве своем трепетных студентках.
— Аркадий! Почему? Ну почему ты молча проглатываешь эти оскорбления? Это ты находишься здесь в качестве единственного законного наследника, а эта девка — просто маленькая пронырливая дрянь, которая подмазывается к выжившей из ума старухе. Но я этого так не оставлю! Имей в… Ай! Ой! А-а-а-а! Он меня укусил! Эта паршивая тварь укусила меня!
Я буквально ныряю под стол и хватаю Принца, который действительно вцепился ей в правую ногу маленькими острыми зубками в районе ахиллесова сухожилия. Черт, если прокусил, то это действительно больно, и такая травма может обернуться неприятными последствиями.
Но малыш в своем праве в какой-то степени. Эта дамочка, прости господи, вторглась на его территорию и смеет обижать его обожаемую хозяйку. Все понятно. Да только проблемы эти придется разгребать именно мне. Но не плевать ли?
— Я тебя засужу, это ты натравила его на меня! Ты мне еще будешь оплачивать расходы на лечение! И я напишу заявление в полицию и добьюсь того, чтобы эту мерзкую животину усыпили!
И у меня окончательно лопается терпение. Как смеет эта сварливая тетка мало того, что припереться ночью в чужую квартиру с явно нечистыми намерениями, зная, что Анфиса лежит в больнице с сердечным приступом, так еще обзывает ее и грозит заполучить распоряжение на усыпление маленького собакена, что всего лишь защищает свою крепость.
— Вон из этого дома! И удачи с судом. В качестве доказательства нападения не забудьте предъявить даже не порванные колготки и фотографию натравленной на вас собаки. Пусть полицейские тоже посмеются. Принц, пойдем срочно мыть тебе пасть. Боюсь, как бы тебя ее яд не отравил.
Скандалистка еще что-то вопит, пока муж тащит ее к выходу, но я уже не вслушиваюсь. Пес на руках дрожит так сильно, что это похоже не просто на выброс адреналина, а на действительно какой-то приступ. И, говоря откровенно, его состояние меня сейчас волнует больше, чем угрозы, пусть и весьма реальные, от злобной неадекватной фурии.