– Не была.
– Пойдем, я дам тебе капли.
Вся подозрительность тает, она больше не бросает на меня укоризненных взглядов, а, наоборот, мнит почти героем, который помогает Тейке.
Вернувшись наверх, застаю Теону в ванной, она стоит перед зеркалом, завороженно разглядывая свое отражение. Услышав мои шаги, вздрагивает, оборачивается.
– Пойдем, – приобняв, сажаю на кровать и протягиваю стакан, – выпей.
– Что это?
– Успокоительное. Тебя трясет.
– Кажется, я слишком переволновалась, – ее голова ложится на мое плечо, – все это так ужасно.
– Давай спать, – забираю из ее рук стакан и ставлю на тумбочку рядом.
– Побудь со мной немного.
– Ложись, – аккуратно склоняю ее к кровати, чтобы она наконец-то приняла горизонтальное положение, – я выключу свет.
Падаю рядом с ней, накрывая Тейку одеялом, сам лежу поверх. Ее все еще слегка трусит, но дыхание очень быстро становится спокойным, размеренным. Она засыпает.
Поначалу я хочу уйти, но меня как-то незаметно сваливается в сон.
Открываю глаза уже утром, когда в комнату через неплотно задернутые шторы попадают лучи солнца. Теи рядом нет, растираю лицо ладонями, слыша шум воды за дверью в ванную комнату.
Перекатываюсь на живот, вытаскивая из кармана джинсов телефон. Девять. Мне повезло, что сегодняшняя тренировка перенесена на двенадцать и я на нее успеваю. Набираю Аську, интересуясь, как дома, сестра предоставляет почти детальный отчет и заверяет, что все хорошо.
– Можешь не торопиться, я сегодня целый день буду с мамой.
– Ладно. Я заеду через час.
– Хорошо.
Настя сбрасывает ровно в тот момент, когда Тея выходит из ванной с замотанным на голове полотенцем.
– Ты не ушел, – улыбается и присаживается на край кровати.
– Как ты? – сажусь и подтягиваюсь ближе к ней. На автомате трогаю ее щеку, обвожу пальцами губы, чувствуя, как она льнет к моей руке, смотря прямо в глаза.
– Нормально. Завтракать будешь?
– Время, – дергаю запястье с часами, – поджимает.
– Пятнадцать минут.
Она говорит тихо, с затаенной в голосе надеждой, и я, конечно, соглашаюсь. Не могу не согласиться.
– Тогда пошли на кухню, Катя там уже накрыла. Ты ей понравился.
– Я всем нравлюсь, – пожимаю плечами, переплетая наши пальцы.
– Самомнение у тебя, конечно.
Теона выходит из комнаты первой, а перед этим стягивает с головы кандибобер из полотенца, оставаясь в джинсовых шортах и заправленной в них белой майке. Иду следом. Фиксируя глаза то на одном, то на другом предмете интерьера. Просторно, я и чувствую, что меня накрывает эмоциями, они детально прописывают мое прошлое в черепной коробке, заставляя вернуться в ночь пожара.
– …смешно вышло.
Тея оборачивается, а я понимаю, что абсолютно ее не слушал. Фиксирую пальцы на ее тонком запястье, тяну на себя, нахожу ее губы. Целую с напором, чувствуя ее первоначальную растерянность, но она очень быстро подстраивается. Опоясывает руками талию и прижимается все теснее.
Сбоку что-то хлопает, Тея вздрагивает, отстраняется, и я нехотя делаю то же самое. Поворачиваю голову…
Вот только этого мне сейчас и не хватало, ее родители вернулись, и, судя по лицам, у них есть вопросы.
Тея
Отступаю и натягиваю на лицо глупую улыбку, замечая любопытный взгляд мамы и уже менее любопытный, но более суровый взгляд отца. Не то чтобы папа сейчас устроил скандал, но вот Юлика, к примеру, он не переваривал, не мешал нашим отношениям, но и на контакт с ним идти не желал, максимум здоровался. Мама, конечно, всегда сглаживала эту непростую ситуацию, но и рьяно защищать нашу пару не пыталась, говорила разбираться самим. Что мы с Юлием и делали. К тому же он постоянно был в разъездах, мы виделись пару раз в месяц, и, наверное, эти наши редкие встречи всех более чем устраивали.
А сейчас, что мне говорить сейчас? Я месяц с небольшим как рассталась с парнем, а теперь уже стою посреди гостиной с другим, с тем, с кем нас папа вытаскивал из полиции.
– С приездом, – выдыхаю и замечаю Ника, он влетает в дом и резко останавливается, прищуривается и предвкушающе улыбается, знает, гаденыш, что назревает разговор, в ходе которого по голове меня явно не погладят. – Это Леша, – сцепляю пальцы в замок, – мой молодой человек, – мельком бросаю взгляд на Кирсанова, который ни капли не поменялся в лице, они с папой смотрят друг на друга, один внутренне агрессирует, другой отвечает с достоинством, ни один мускул не дрогнул. – Это мои родители, Богдан Николаевич и Герда Брониславовна. Никита – мой брат.
– Добрый день, – Леша переводит взгляд на маму, и я вижу, что внутренне она улыбается.
Точно улыбается, и мне как-то сразу становится легче.
– Катя нам завтрак приготовила, – добавляю, как бы склоняя всех в сторону кухни.
– Я тебя помню, – папин голос заставляет вздрогнуть.
– Я вас тоже.
Леша пожимает плечами, а я хочу провалиться сквозь землю. Пусть он молчит, пусть лучше молчит. Но, вопреки всем моим страхам, отец вырисовывает на своем лице что-то похожее на улыбку и треплет волосы на голове брата.
– Игнат, подними чемоданы, – отдает распоряжение водителю. – Значит, завтрак? – смотрит уже на меня.
– Да, – пищу, каждым звуком выпрашиваю мамину поддержку.
– Ладно, – папа кивает и протягивает Леше ладонь для рукопожатия.
Выдыхаю, чувствуя, как пунцовая краска медленно сходит с моего лица. Родители очень тихо что-то говорят друг другу и идут на кухню. Смотрю им вслед пару секунд и поворачиваюсь к Леше.
– Я не знала, что они сегодня вернутся.
– Я уже понял. Ты еще приглашаешь меня на завтрак или лучше свалить?
– Пойдем, – часто киваю, и он сжимает мою руку.
Шикаю на Ника, выглядывающего из-за угла, и тот перебежками отправляется на кухню.
– Молодой человек, значит…
Вижу его ехидную улыбку и толкаю локтем в бок. Честно говоря, произнося это вслух, я очень боялась, что Аспид вывезет что-то вроде: «Она себе это придумала».
– Я ошиблась?
– Нет, формулировка правильная, – кивает, подталкивая меня вперед.
Я испытываю мандраж, а еще очень хочу, чтобы Леша понравился родителям. В отношениях с Юликом мне было все равно, а сейчас не знаю, как это объяснить, но мне очень хочется, чтобы они увидели, какой он хороший. Приняли его, для меня это важно.
В первые пару минут за столом слишком тихо. Но мама очень быстро выруливает ситуацию, начиная взахлеб рассказывать о путешествии. Когда она говорит, в ее глазах горит огонь, она посетила практически большую часть мира, а всегда говорит так, словно это ее первый перелет.
В какой-то момент своих хаотичных мыслей и переглядок с отцом, я осознаю, что Леша очень активно поддерживает мамин разговор, отвечает ей, даже что-то рассказывает. Родители были на острове Гренада в Карибском море. До того, как они туда полетели, я, честно говоря, вообще не знала о его существовании.
Папе звонят, и он уходит из-за стола, извинившись.
А у меня рвется шаблон, потому как Леша говорит так, словно тоже там был, и не только там, они затронули еще несколько мест. Но все это время у меня складывалось впечатление, что он из среднестатистической семьи…
Но, вопреки своим множественным вопросам, я продолжаю слушать эту милую беседу. Леша явно понравился маме. Герда Брониславовна готова сутками говорить о достопримечательностях и культуре стран. Она подсела на все это лет пять назад, и посетила уже просто необъятную кучу стран, иногда это такие места, что язык сломаешь, пока выговоришь название.
Когда я провожаю его до двери, меня так и подмывает спросить, что это было. Я не очень верю в то, что он сейчас врал или просто красиво сочинял. Но и до сути добраться пока тоже не в силах.
– Я позвоню.
Киваю в ответ на его слова и подставляю щеку, которую он игнорирует. Целует в губы.
– Ты говорил так, словно тоже там был.
– Я много где был, – добавляет словно между делом, тепло улыбается.
– Да?
– Я тебе вечером расскажу. У меня тренировка, потом заскочу к Белову, – вытаскивает телефон и смотрит на время.
Я абсолютно не ожидала от него разговорчивости, но очень обрадовалась тому, что все прошло именно так, как прошло.
– Я тоже приеду в больницу. Давай тогда встретимся там.
– Хорошо.
Аспид уходит, я же возвращаюсь на кухню. Мама как раз поднимается из-за стола.
– Приятный молодой человек, не стеснительный.
– Да уж, – поджимаю губы, – мы вчера поздно вернулись. Я не предупредила, потому что не планировала гостей. Полина попала в аварию, и мы как-то уснули на стрессе. Дурацкий был день.
– Да, я в курсе, Игорь звонил папе. Рассказывал. Полина до сих пор не проснулась, ее вчера обкололи успокоительными.
Сажусь на стул, подогнув под себя ноги, и тянусь к своему недопитому чаю.
– Тот мальчик, представляешь, он в последний момент выкрутил руль, чтобы удар был по нему. Он ее спас.
Мама обходит стол и, оказавшись за моей спиной, гладит по голове.
– Будь аккуратнее. Алексей ездит на мотоцикле?
– Да.
– Это опасно.
– Я знаю, поэтому предпочитаю такси.
Мама мягко улыбается и опускается на стул рядом.
– Это ты про него мне рассказывала?
– Про него. Как думаешь, он понравился папе?
– Нормальный мужик, – папин голос за спиной звучит слишком неожиданно, – с не самым приятным прошлым.
– Ты о чем? – округляю глаза.
– Сам тебе расскажет, если захочет. Как твои тренировки?
– Сегодня после обеда еду. Кажется, она будет на льду. Ты наводил о нем справки?
– В самый первый вечер нашего эпичного знакомства.
– Папа, – накрываю лоб ладонью и качаю головой с легкой улыбкой на губах.
После обеда, как мы и договаривались с Лешей, я еду в больницу. Довольно быстро прохожу по коридору, наталкиваясь взглядом на его фигуру у окна. Он же, мило разговаривает с медсестрой, молодой и в совершенно не длинном халате. Сама не замечаю, как сатанею и, ускоряя шаг, направляюсь туда, очень демонстративно прижимаясь щекой к его предплечью, переплетая наши пальцы.