***
Третий день брака начинается с ласкового прикосновения к губам. Вздрогнув, распахиваю глаза, и Сигвальд приподнимается на руках. Его щёки алеют румянцем, влажные кудри приглажены, отчего он кажется старше.
— Доброе утро, — Сигвальд ласково улыбается.
Улыбаюсь в ответ, хотя сердце испуганно колотится. «У него глаза отца», — мелькает привычная мысль.
— Д-доброе утро, — смотрю на гладко выбритый подбородок, чтобы не думать об Императоре.
— Как самочувствие?
— Спасибо, уже лучше.
— Если хочешь, после завтрака можем пройтись по дворцу.
Ладонь опускается мне на плечо, скользит по руке, перетекает на бедро.
— У меня ещё… — шепчу я, краснея.
— Это не делает тебя менее соблазнительной. Ты две ночи спишь рядом, естественно, мне хочется к тебе прикасаться. Хочется, чтобы ты привыкла ко мне и не дёргалась, точно я чужой.
— Простите… прости, — кладу руку на его плечо. — Просто раньше… если меня будили, значит, что-то случилось. Что-то неприятное, вроде разгневанной хозяйки или других слуг. И на мгновение мне показалось, будто… что я опять в своей комнатушке.
Не смею взглянуть в зелёные глаза, смотрю только на губы. Долгое время они остаются неподвижны. Наконец принц отодвигается:
— Похоже, у тебя была несладкая жизнь.
— С тех пор, как меня продали за долги — да.
Потирая заднюю сторону шеи, Сигвальд вздыхает:
— Меня тоже будили не с добрыми намерениями. Например, облить холодной водой и поколотить.
Вскидываю на него изумлённый взгляд, но Сигвальд смеётся:
— Это я о тренировках: сначала купание во рву с остывшей за ночь водой, даже зимой, потом тренировки. Папа хочет, чтобы я стал хорошим воином, но у меня не хватает способностей, компенсирую их потом и кровью. Так что я очень рад свадьбе: целых два утра никто не лупит меня деревянным мечом.
— Разве принца могут лупить?
— Папины боевые друзья — очень даже. А папа меня уделывает с завязанными глазами. Тебе надо обязательно посмотреть, как он вслепую сражается с несколькими противниками: смотрится сногсшибательно, — он усмехается, весело блестя глазами. — Но, конечно, я при дорогой жене постою в стороне.
— Да, уверена, Император выдающийся воин.
— Ты даже не представляешь, какой! — глаза Сигвальда сверкают. — Однажды он справился со львом, хотя из оружия у него была только палка! Он подкову разгибает. Ты обязательно должна увидеть тренировки. Оружие, там, конечно, используют безопасное, но смотрится… великолепно.
Сигвальд хватает меня за запястья и тянет, словно прямо сейчас собирается отвести на тренировку. К моим щекам приливает кровь:
— Ч-что, прямо сейчас?
Он задумывается на мгновение и мотает головой:
— Нет, наверняка он уже занялся делами, завтра утром разбужу пораньше, посмотрим. А сегодня предлагаю экскурсию по дворцу. Хочу сам тебе всё показать.
— Сейчас приведу себя в порядок, дело в том, что… — робко начинаю, но Сигвальд взмахивает рукой:
— А я пока распоряжусь о завтраке. Не торопись, времени достаточно: папа освободил меня от всех дел, кроме тренировок, так что ближайший месяц я практически полностью в распоряжении дорогой жены.
Только меня это не радует. Выдавливаю улыбку:
— Это просто замечательно.
Сигвальд целует меня в лоб.
— Не торопись, — разрешает он перед выходом из комнаты.
Вздыхаю. И вроде нет поводов для грусти, а как-то тоскливо.
Дворец поражает. Золотое ажурное великолепие южных традиций перетекает в массивное сдержанное величие архитектуры прежней династии, часто они смешиваются, тогда кружевное изящество придаёт резким геометричным деталям лёгкость, а те в свою очередь придают легкомысленным деталям мощи. Именно эти, смешанные, части дворца нравятся мне более всего — нечто среднее между привычной мне архитектурой родной западной провинции и югом.
— А вот и легендарное сражение за Вегард, — Сигвальд прибавляет шаг и машет на расписанную стену галереи второго этажа.
Смотрю на искусно изображённых людей и коней, налетающих друг на друга с бешеными выражениями лиц и морд. Несколько отрядов штурмуют стену-крепость, закрывающую вход в долину. Стены изрядно побиты, от осадных орудий летят пылающие снаряды, защитники льют на штурмовые машины огненную смесь, Фероуз (ещё со смолянисто-чёрными волосами, развевающейся бородой) со вскинутых рук посылает на Вегард песчаные вихри.
— Грандиозно, согласись! Одна из величайших битв в истории. Падение неприступной крепости!
Взглядом выискиваю Императора: он величественно взирает на битву с возвышения в стороне, алый плащ трепещет на ветру, рядом — связанные вражеские солдаты, у одного из поясной бутыли вылезает змея.
— Ты просто представь, какая это была битва! — Сигвальд дрожит от воодушевления, глаза горят. — Вряд ли в мире случится ещё что-нибудь столь же грандиозное, даже взятие Викара было…
— Сигвальд. — Незнакомый властный голос прокатывается по галерее. — Ты рассказываешь девушке о завоевании её родины.
Разворачиваюсь: высокий седой воин идёт к нам, раскрывая широкие объятия:
— Рад тебя видеть.
— Дед. — Сигвальд обнимает его и одинаковым с дедом жестом похлопывает того по спине.
Со смешанными чувствами разглядываю горбоносое лицо Ингвара, полководца, сдавшего Викар Императору в обмен на родство с новой правящей династией.
— Познакомь меня с твоей высокородной избранницей, — улыбается Ингвар, в его возрасте у него удивительно хорошие зубы. — Так похожей на мать, особенно глазами.
Человек, виновный в смерти моих родителей, смотрит на меня змеиным изучающим взглядом. Цвет его глаз напоминает лёд.
— Мун, познакомься, это мой дедушка Ингвар, наместник западной провинции. — В голосе Сигвальда появляется лукавство: — Знаменитый полководец.
Да уж, знаменитее некуда. А ведь я росла в западной провинции, и когда меня только отдали хозяину, попала в дом в день отъезда Ингвара, даже успела заметить выезжавший за ворота арьергард его охраны.
Ухмыльнувшись, Ингвар слегка кланяется:
— Безмерно рад знакомству. — Выпрямляется, переводя взгляд на Сигвальда. — И безмерно огорчён тем, что не смог присутствовать на свадьбе. Всё случилось столь… скоропалительно.
— Дед был в отъезде, — глядя на меня, поясняет Сигвальд. — Помогал инспектировать приграничные крепости северной провинции.
— Мчался во весь опор, — Ингвар подпирает бок кулаком. — Но последнюю неделю ливни не прекращались, тракт размыло.
— Сильно? — Сигвальд обнимает меня за плечи, слегка сжимает пальцы. — Его же всего два года назад проложили.
Так неуютно стоять в его объятиях под пристальным взглядом Ингвара, опускаю глаза. А тот продолжает:
— Местами дорогу размыло начисто.
— Надо сказать отцу, — кивает Сигвальд. — Он, наверное, ещё у казначея.
Ингвар усмехается:
— Спешишь избавиться от старика ради общества красавицы?
— Нет, просто…
— Не оправдывайся. — Ингвар хлопает его по плечу. — Всё понимаю, сам молодым и только что женатым был, отдыхайте, наслаждайтесь друг другом… Было приятно познакомиться, Мун.
Заставляю себя посмотреть на него и улыбнуться:
— Мне тоже.
Ложь — от одного взгляда на его обветренное морщинистое лицо в груди становится тесно. Если бы не этот человек, родители могли выжить, могли спасти королевство от завоевания, и тогда я… я могла бы не знать долгового рабства.
Глаза Ингвара холодны, несмотря на приветливую улыбку. От ощущения, что он понял мои чувства, меня пробирает озноб.
— Хорошего дня, — мазнув по мне ледяным взглядом, Ингвар удаляется по галерее.
Сглатываю. Понимаю, что Сигвальд что-то говорит, поворачиваюсь к нему, несколько недоуменному.
— Ты в порядке? — уточняет он. — Хорошо себя чувствуешь?
— Да. Но немного устала ходить.
— Тогда… — он задумчиво оглядывается по сторонам. — Тогда немного изменим маршрут.
Легко подхватив меня на руки, он возвращается в коридор, из которого мы пришли, и заворачивает в соседний.
— Я сама могу идти.
— Знаю, — улыбается Сигвальд. — Но мне это в радость: и тренировка, и приятно.
Румянец заливает щёки. В смущении прижимаюсь лицом к плечу Сигвальда, лишь небольшое учащение дыхания выдаёт его напряжение. Пытаюсь расслабиться, но не могу. Он уносит меня на несколько коридоров и опускает перед массивными двустворчатыми дверями с золочёными чеканными узорами.
Довольный собой, Сигвальд распахивает створки:
— Прошу.
У меня перехватывает дыхание: просторный зал полон стеллажей с книгами, свитками и пластинами. Никогда не видела столько книг и даже не подозревала, что их может быть так много. Сигвальд подхватывает меня под локоть и проводит внутрь, широко взмахивает рукой:
— Величайшая коллекция в подлунном мире, — его глаза горят куда ярче, чем при рассказе о взятии Вегарда. — Кладезь знаний, услада для глаз. Истинное сокровище Империи.
Робко оглядываюсь: вдоль стены вытянулись столы с письменными принадлежностями. Окна здесь узкие, забраны толстыми решётками.
— Желаешь с чем-нибудь познакомиться? — Сигвальд указывает в сторону. — Вот здесь собраны сказки пустыни, а там…
— Я не умею читать, — сгорая от стыда, смотрю в пол.
— Что? — растерянно уточняет Сигвальд.
— Я. Не умею. Читать.
Стою, поджав губы. С минуту Сигвальд медлит, потом уверенно заявляет:
— Тогда ты должна научиться. У нас такая библиотека, а ты не можешь её оценить.
Краснею сильнее:
— Простите, у меня не было возможности научиться читать и… не знаю, смогу ли я…
Вдруг из-за стеллажа раздаётся чарующе-сильный голос Императора:
— Я был немного моложе тебя, когда начал учиться читать и писать, теперь знаю четыре письменных языка. Не волнуйся, это проще, чем кажется, ты же знаешь слова, осталось выучить, как они записываются. Тем более твой язык звукописный, это совсем просто.
Недавно казалось, я не могла покраснеть сильнее, но теперь понимаю, что ошибалась.