И она была права. Прежде Гвен почти не вылезала оттуда, а когда начался отбор, совсем забросила любимые занятия. Но не поздно ли для прогулки через весь дворец? Гвен посмотрела на изящные часики на полке и решила, что все-таки лучше пойти куда-нибудь, чем трястись под одеялом от страха. Чтобы не привлекать внимания, она накинула темный тонкий плащик и покинула свои покои.
В коридорах горели магические светильники, а вот людей Гвендолин, пока шла к лестнице, не встретила. Впрочем, ее планы вдруг резко изменились, и через несколько минут Гвен робко постучала в комнату Полины.
— Марко, это ты? — сразу же последовал ответ, и по тому, как бодро звучал голос, стало ясно, что и Полине сегодня не спалось.
— Это я, Гвендолин.
Послышался шум, топот босых ног, и дверь распахнулась.
— Гвен?
На девушке была только тоненькая ночная сорочка, волосы распущены, а из-под длинного подола, прикрывающего стройные ноги, и правда виднелись босые ступни.
— Я подумала… Ну, может, ты еще не спишь, и…
— Да заходи уже! — Полина за руку втянула ее внутрь и закрыла дверь. — Я уже по потолку скоро ходить начну! Хорошо, что ты зашла.
От сердца отлегло. Гвен неуверенно огляделась и распустила шнурок плаща.
— Ты сама как? — Полина засуетилась, достала откуда-то холщовый мешочек и вывалила в плетеную корзинку сахарное печенье. — Я хотела зайти, но Клодия сказала, что ты типа выпила успокоительное и спишь.
— Я немного устала, — ответила Гвен, внезапно испытав острый стыд за свою слабость.
— Главное, что сейчас все хорошо. Марко притащил печенье, но мы немного не доели. — Полина будто не заметила переживаний подруги и показала корзиночку с печеньем. — Жаль только, чаю не вскипятишь.
Она кивнула на давно остывший заварочный чайничек на столике в углу.
— Ты ешь вместе с пажом? — удивилась Гвендолин.
Полина пожала плечами:
— А что тут такого?
— У нас не принято ставить слуг на одну ступень с собой.
— Так я не принцесса и вообще не местная. Ты угощайся. Посидим как культурные девочки.
Гвен скинула плащ и повесила на спинку стула. Пока Полина накидывала халат, подошла к столику и потрогала чуть теплый фарфоровый бок чайника.
— Я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты не дала меня в обиду.
— Пустяки, — отмахнулась Полина и встала рядом. — Я и говорю, остыл уже. Клодия его после ужина принесла.
Гвен улыбнулась и еще раз погладила чайник. Через пару секунд из носика пошел пар.
— Ух ты! — воскликнула Полина с искренним восхищением. — Ты наколдовала, да? Ты волшебница?
— Это совсем простые чары, меня научила мама, — с улыбкой ответила Гвендолин. — Так что я никакая не волшебница. Чтобы стать магом, нужно много учиться.
Она сама разлила чай по чашкам, пока Полина забрасывала ее вопросами.
Магия в Ландории не была чем-то редким, но, даже имея к ней предрасположенность, далеко не каждый становился магом. Для этого нужно было с самого раннего возраста идти в ученики к практикующему магу. С возрастом способности к магии рассеивались, так что требовалось успеть «запечатать» их. Потом ученик отправлялся в любую из магических школ. Обучение могло длиться десятилетиями, в зависимости от таланта и прилежания, и закончивший школу маг, как правило, уже был человеком зрелого возраста. Проводить свою юность в стенах магической школы хотелось не всем, оттого и магами становились немногие.
Зато разнообразные проявления волшебства окружали жителей Ландории на каждом шагу.
— …Потому отец не отдал меня в обучение, сказал, что это не самое подходящее занятие для герцогини.
— Невероятно, — вздохнула Полина и потрогала чашку, как будто та могла ожить и вцепиться ей в руку. — У вас все совсем не так, как у нас.
— А у вас и правда совсем нет магии?
— Совсем. Если не брать в расчет братьев Сафроновых.
— У тебя есть братья?
— Не у меня, — рассмеялась Полина и предложила Гвен присесть на кровать. — Это такие известные фокусники. Они показывают всякие ловкие трюки, похожие на магию.
— Они артисты?
— Да, точно. Артисты.
Гвендолин вспомнила, как в детстве отец приглашал в их замок трюкачей и менестрелей, чтобы развлечь единственную дочь. Это было очень ярким воспоминанием, почти таким же ярким, как тот день, когда ей сказали, что родителей больше нет.
— Ты сильно любишь принца Дарнелла? — спросила Полина, поудобнее устраиваясь на кровати и поджимая ноги.
Вопрос застал Гвен врасплох.
— Я… ты просто его не знаешь. Он чудесный, самый замечательный из всех мужчин, которых я встречала.
— И много ты встречала мужчин?
Перед глазами в рядок встали Дарнелл, Ирвин, Сильван. А за ними — смутные тени людей, которые постоянно мелькали где-то рядом — на балах и приемах. Она и лиц-то не могла вспомнить, хотя юноши охотно приглашали ее танцевать, делали комплименты и присылали подарки.
Можно ли сказать, что они любили ее? Наверное, нет.
Могла ли она полюбить их так же, как любила принца? Тоже нет.
— Мне не нужен никто, кроме Дарнелла.
— Ясно, — негромко проронила Полина и сжала чашку в ладонях. — Я, наверное, тоже хотела бы кого-нибудь полюбить. Ну, знаешь, как в романах пишут. Чтобы все — ух! И кровь кипела.
— И никак?
— Никак.
Гвендолин стало жалко подругу. Она бы обняла ее, да руки заняты и вообще неудобно.
Полина улыбнулась:
— Зато у меня теперь есть собственный пони. Не розовый, правда, но с почти розовой гривой. Ой, да ты, наверное, не знаешь. Хотя… — Полина забавно наморщила носик. — Этих данайцев, дары приносящих, сложно было не заметить.
Она рассказала, как принц устроил встречу с участницами отбора и лично вручил им памятные подарки. Кому-то достались дорогие украшения, кому-то магические безделушки, кому-то наряды. А Полине пони редчайшей породы. Судя по восторгу, она о таком давно мечтала.
— Только ума не приложу, что мне теперь с этим королевским подарком делать.
— Сильван позаботится о нем, — успокоила Гвендолин. — Это очень благородно со стороны принца, утешить проигравших и вернуть им уверенность.
— Ну, знаешь, я не удивлюсь, если это была очередная проверка.
— На что?
— Понятия не имею.
Гвен ничего не сказала и сосредоточилась на своих переживаниях. В такое позднее время она всегда находилась в собственных покоях и готовилась ко сну. Иногда у нее задерживалась горничная Мири или Клодия заходила узнать, не нужно ли чего-то герцогине. А вот Полина, несмотря на поздний час, была бодра и явно не чувствовала неловкости. Гвен попробовала сесть так же свободно, как она, поджав одну ногу и согнув другую в колене, но запуталась в подоле.
— Кстати! — Полина вдруг дернулась, едва не разлила чай, поставила его на тумбочку и сползла с кровати. — Ты же без подарка осталась. Смотри, что у меня есть. Надеюсь, тебе понравится.
Она вытащила что-то из своей сумки и спрятала за спиной.
— Для меня? — не сразу поверила Гвендолин. — Не стоит…
Но Полина уже продемонстрировала ей игрушку на цепочке, похожую на маленького пушистого медвежонка. Полина подтвердила догадку.
— Это медвежонок. Держи, теперь он твой.
Пока Гвен мяла в руках приятный шелковистый мех, Полина достала и разложила на кровати маленькие стеклянные флакончики ярких цветов.
— Что это такое? — спросила Гвен и с любопытством взяла ярко-желтый пузырек.
— Их надо раскручивать. — Полина выбрала голубой, отвинтила крышечку и протянула Гвен. — Смотри. Это лак для ногтей.
В нос дохнуло чем-то резким и неприятным. Гвен инстинктивно отшатнулась и упала на спину. Полина громко расхохоталась. На шум прибежала Клодия.
— Миледи? — Она ничем не выдала удивления при виде Гвен. — Ваша светлость.
Полина, не переставая широко улыбаться, поманила главную горничную.
— Заходите, Клодия, у нас открывается вечерний маникюрный салон Полины Покровской. Принимаем всех без предварительной записи. Вам какой цвет нравится?
Гвен посмотрела на лицо Клодии и заметила тень недоумения. Это почему-то сильно развеселило герцогиню, и она засмеялась.
— Ничего смешного. — Полина уперла руки в бока. — Сейчас я буду делать из вас ярких красоток.
Клодия деликатно отказалась и оставила их наедине, а Гвендолин покорно предоставила свои руки. Полина, высунув кончик языка, старательно возила кисточкой по ногтям Гвен, и на них появлялись сочные красивые цвета — синий, розовый, желтый, зеленый. Все ногти разные!
— Как это красиво! — воскликнула Гвендолин. — Спасибо большое!
— Ерунда. Я только еще не придумала, как стирать будем…
Она состроила виноватую мордашку, и девушки рассмеялись. Гвендолин хохотала совсем не как леди, вдобавок еще упала на спину. Забежал Марко, но резкий запах выгнал его обратно в крыло пажей — слишком уж сильно для зверолюдов с их обонянием пахло.
— Куда ты пойдешь, — возразила Полина, когда за полночь Гвен засобиралась к себе. — Ложись тут. Кровать широкая, у меня дома раза в три уже, и все равно как-то с подружкой помещались.
— Спать вместе? — оторопела Гвен. Звучало дико и… привлекательно. Как в детстве, когда мама изредка разрешала ей приходить в спальню и оставаться до утра.
— На коврике не постелю, даже не проси.
Полина распахнула дверцы шкафа и положила перед Гвен свежую сорочку.
— Мы же девочки, что тут такого?
То, что она говорила, было вроде бы понятно, но настолько непривычно, что становилось страшно.
— Я… Я… — Гвендолин оглянулась на дверь и выпалила: — Хорошо!
— Чур, я у стенки, — подмигнула Полина и с разбегу упала на мягкую перину.
Полина Покровская, иномирянка
Я проснулась от шума в коридоре. Гвен еще спала, сжавшись на самом краю кровати. Я помогла ей заплести косу на ночь, чтобы длинные волосы не запутались. Оказалось, что наша нежная герцогиня не умеет даже этого. Но все же я ловила себя на мысли, что немного ей завидую. Хотя жизнь ее потрепала, никому не пожелаешь так рано потерять семью. Перед сном мы еще долго болтали, и я узнала, что родители Гвен погибли на охоте, которую каждый год устраивает тот самый, уже немного знакомый мне граф Александр, папа Виржинии. На них напала какая-то хищная тварь, граф немного не успел. По его словам, опасная зверюга была ранена и сдохла несколькими днями позже. Но герцога Армельского с супругой было уже не вернуть.