– Что, пропавшее золото уже нашли? – спросила я, хмурясь. – Почему ты дома?
– Потому что меня мучит совесть, – признался милый, тиская меня, как большой медведь – плюшевого медвежонка. – Ты ведь, наверное, обижаешься, что я еще до свадьбы постоянно оставляю тебя в одиночестве…
– То есть если такое будет происходить после свадьбы, то это, по-твоему, нормально? – Я кое-как высвободилась из медвежих объятий.
– Точно обижаешься, – огорченно резюмировал Денис.
Он ошибался: я не обиделась, а расстроилась, смекнув, что пристутствие милого помешает всем моим делам. Реально всем! И детективным, и кладоискательским. И даже букмекерским, хотя за двумя вышеназванными темами эту, третью, я и сама подзабыла. Сделала ли мамуля ставки? Каковы они нынче?
Но первым на повестке нынешнего дня стоял более важный вопрос, и я настойчиво повторила его:
– Так что там с золотом? Нашли броневик?
– Не-а. – По тону и формулировке можно было понять, что Дениса это не огорчает.
Конечно, это же не его золото. И чужая территория. Не его, короче, забота.
Беззаботный майор скатился с постели, ловко впрыгнул в трусы и удалился во двор, откуда тут же послышались – поочередно и слитно, без пауз – приветственный лай, мужественный мат, грохот и лязг. Саундтрек идеально подошел бы к падению на лед Чудского озера бронированного тевтонского рыцаря. Поскольку я догадывалась, кто мог им быть, то тоже спешно встала и выглянула из комнаты.
Навстречу мне из окопчика, вырытого Зямой, выглянул бравый майор Кулебякин. В руке у него было ведро. Опять. И снова пустое.
– Ты что там делаешь? – пуще прежнего встревожилась я.
– Я споткнулся о Барклая и упал. Откуда взялась эта яма?
– Откуда, откуда… От верблюда!
– Но-но, я попросил бы! – из своей комнаты вышел Зяма, увидел Дениса в своей золотоносной канаве и тоже встревожился: – Ты что там делаешь?
– Он споткнулся о Барклая и упал, – повторила я для опоздавших к первому акту.
– Прекрасно, но это не объясняет, почему он там сидит! И с ведром! – завелся братец.
Видимо, он не успел еще просеять земельку в поисках неучтенных монеток и откровенно боялся, что это сделает кто-то другой.
– Возможно, туалет кем-то занят? – из своей опочивальни выдвинулась мамуля – и сразу с готовой версией, вот что значит – мастер пера!
Кулебякин покраснел и спешно выбрался из канавы, показывая, что ничем таким в ней не занимался.
– Не занят? – по-своему поняла это мамуля. – Прекрасно, тогда вы все будете за мной. – И она царственно удалилась в клозет.
Мы трое проводили ее взглядами, потом я внимательно посмотрела на занавеску в дверном проеме комнаты, откуда вот-вот мог показаться наш командир папуля, и тихо сказала Денису:
– Советую не дожидаться завтрака, если не хочешь провести в этой канаве остаток дня.
– Остаток дней? – не дослышав, напрягся мой милый. – Так это что тут, могила?!
– Братская, – хихикнула я, покосившись на Зяму, которому на данный момент принадлежало единоличное авторство сего фортификационного шедевра. – В том смысле, что это мой брат ее вырыл и тем исполнил свой сыновний долг, а вот теперь твоя очередь…
– Вы, кажется, собирались на дикий пляж? – Зяме явно не хотелось, чтобы кто-то копался в его канаве. Ну чисто собака на сене! – Так бегите, пока папуля не проснулся!
И мы побежали. Причем Денис, устрашенный перспективой рытья окопов, бежал с ведром в одной руке и моей ладошкой – в другой. К счастью, убежали мы таким образом совсем недалеко: наперерез нам из своей кельи выступила бабуля.
– Где пожар? – невозмутимо поинтересовалась она, вполне логично увязав ведро и скорость нашего перемещения.
– Опять? – Майор Кулебякин остановился, явно вспомнив, что ночью уже имели место возгорания, а также взрыв, по поводу которого к нам наверняка еще придут с вопросами – просто потому, что наш дом находится ближе других к месту ЧП.
Я мгновенно считала эти мысли с посуровевшего майорского лица – не первый день и не одну ночь мы знакомы, мимика и жесты Дениса изучены вдоль и поперек.
У меня, в свою очередь, промелькнула мыслишка не препятствовать Кулебякину исполнять свой гражданский и служебный долг, как он его понимает: оставить его дома для контактов с местными оперативниками, которые будут прояснять личность взрывника и обстоятельства его гибели, а самой продолжить поиски броневика с золотишком.
Но доблестный майор, очевидно, пресытился трудовыми подвигами, тратить драгоценное отпускное время на разные полицейские делишки ему надоело, так что он и сам не захотел оставаться: молча сунул ведро бабуле, которая так же безмолвно его приняла, и, круто развернувшись, потащил меня в нашу комнату.
Я уж было размечталась, что в постель, но – нет: всего лишь к комоду. Из него были быстро извлечены наши купальные костюмы и полотенце, после чего Денис сноровисто распихал по карманам ключи от машины, права, бумажник и мобильник, надел черные очки и тоном Терминатора, требующего отдать ему одежду и мотоцикл, объявил:
– Мне нужна твоя полосатая сумка.
Мое сердце пропустило удар.
– Где она?
Что ответить?
«Не знаю» – не прокатит, Денису прекрасно известно, что я не имею обыкновения разбрасываться вещами.
«Не помню» – тоже не вариант, я не желаю раньше срока выглядеть склеротичной старушкой.
Честно сказать, что сумка лежит под кроватью, конспиративно прикрытая мятным веником? Вообще немыслимо – после этого придется рассказывать все.
– Э-э-э… – заблеяла я, как овечка.
И тут, на мое счастье, неподалеку скрипнул порожек: кто-то увесистый ступил на него, выходя из соседней комнаты на веранду.
«Папуля, кто же еще», – сразу догадалась я.
Денис это тоже понял и моментально потерял интерес к затребованной сумке. Он просто замотал свои плавки и мой купальник в полотенце, сунул сверток мне, как младенца, и, приложив палец к губам, на цыпочках двинулся к двери. Морального и физического веса полковника Кузнецова майор Кулебякин еще не достиг – под ним порожек не скрипнул.
Выглянув наружу и убедившись, что папуля целеустремленно следует по торному шляху к ватерклозету, Денис снова схватил меня за руку и потащил к калитке.
Все наши семейные машины, слава богу, были припаркованы за воротами. Через минуту мы уже с ветерком катили с горки вниз, держа путь на один из самых диких окрестных пляжей.
День у меня в итоге получился долгий и неоднородный, как затянувшийся сериал, в процессе съемок которого неоднократно менялись сценаристы и режиссеры.
Уединенную бухту с чистейшей водой и живописными гротами мне показали только в сотой серии этого кино. В первых пятидесяти сериях были марш-бросок под палящим солнцем по сильно пересеченной местности, обморочные водопои в жидкой тени можжевельника и прочувствованный монолог (мой) на тему: «Как же я тебя, родной, в такие моменты ненавижу!»
Серии с пятьдесят первой по девяносто восьмую включительно вдумчиво раскрывали тему моего долгого и мучительного неспортивного спуска с пятидесятиметровой – отвесной и раскаленной! – скалы в оригинальной авторской технике «сползание на обожженной и поцарапанной попе с матом и визгами».
В предпоследней серии я спешно срывала с себя одежды, чтобы на финише въехать с той скалы прямо в воду, пробив подушку водорослей и проредив колонию мидий.
А вот в финале я стала Русалочкой – прелестной морской девой нетипичного красно-бурого цвета, оккупировавшей маленький темный грот под скалой и отказывающейся из него выбираться. На дичайшем пляже не было ни пятнышка тени, и я сидела в воде, пока у меня пальцы не сморщились. В моих планах выход на берег хоть и значился, но приурочен был к наступлению темноты. По пути на самый дикий в мире пляж я изрядно обгорела и не желала более подвергаться воздействию солнечных лучей.
Лишь ближе к вечеру Денис сумел выманить меня из грота, сообщив, что мой телефон разрывается от звонков.
Это оказалось, мягко говоря, преувеличением. Пропущенных звонков было всего два – по одному от Маши и Феди.
– Где тебя носит?! – накинулась на меня Машенька, когда я ей перезвонила.
– Эй, полегче! На медведей своих так ори.
– На каких медведей? Нет у меня медведей. – Озадаченная сыщица враз убавила обороты.
– Есть, – с удовольствием возразила я. – У тебя есть Федя – три медведя. А сама ты Машенька. Вместе вы просто сказочная парочка.
– Ты там трезвая?
– Трезвая, просто мне голову напекло.
– То есть, надо понимать, ты на пляже?! Мы тут, значит, с ног сбиваемся, расследование ведем, а она на пляже валяется, Федь, ты слышал?!
Мне стало совестно, но я не подала виду.
С этими ушлыми сказочными ребятами отступать нельзя, дашь слабину – будешь в компании младшим подмастерьем без права на добычу.
– И что, какие успехи? – спросить конкретнее я не могла, потому что рядом был Денис.
– Мы просмотрели видео!
– И?
– И там нет ничего подходящего.
– То есть я зря убивалась на параплане?
– Ну почему сразу зря, а незабываемые впечатления?
Я тихо зарычала.
– У тебя там тоже медведи? – заинтересовалась Машенька.
– Слушай, не буди во мне зверя! – Я покосилась на Кулебякина – он уже прислушивался к разговору – и закрылась от милого плечом. – По делу давай. На видео ничего нет, тогда какие успехи? Зачем вы мне названиваете?
– У нас нет успехов, но есть версия, – трубку взял Федя. – Вот слушай: на пляжах за лесом мы искомых машин не увидели. Предположим, их там и нет. Но с площади они ушли по Виноградной, это без вариантов. Значит, где они могут быть сейчас?
– Или в лесу, или на старых дачах, – моментально сообразила я.
– Ага!
– И это, считай, одно и то же, потому что старые дачи почти все заброшенные, там такие же дикие заросли, как в лесу, плюс руины…
– Угу.
– И с дороги, с Виноградной, ничего не разглядеть, значит, придется заходить в каждый двор, а там заборы и собаки… Втроем мы все не осмотрим, нам понадобится рота солдат.