Это настоящее проклятие. Идеальности не существует, но мы… мы не можем прийти даже к маломальской стабильности. Это больно – понимать, что ты не в состоянии быть с тем, кого любишь. Понимать, что вы мучаете друг друга, изо дня в день, из года в год.
Мой сон приходит наперекор мыслям. Царство Морфея затягивает, окутывает своими теплыми объятиями, показывает картинки моей воображаемой идеальности, дает ровно то, что я хочу увидеть. То, как бы хотела жить.
Когда просыпаюсь, комнату уже давно озарил яркий солнечный свет, он режет глаза своей ослепительностью. Спускаю ноги на пол, соприкасаясь ступнями с паркетом цвета светлого графита. Леши в комнате нет, подбираю с пола свое платье, натягивая ткань на изгибы собственного тела, не озабочиваясь бельем. За дверью пахнет кофе. Переступаю с ноги на ногу, останавливаясь у входа в кухню. Многозначительно смотрю на стол, который сейчас не более чем напоминание о вчерашней ночи.
– Доброе утро.
Его слегка хриплый голос раздается над самым ухом. Оборачиваюсь, и меня вновь бросает в жар от нашей близости. На Леше только джинсы, веду взгляд ниже, цепляясь им за кубики пресса и расстегнутый ремень. Сглатываю и, кажется, краснею еще больше. Внутри ощущение чего-то нового, словно все, что произошло между нами ночью, было впервые. Будто мы другие люди и никогда до этого не были знакомы.
– Кофе, – салютует белой кружкой, которую держит в правой руке, и огибает меня, стоящую как истукан.
– Кофе…
Иду следом, наверное даже крадусь, неуклюже взгромождаясь на стул, подгибая под себя ноги.
Леша ставит передо мной чашку и садится напротив. Смотрит слишком пронзительно, а я… я делаю то же самое. Будто хочу запечатлеть в памяти каждую черту, взгляд…
– Не переживай, – сжимаю кружку в ладонях, – выпью кофе и уйду.
– А ты этого хочешь?
– Уйти?
Он кивает.
– Наверное. Не знаю, все очень сложно, правда? – прячу дрожащие пальцы под стол.
– Ты сменила номер?
Вопросом на вопрос, так в его стиле. Я даже слегка теряюсь, мое сознание поглощено драмой. Я выдумываю ее сама, живу в чертовом кино. «И вот героиня вспорхнула со стула, печально взглянула в его глаза напоследок и ушла, навсегда ушла…»
Мотаю головой, чтобы вытряхнуть эти картинки. Поднимаю взгляд.
– Да. Ты мне звонил?
– Несколько раз, когда думал, что окончательно поеду…
Это становится неожиданностью. Почему-то я все это время думала о том, насколько хороша стала его жизнь без моего в ней присутствия.
– Если бы я его не сменила, то обязательно бы ответила, не сразу, но…
«…или бы позвонила сама», – добавляю уже про себя. Бросаю взгляд за Лешину спину, в окно, и ежусь от легкого холодка, будто я вновь прикасаюсь спиной к прохладному стеклу.
– Может, куда-нибудь сходим? – он спрашивает словно между делом.
Мгновенно возвращаю свое внимание к Леше, затаивая дыхание.
– …куда угодно, – добавляет уже менее уверенно.
– Я думала, что ты добрался до того рубежа, когда день расписан по часам.
– У меня небольшой отпуск. Можно сказать, внеплановый…
Киваю в знак понимания и выпаливаю первое, что пришло в голову:
– Я бы не отказалась поужинать, например, в эту пятницу.
– Через три дня?
– Да.
Лешины губы расплываются в улыбке, а я невзначай смотрю на часы, висящие на стене. Приподымаю бровь, скрывая свое волнение за глотком кофе.
***
Мы обозначаем ресторан и созваниваемся ровно один раз. Играем в какую-то известную лишь нам игру. Остальные дни проходят в обоюдном, но отчего-то таком уютном молчании. Это заводит. С каждым часом ожидание становится острее. Наверное, именно поэтому к пятничному вечеру я готовлюсь с раннего утра. Массаж, спа, маникюр, депиляция, макияж, прическа, новое платье, туфли, украшения. Я должна быть на высоте.
Застегиваю змейку алого платья с вырезом практически до правого бедра и поправляю идеально уложенные локоны. Освежаю губы помадой и спускаюсь к уже ждущему такси. Брать свою машину просто не вижу смысла.
От простирающихся за окном пейзажей ночного города захватывает дух, несмотря на то, что все это я видела уже сотни раз. А еще, в голове вертится вполне себе логичный вопрос: зачем нам эта встреча? Мы расстались. Наверное, даже переболели. А вот такое свидание способно сделать лишь хуже. Оно и делает, но я на него соглашаюсь, бросаюсь как в омут, не думая о последствиях.
Зал наполнен людьми, они будто повсюду, но за нашим столиком пусто.
Смотрю на экран телефона – я приехала чуть раньше, Леши еще нет, и это странно. Кирсанов никогда не опаздывает, косячит, да, но не опаздывает, более того, предпочитает везде приезжать заранее. Пустота противоположного стула напрягает, за спиной начинает играть живая музыка, оборачиваюсь, уверенная в том, что это для меня, но нет… Улыбка сползает с моих губ, оставляя на них след разочарования. Какой-то внутренней досады и желчной горечи.
Продолжаю смотреть за свою спину, а музыканты уже успели обступить столик неподалеку. Кажется, кому-то сегодня делают предложение. Медленно выдыхаю воздух и взгромождаю локти на стол. Жду. Это невероятное хамство – заставлять девушку ждать. Заказываю бокал вина, а через двадцать минут прошу оставить мне бутылку.
Наверное, очень глупо сидеть здесь как Хатико. Но я всегда так делала – ждала, уступала. Прошло столько времени, но я до сих пор не сделала выводов. Дура. Больная на голову дурища.
В двадцатый раз набираю Лешин номер, но абонент по-прежнему временно недоступен. Делаю глоток красного сухого, возвращая бокал на поверхность стола. Долго смотрю на темный экран смартфона, а потом опускаю телефон в свой наполовину наполненный бокал. Наблюдаю, как он тонет в вине, и, взмахнув рукой, задеваю стоящую рядом бутылку. Красная жидкость проливается на стол, окрашивая белую скатерть в кроваво-алый цвет.
Почему он не пришел? Зарезервировал стол, но не пришел? Не сообщил мне? И даже не берет трубку…
Что с ним происходит? Что происходит с нами снова?
Расплачиваюсь за вино, извиняюсь и спешно покидаю ресторан. В такси держусь из последних сил, силюсь, чтобы не заплакать. Сколько я там просидела? Одна, как полная дура?
Оказавшись в квартире, вновь набираю Кирсанова, как только добираюсь до запасного телефона. Слава синхронизации с моим утопленным бедолагой. Напрасно. Ничего не меняется.
Застываю у окна и чувствую прилив ненависти. Она окутывает каждый уголок моего сознания. Она коварна и беспощадна. Я ненавижу саму себя за слабость, за то, что снова дала нам шанс. За то, что поверила в нас. Но нас нет и никогда не было.
Так я думаю до утра. Засыпаю с этими отвратительными мыслями и бушующей злобой. А уже в обед понимаю, что должна выяснить причину его игнора. Просто для себя. Чтобы похоронить Лешу в своей душе навсегда.
Первое место, куда я еду, ледовая арена. Мне везет, и первый, кого я встречаю, тот самый Морозов – виновник аварии. Он широко мне улыбается, пытаясь казаться галантным. Но выходит плохо.
– Леша еще здесь? – убираю руки за спину.
– Нет.
– Блин, – сцепляю пальцы в замок, – я опоздала.
– Дня на три, – Морозов продолжает веселиться, все лыбится.
– В смысле?
– Он подписал контракт с канадским клубом. Позавчера. Ему же поступило три предложения от НХЛ, сразу после чемпионата. Ты не знала?
– Не знала, – качаю головой, по инерции делая шаг назад, словно хочу сбежать. – Значит, он больше не приходит на тренировки…
– Нет. Да и вообще, он улетел сразу, как подписался.
– Спасибо, – часто киваю и, развернувшись, шагаю на выход.
– Стой, может, сходим в клуб?
– Что? – мои брови ползут вверх. Я удивлена. Явно.
– В клуб или кино, может быть… – Морозовская уверенность слетает на глазах.
– В другой раз, – отмахиваюсь и, ускорив шаг, выхожу на улицу.
В голове каша, и я абсолютно ничего не понимаю. Три дня назад он сам хотел встречи со мной, сам впутал меня в это… А потом слился? Вот так просто улетел? Нужно выдохнуть. Сесть в машину и подумать. Кто может знать, что происходило в эти три дня? Может быть, Виталик? Они же еще общаются? Очень надеюсь, а еще верю в то, что Белов не сменил адрес, иначе я потеряю все оставшиеся нити.
Сегодня адская жара, от нее не спасает абсолютно ничего. Прикрываю глаза, припарковавшись под липой, как раз напротив подъезда Белова, и поднимаюсь на нужный мне этаж. Я была тут всего один раз, в день, когда его выписали из больницы. Потащилась за Лешей. Я вечно за ним таскалась, и эта правда отдает в груди глухой болью.
Вдавливаю кнопку дверного звонка и жду, пока мне откроют. Очень надеюсь, что Виталик по-прежнему здесь живет, а еще, что не работает по субботам.
Когда дверь распахивается, я немного теряюсь. Потому что передо мной стоит бородатый мужик, но, если приглядеться повнимательнее, то в нем, конечно, можно узнать Белова.
Из квартиры доносится детский плач, и я вздрагиваю.
– Привет, – машу правой ладошкой, кусая губы.
– Теона?
Белов хмурится и даже немного напрягается.
– Прости, что как снег на голову, но я хотела бы поговорить. Это касается Леши…
Виталик смотрит сквозь меня так, словно решает математическую задачку, но, опомнившись, кивает, пропуская внутрь. Стоит мне переступить порог, как из комнаты выходит девушка. Высокая, с ярко-рыжими волосами и веснушками на курносом носу. Она держит на руках такую же рыжеволосую малышку. Ей нет и года, а шевелюре уже можно позавидовать.
– Простите, что я так врываюсь…
– Это Валя, моя жена. Это Теона, старая знакомая. Они с Лехой встречались.
Услышав о Кирсанове, Валя меняется в лице, на нем появляется улыбка. Видимо, теперь она не воспринимает меня соперницей и даже предлагает чай.
– Спасибо, но я буквально на пять минут. Виталь, можно задать тебе пару вопросов?
– Пошли на кухню.
Белов прикрывает за нами дверь и садится на угловой кухонный диванчик.