Уже через пару минут Сан Саныч присаживается за свой стол и складывает на нем большие крупные руки — довольно ухоженные для мужчины.
Я неловко ерзаю на стуле, и из рук выскальзывает открытая сумка, а из нее выпадает ошейник Принца, который я не стала надевать на него, но на всякий случай взяла с собой.
— Откуда у вас эта прелюбопытная вещица? — вскидывается Троекуров и требовательно протягивает руку к ошейнику.
— Это ошейник той самой собаки, с которой я должна сидеть, пока его хозяйка в больнице, — я передаю Сан Санычу собачий аксессуар
— А как зовут хозяйку?
— Анфиса Гавриловна, — я с удивлением рассматриваю преподавателя, на лице которого внезапно прорезается несвойственное ему выражение нежности, когда он аккуратно проводит пальцами по прикрепленной с обратной стороны табличке с выгравированным на ней прозвищем пса и телефоном владелицы животного.
— Что с Анфисой?
— Вы знакомы?
— Она меня когда-то здорово выручила. Так что с ней?
— Я не дозвонилась до приемного покоя. Но соседка сказал, что скорая забрала ее с сердечным приступом.
— Какая больница?
— Третья городская. Первая кардиология.
— А вы какое отношение имеете к Анфисе?
— Я ее подруга.
Преподаватель задумчиво смотрит на меня и жует губами.
— И как давно вы ее подруга?
— С семи лет. Моих, разумеется. Меня привели к ней проколоть уши. Мне было страшно, а она разговаривала со мной как со взрослой. Сказала, что больно будет. Но не долго. И что боль — не самое страшное, что может с нами случиться. И что гораздо больнее, когда тебя обманывают. И после окончания процедуры я предложила ей стать подружками. Потому что друзья друг другу не врут.
— И что, было больно?
— Тогда мне показалось, что да. Больно, но все-таки терпимо, как она и предупредила.
— И она доверила вам свою собаку? — прищуривается Троекуров. — И где же Принц сейчас?
Анфиса, Анфиса, да тебя и твое дражайшее Высочество, похоже, действительно знает полгорода.
— Он сейчас у Евгения Борисовича на работе. Это знакомый ветеринар Анфисы.
Сан Саныч кивает головой и достает из внутреннего кармана пиджака мобильный.
— Так что там с билетом? — уткнувшись в гаджет и строча на нем что-то, спрашивает Троекуров.
Я зачитываю вслух первый вопрос и начинаю отвечать на него. Иногда перескакиваю, потому что без написанных тезисов мысли опережают язык, но тема мне знакома, и я уверена, что даже если упущу что-то, то на дополнительные уточняющие вопросы отвечу без проблем.
Я на мгновение замолкаю, чтобы немного сосредоточиться, но преподаватель останавливает меня.
— Все понятно, Громова. Идите.
В растерянности я перевожу взгляд с него на придвинутую мне зачетку вместе с собачьим ошейником. Не удержавшись, открываю книжицу и вижу “отлично” по сдаваемому предмету.
— Но я же не рассказала билет полностью, — искренне недоумеваю я.
— Мне не обязательно слушать ответ на все вопросы, чтобы понять, насколько хорошо готов студент. Идите, Громова. И передавайте привет Анфисе Гавриловне. И еще… — он вырывает лист из своего блокнота и быстро пишет на нем что-то. — В первой кардиологии пациентам частенько запрещают пользоваться гаджетами. Если она не наберет вас сегодня сама, позвоните по этому номеру ее лечащему врачу. Ирина Юрьевна Старенкова, зав отделением. Скажите, что этот телефон вам дал я. Если там что-то серьезное, она даст вам знать. Но будем надеяться, что Анфиса выкарабкается и в этот раз.
— Она настоящий боец. Она выберется, — убеждено машу я головой, принимая из его рук записку и зачетку с ошейником.
— Хотелось бы верить, Громова. Очень хотелось бы, — печально улыбается преподаватель на прощание.
Глава 13
Слава богу, Анфиса звонит мне в этот же день сама. И голос ее довольно бодр и звучит оптимистично.
— Лизок, детка, привет. Не переживай, я жива, хотя здоровье довольно относительно. Как тебе ночевалось на новом месте? Приснился жених?
Я подхватываю ее шутливый тон и так же бодро рапортую.
— Никак нет, мон женераль. Жених присниться не изволил, зато Троекурову сдала на отлично. Сама удивилась.
— Тут нечему удивляться, — возражает Гавриловна. — Шурочка у нас очень умненький мальчик и прекрасно разбирается в людях. Кому как не тебе ставить тогда “отлично”? А как там наше Высочество поживает? Ох, как же мне здесь тоскливо без него, — сокрушается женщина.
— Высочество подпрыгивает от нетерпения в ожидании своей госпожи и повелительницы. У него все прекрасно.
— Как же он, бедный, остается один?
— Э-э-э, ты знаешь, а он один и не остается. Я его на время консультаций и зачетов отвожу к Евгению Борисовичу в гости, — я скрещиваю пальцы, пряча их за спиной, хотя Анфиса и так не может видеть мое виноватое от вынужденной лжи лицо.
— Да ты что? Чудесная идея! И как я сама не додумалась. Спасибо тебе, детка. Я всегда знала, что на тебя можно положиться. Кстати… — И она пускается в длинное перечисление запасов деликатесов для Принца, которые хранятся в ее холодильнике. — Так что не стесняйся, бери все, что посчитаешь нужным. И не вздумай потом мне сказать, что вы не съели красную икру. Там ее всего триста грамм.
— Гавриловна, угомонись ты уже. Мы не голодаем, честное слово. Самое главное, поскорее поправляйся. Тебе что-нибудь нужно принести? Может, что-то вкусненькое приготовить?
— Нет, детка. У меня все замечательно. Вот подшаманят меня тут чуть-чуть, и вернусь. Думаю, к выходным уже и отпустят. Держись там. И уж прости, что я тебя так здорово напрягла. Евгеше большой привет. Хотя нет, не надо. Я сама ему позвоню.
Я завершаю разговор и коротко пересказываю его двум ожидающим меня мужчинам — Евгению Борисовичу и Егору. Сразу после зачета я вернулась в клинику за собакеном, явно предупрежденная о моем визите администратор сразу провела меня в ту маленькую комнатку для отдыха сотрудников, и звонок застал меня как раз во время обсуждения ситуации с Принцем.
— Ну что же, пока есть такая возможность, считаю, пса надо подержать на диете. Ему это однозначно пойдет на пользу. — Евгений Борисович достает из шкафчика две банки дорогого корма и протягивает их мне. — Кормить два раза в день, по сорок грамм, не больше. И пока в течение этой недели придется возить его ежедневно на капельницы. Давно пора нашего малыша привести в порядок, да Анфиса все никак не решалась, считала, что ее любовь для него — лучшее лекарство. Мда, — мужчина качает головой и вздыхает. — Ох, Анфиса, такой разумный во всех отношениях человек. Но как дело доходит до ее любимца, никакого сладу с ней нет. Ладно, молодежь, я пошел. Всего доброго, Лиза. Жду вас завтра утром.
— Ну что, Гаечка, как прошел твой зачет? — спрашивает Егор, провожая меня из клиники. — Зверствовал Сан Саныч?
— Нисколько. Даже не дослушал до конца. После первого же вопроса поставил оценку и отпустил. Представляешь, он, оказывается, тоже знает Анфису.
— Удивительная женщина твоя подруга. И собирает рядом с собой только хороших людей. И, кстати о хороших людях. Я знаю одно замечательное место, куда можно прийти с питомцами. Там подают просто потрясающий авторский чай с настоящими ягодами, а к нему очень вкусные пирожные, которые сами пекут. Могу я тебя пригласить туда сегодня вечером? Заодно погуляем с твоим подопечным.
Егор смотрит прямо, и я вижу, что он немного нервничает в ожидании ответа. Но взгляд не отводит. И, скажите на милость, какие можно придумать отмазки, чтобы отказать человеку, который уже столько раз выручил тебя? Да и надо ли придумывать причину для отказа, когда на самом деле так хочется согласиться?
— С удовольствием, я очень люблю такие чаи.
Мужчина протягивает руку к моему лицу и аккуратно отводит прядку, вылезшую из-под шапки.
— Ну, тогда до встречи, Лиза. Я заеду за вами часов в семь.
Вернувшись в квартиру Анфисы, я первым делом кормлю Принца, что с жадностью накидывается на диетический корм, а потом принимаюсь за уборку: перестирываю испачканное постельное белье, тщательно мою полы и проветриваю все комнаты. За два часа до назначенного времени в доме царит чистота и порядок, Принц периодически недовольно тяфкает, когда я прогоняю его от холодильника, но в остальном мы готовы к прогулке. И тут я вдруг понимаю, что кроме вторых таких же самых обычных джинс и пары сменных водолазок у меня нет с собой другой одежды! И что, идти на первое свидание с понравившимся мужчиной в старых джинсах? Ну уж нет!
Принц лишь недовольно попискивает, когда я бегом собираю его и мчусь к себе домой, ни разу не выпустив на травку.
— Прости, приятель. Мы еще погуляем, я тебе обещаю. Но сейчас потерпи. Я впервые за долгое время хочу выглядеть красивой.
В моей квартире песик чинно сидит на кресле, а я ужаленной белкой ношусь перед ним в одном нижнем белье. Принять душ, высушить волосы феном, пригладить утюжком норовящие свиться в непонятные волны волосы, нанести волшебный “кремушек” от Анфисы, от которого кожа словно светится изнутри, слегка подкрасить реснички и, в принципе, все. А нет! Еще же надо придумать, что надеть! Черт!
В сумке звонит телефон, и я с ужасом вижу, что на часах уже без десяти семь.
— Лиза, я выезжаю. Решил предупредить заранее.
— Егор, тут такое дело…
— О, нет! Нет-нет-нет! Я умру, если останусь без чая с пирожным, — шутливо протестует мужчина.
— Я ни за что не позволю этому случиться, Егор. Просто… Я сейчас у себя дома. Мне надо было переодеться. Можно попросить подъехать сюда, пожалуйста? Извини.
— Фу-у-ух, напугала. Ну конечно можно. Буду через десять минут. И тебе совершенно не за что извиняться.
В результате я натягиваю на себя чуть ли не первое попавшееся платье, далеко не новое, но когда-то я себе в нем очень нравилась, накидываю то самое пальто, холодное, но зато прекрасно сидящее на мне, беру ошалевшего от наведенной суеты пса в руки и выскакиваю из подъезда.
— Лиза, нехорошо ставить кавалера в такое неловкое положение, — качает головой Егор, помогая мне сесть в машину. — Вот скажу я сейчас, что ты прекрасно выглядишь, и ты решишь, что я имею в виду, будто раньше ты выглядела хуже. А это ни разу не так. Во всех ты, душенька, нарядах хороша, — цитирует он, трогаясь с места. — Серьезно, Лиза. Вот если я сейчас пошучу, что зря не надел темные очки, чтобы не жмуриться от твоей сияющей красоты, ты же мне не поверишь?