С того дня я как обезумевшая начала смотреть все матчи с участием нашей сборной, и жутко расстроилась из-за их проигрыша в финале. Хотя в самом начале я очень желала, чтобы их разгромили как можно мощнее, унизительнее.
***
– Защитилась, – выдыхаю, прикрывая дверь в аудитории с обратной стороны.
– Я тебя поздравляю.
Полька смеется в трубку, обрушивая на меня вал поздравлений. Принимаю ее хвалебные оды и наконец спрашиваю:
– Когда ты прилетаешь?
– Через пару недель, – Мурас отвлекается, отвечает кому-то еще.
– Буду тебя ждать.
– Тей, – за спиной раздается громкий голос Кристины, моей одногруппницы и одной из главных заводил на курсе, – мы вечером тусить, ты с нами?
– С вами, – киваю и, сбросив вызов, засовываю телефон в сумку. – А куда идем? – догоняю ее и замедляю шаг.
– Еще не определились. В диалоге как раз идет бурное обсуждение, подключайся, думаю, к вечеру сообразим.
– Ладно. Я тогда поехала, до вечера.
Крис касается щекой моей щеки и, вытянув руку, машет Максимову, парню своему. Пока они утопают в обнимашках и нежностях, выхожу на крыльцо универа, сбегаю по ступенькам, направляясь к машине. Я уже месяц вожу сама. Медленно, но, честно говоря, это дело разгружает мозг. За рулем я сосредоточена только на дороге, и мне нет дела до всех своих внутренних проблем.
Чуть-чуть прибавив громкость радио, перестраиваюсь в правый ряд, чтобы повернуть на светофоре. Валяющийся в подстаканнике телефон просто разрывается. Искоса поглядываю на экран, но не отрываю рук от руля. Это мы уже проходили: стоит только сместить внимание, и аварии не миновать. Притормаживаю, поднимая взгляд к красному глазку светофора, как меня резко бросает вперед.
Взвизгиваю от испуга, одновременно влетая грудью в руль. Я отчетливо слышу удар и чувствую, как моя машина совсем немного проехала вперед. Жму на тормоз, но данное действие меня уже не сильно спасает.
Телефон продолжает трезвонить все это время. Медленно оборачиваюсь, кошусь на машину, которая влетела в меня сзади, крепче сжимая руль.
– Только этого мне еще не хватало, – на выдохе выхожу на улицу. Светофор уже моргает желтым, и поток машин начинает двигаться с места, громко сигналя. Мы устроили настоящий затор.
Молодой, высокий парень в светлых джинсах с одним рваным коленом – тот самый водитель. Не понимаю откуда, но внутри складывается стойкое ощущение, что я его знаю. Он идет на меня, разводит руками и улыбается. Наверное, хочет покорить своим обаянием. И моя догадка подтверждается на первой же его фразе. Что-то заезженное, примитивное и очень глупое про ангелов из рая. Если бы его скорость была выше, я бы в прямом смысле могла преспокойно повидаться с этими ангелами, вылетев на оживленный перекресток.
– …я виноват, но сейчас вообще нет времени на полицию. Давай разойдемся мирно, у тебя только бампер помят. Я все возмещу…
Он болтает что-то еще, очень оживленно, но я будто отмахиваюсь от его слов. Замираю и, не веря самой себе, смотрю на открывающуюся пассажирскую дверь в машине виновника аварии.
Там Кирсанов. Сколько мы не виделись?
Леша широким шагом идет сюда. На лице усмешка, руки в карманах, но он очень внимательно рассматривает меня, держит в напряжении. Отступаю, натурально пячусь, словно боюсь того, что вот-вот он окажется совсем близко. Встанет напротив.
А еще теперь я понимаю, откуда мне знаком водитель. Стоило увидеть Лешу, пазл сложился сам. Виновник аварии – игрок под номером двадцать четыре, я запомнила его с трансляций чемпионата, и, к слову, он не понравился мне еще там.
– Комаров, не истерии, европротокол составляйте, – переводит внимание на меня. – Он тебе все возместит, претензий же нет? – Видимо, это Аспид адресовывает уже мне.
– Нет, – качаю головой, а сама не могу собрать слова в предложения, получается какое-то мычание. Но я вовремя добавляю: – И мог бы поздороваться, – складываю руки на груди. Хочу закрыть себя, защититься, спрятаться.
– Привет, – Лешин голос смягчается, а уголки губ слегка заостряются. Он изображает подобие улыбки. Отдаленно похоже, конечно, но уже хоть что-то.
– Здравствуй, – стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не на него.
– Вы знакомы? – Комаров проявляет к нам интерес совершенно не вовремя.
– Более чем, – Леша говорит спокойно, ровно. И меня это злит. Он почти не проявляет эмоций, словно ему плевать. Меня трясет, а ему пофиг. Выдыхаю.
Нужно успокоиться. Улыбайся, Тея, шире и обворожительнее.
– Были знакомы, когда-то, – парирую и ставлю свою подпись на листе, который мне подсовывает истеричный Комаров.
В машину возвращаюсь без слов. Жду. Сама не знаю чего, может быть, приезда полиции? И вообще, это законно? Разойтись вот так – в самом центре города под камерами? Ведь должен быть какой-то суд, или как они там все решают… Пока я пытаюсь ответить себе хотя бы на один из миллионов крутящихся в голове вопросов, дверь со стороны пассажира распахивается.
Вздрагиваю от неожиданности и в тишине смотрю на то, как Кирсанов садится рядом.
– До дома подбросишь? – лениво откидывается в кресле, прикрывая зевок кулаком.
– Мог бы спросить, как у меня дела, ну так, для приличия.
– Зная, как ты водишь, времени у нас много. Успеем поговорить обо всем.
– Или же я выкину тебя на ближайшем светофоре, – выкручиваю руль вправо, сворачивая на нужную мне улицу.
– Не напугала. Как дела?
– Нормально, – огрызаюсь и, нацепив солнцезащитные очки, упираюсь глазами в дорогу, искусственно отгораживаясь от незваного гостя воображаемой стеной.
– До сих пор обижаешься?
Закатываю глаза, довольно громко цокая языком.
– Конечно, все еще плачу в подушку. Нет!
– А ведешь себя именно так.
– Ты серьезно? – смотрю на него с дичайшим непониманием. – Наше расставание было твоей инициативой, только твоей.
– Я же хотел с тобой поговорить. Звонил, писал, приезжал, но ты слала на хер.
– А может быть, я приняла твое предложение? Просто приняла его и рассталась с тобой. Прости, что не уведомила.
– Да я уже пережил.
– Как мило. Кстати, поздравляю с… – осекаюсь и замечаю Лешину улыбку.
– С победой? – он явно издевается.
– С проигрышем.
– Мы дошли до финала, – вытаскивает телефон.
– И слили его, – морщу нос, – я ожидала большего.
– Ты смотрела?
– Еще чего, одногрупники болтают, – отмахиваюсь и прикусываю нижнюю губу, чтобы больше не ляпнуть лишнего.
Я подсознательно жду от него ответа, но он молчит. Что-то быстро набирает в телефоне. Я не знаю, что и кому, но чувствую прилив ревности. Думаю о всяких моделях, или с кем там спят хоккеисты?
– Они болтают, а ты слушаешь и запоминаешь, – блокирует экран, возвращаясь к нашему разговору. – Мне все равно приятно, как бы ты ни отнекивалась. Защита уже была?
– Сегодня, – вздыхаю и ловлю себя на мысли о том, что абсолютно не знаю, куда еду, – четверка.
– Поздравляю.
– Ага.
– Ты вообще как? Сильно испугалась?
– Учеба – это не страшно.
– Я про ситуацию с Комаровым.
– Нормально, не первый раз. Может быть, вождение действительно не мое? – задаю чисто риторический вопрос, передернув плечами. – Куда тебя везти-то?
– А ты куда ехала?
– Домой.
– Ну нам почти по пути. У ресторана через три перекрестка останови.
До сих пор находящийся в подстаканнике телефон издает короткий писк, оповещает о пришедшем сообщении. Экран мгновенно загорается, и я вижу, что Кирсанов смотрит, читает то, что пришло и было адресовано мне.
Довольно резко забираю телефон, бросая его на сиденье между своих ног. Торможу у ресторана, и Леша, широко улыбнувшись, вылезает на улицу.
Он не прощается, да и вообще ничего не говорит. Просто уходит. Вздрагиваю от очередного напоминания о сообщении и, разблокировав телефон, вижу адрес с названием клуба, именно туда мы идем сегодня группой.
А еще теперь об этом знает и он…
Глава 16
Теона
В десять одергиваю подол платья и сажусь в такси. Оно прождало меня минут двадцать. Никак не могла определиться, что надеть. Хорошо, что я вернулась к себе на квартиру, иначе из родительского дома приехала бы в клуб к утру.
Фейсконтроль прохожу быстро, без всяких вопросов, мое имя есть в списке. Довольно торопливо спускаюсь по лестнице вниз, а глаза медленно привыкают к тусклому освещению, вспышкам и мелькающим передо мной людям. Немного потерянно пробегаюсь взглядом по залу, танцполу, задеваю барную стойку и наконец-то соображаю, куда идти дальше. Крис уже с бокалом, касаюсь ее плеча, и она мгновенно протягивает мне шампанское. Пузырящаяся жидкость щекочет горло, а ребята визжат от радости. Мы сдали, мы справились. Впереди свобода. Никакой больше учебы, зубрежки. Салютую и, развернувшись лицом к танцполу, вытягиваю руку вверх, пританцовываю. Глаза уже привыкли к обстановке вокруг, как и я сама.
Вглядываюсь в толпу, а сама жду появления лишь одного-единственного человека. Я уверена, он придет. Придет же?
Еще глоток, и меня посещает уныние.
– Тей, ты чего? – Крис уже за спиной. – Пошли танцевать, давай… Хватит киснуть.
Она утягивает меня за собой, а я кусаю губы, осушив бокал, со звоном ставлю его на стол и догоняю ребят. Я очень долго кручусь под музыку волчком и бешусь от собственного бессилия. По идее, я должна была забыть, не реагировать на него, но я не могу. Стоило только увидеть его днем, и мои мозги непроизвольно напридумывали такого… Самоконтроль полетел к чертям. А ведь я так долго его тренировала.
– Слушайте, там хоккеисты, что ли? – голос в толпе словно глоток свежего воздуха.
Резко запрокидываю голову ко второму уровню лож и выдыхаю. Я его вижу. Отчетливо, будто он стоит напротив. Он пришел.
Улыбаюсь. Щеки покрываются румянцем и немного горят.
– Я на минутку, – оповещаю Крис и шагаю к бару, покачивая бедрами.
Знаю, что он подойдет, я уже его чувствую за своей спиной. А теперь боковым зрением вижу то, как он садится на соседний табурет, поворачиваясь ко мне всем корпусом.