— О да. — Хочется плюнуть и уйти, но если сейчас отступлюсь, Викар совсем распустится и может даже дотянется до моего белого дворца. — Пойдём в обход.
Фероуз едва слышно вздыхает. Он единственный знает о моих истинных способностях, но даже он не представляет, как сложно с Викаром. Мы ещё далеко от его сердца, но я ощущаю волны ненависти, а виски будто стягивает невидимая рука.
— Мы принесли тебе жертвы, — бросаю я в пронизанный голубоватым светом воздух, в чёрные провалы среди старых камней. — Я пришёл поговорить мирно, заплатить.
И спросить его о принцессе, но сомневаюсь, что он легко согласится её выдать (подозреваю, он должен чувствовать, если она живёт в городе). Но мне есть что ему предложить: снятие запрета на проживание в старом городе. Эти духи мест просто обожают близость людей. Подозреваю, что восемнадцать лет одиночества для старика Викара срок мизерный, но попробовать стоит.
— У меня для тебя интересное предложение, упрямец. — Мысленно ругаясь, я разворачиваюсь и шагаю вниз по улице.
— Чирр-чирр, — трепещут куропатки.
Я зол, очень зол. Я завоевал страну, но не сердце её столицы. Фероуз бурчит себе под нос, заковыристые ругательства нашей родины не раздражают, а греют. Оглядываю дома, выискивая более крепкие здания: получить по голове не хочется. Фероуз, конечно, может меня прикрыть, но зачем рисковать?
Над старыми домишками показываются крыши домов нового города.
— Стой! — визжит мужчина. — Стой!
Топот ног. Фероуз вскидывает руку, на кончиках пальцев разгорается пламя. Жестом останавливаю его: к нам кто-то бежит по перпендикулярной улице, но их, судя по звуку, двое: маленький и большой. Скорее всего, ограбление, нападение или муж решил проучить непокорную жену. Какая-нибудь не относящаяся к нам глупость.
— Следи за Викаром, — велю я и, положив ладонь на рукоять, выхожу на перекрёсток.
Лунный свет мерцает на светлых волосах девушки. Она смотрит через плечо на преследователя. Я узнаю обоих и от неожиданности ничего не делаю. Так и не глянув вперёд, Мун врезается в меня со всего маху. Я сгребаю её в охапку, не давая упасть.
Ильфусс — или как его там — резко тормозит и чуть не падает. Сипло дыша, опирается на колени и волком смотрит на меня:
— Она моя, отдай.
— Уже моя. — Надменно смотрю на него сверху вниз.
Часто вздымающаяся грудь Мун давит на запястье и ладонь. Девушка хрипит и дрожит, но уже пытается вырваться.
— Она моя собственность, — шипит Ильфусс, его рука подрагивает, будто он с трудом сдерживается, чтобы не схватиться за висящий на поясе нож.
Чувствую, как сзади выступает Фероуз. Злобно зыркнув на него, Ильфусс пятится. Оказавшись на расстоянии шагов в двадцать, вопит:
— Отпусти её! Иначе расскажу страже! Вас будут искать за кражу собственности! — он аж подпрыгивает. — Я вас запомнил!
— Да пожалуйста, — смеюсь я и, крепче притискивая Мун, разворачиваюсь.
Щурясь, Фероуз слегка поводит рукой. За моей спиной что-то металлическое падает на мостовую. Понимаю: тот идиот нож метнул. Отчаянный малый. Смотрю на вырывающуюся Мун: не повезло девчонке заполучить такого беспокойного поклонника.
— Уймись, — тяну её под прикрытие домов, хотя Ильфусс улепётывает прочь, его шаги стихают. — Я не причиню вреда.
— Отпустите, — всхлипывает она. — Пожалуйста. Я отдам всё, что у меня есть.
Фероуз поднимает взгляд от её кожаного ошейника долговой рабыни на моё лицо, и мы усмехаемся друг другу.
— Ничего твоего мне не надо, — я ставлю её посередине улицы, подальше от домов, которые Викар при сильном желании может пошатнуть. — Только не убегай, тут одной опасно.
Отпускаю. Мун смотрит исподлобья, её глаза кажутся тёмными. Щёки блестят, но она не рыдает, лишь пару раз судорожно всхлипывает. Недоверчиво нас оглядывает, явно ища возможность убежать. Мы выглядим наёмниками и сущими демонами. С её раскрасневшегося лица сходит кровь. Похоже, поняла, что от нас не сбежать при всём желании. Наверняка в её очаровательной головушке проносятся пошлейшие сцены с участием меня, её и Фероуза, мысль об этом обдаёт жаром: я не прочь с ней повеселиться, не будь она так этим напугана.
— Ты чего ночью в старом городе забыла, девочка? — Я не подхожу, чтобы не пугать её ещё больше. — Что тебе здесь надо?
— У-убегала, — она вытирает слёзы, смотрит исподлобья.
Сейчас она ростом едва дотягивается до моего солнечного сплетения.
— Не через весь город же ты от него бежала, — замечаю я, вспоминая расположение дома Октазии. — Вас бы стражники раньше остановили. Что ты делала в этом районе? Ты разве не знала, что старый город посещать запрещено?
— Но вы-то здесь… — лепечет она и шагает назад.
— Не смей убегать!
Вздрогнув, она застывает, только кончики пальцев дрожат, и на щёку вновь вытекает слеза.
— Господин, — мягко, насколько позволяет бас, напоминает Фероуз, куропатки отзываются резким «Чирр». — Луна на исходе.
Поднимаю голову к небу: пора бы двигаться дальше, иначе не успею закончить ритуал до утра. Мун бросается прочь, но я в три прыжка настигаю её, хватаю за плечо и проворачиваю:
— Ты с ума сошла? Мало тебе неприятностей?
Мертвенно-бледная, она дрожит в моей лапище.
— Прости, — я разжимаю исполинские пальцы, и она, закусив губу, сжимает плечо. — Мы не причиним тебе вреда. Что ты тут делаешь? — Никогда не понимал женщин: надо совсем не иметь ума, чтобы выйти из дома, когда только что выгнанный из-за тебя человек может быть рядом. — Хозяйка послала?
В первое мгновение Мун отрицательно дёргает головой, но быстро начинает кивать:
— Да-да, и она ждёт моего возвращения, если не приду — будет меня искать. Она из благородных, стражники отнесутся серьёзно. И богатая. Может меня выкупить.
Октазия-то? Как же, держи карман шире. Но в её щекотливой ситуации такая ложь — надежда. Её откровенно трясёт. Похоже, наши расспросы ни к чему толковому не приведут. Вновь смотрю на ровный диск луны. Поворачиваюсь к Фероузу и протягиваю руку:
— Давай поклажу. А её проводи до дома в целости и сохранности. Встретимся на выходе.
Фероуз таращит глаза, смотрит на меня, на сжавшуюся девчонку.
— Я не могу, — бормочет он. — Я должен тебя охранять.
— Справлюсь. Это приказ, — я помахиваю пальцами. — Давай вещи.
Он пронзительно смотрит на меня.
— Приказ, — повторяю я, ловя на себе недоуменный взгляд Мун.
До чего же она хорошенькая. Скольжу взглядом по её точёной фигурке, аппетитной даже в простой одежде. Может, ну его, Викара?
— Сколько ты хочешь за ночь? — неожиданно спрашиваю я.
Мун вспыхивает до кончиков волос:
— Я не продаюсь, — она пятится, Фероуз удерживает её за плечо мягко, но настойчиво.
— Я заплачу очень много, — поднимаю плащ, демонстрируя туго набитый кошель. — Всё по-честному?
Она с трудом сглатывает и отчаянно мотает головой. Не скинуть ли личину, чтобы была посговорчивее?
— Послушай, я… — делаю шаг к ней. Сзади с треском падает дом. Разворачиваюсь. — Уймись!
В лунном свете кружится пыль. Тяжело дыша, разворачиваюсь к Фероузу и вновь протягиваю руку:
— Давай вещи.
Викар невыносим! Ярость заставляет забыть об упрямой девчонке, я стягиваю с плеч Фероуза пожитки:
— Домой её проводи, — надеваю рюкзак. — Встретимся позже.
Клокоча от гнева, направляюсь в соседний переулок.
Глава 4. Девушка, заинтересовавшая Императора
Оглядев возвышающегося надо мной громилу бандитского вида, я чуть не умерла со страху. Видят боги, я была близка к тому, чтобы обмочиться. Но, невзирая на ужас, понимаю — наёмники странные. Их речь слишком мягка, в ней при всей столичной грамотности проскальзывают южные тягучие переливы (возможно из-за акцента и сходства ситуации, из-за того, что он тоже пах корицей, показалось, будто главарь взглядом и манерами смахивает на старшего мага Фероуза, спасшего меня от Вездерука в прошлый раз).
Я ждала, что они воспользуются моей беззащитностью или продадут в настоящее рабство. Когда главарь стал предлагать деньги, я уже прощалась с невинностью, но обрушение старого дома вновь спасло меня. Повезло!
Второй наёмник (или бандит, что порой одно и то же), с интересом меня оглядывает. В его взгляде чувствуется сила и готовность остановить меня, если попробую сбежать. Смотрю на дом, за которым скрылся огромный главарь с мощными руками, в которых, несмотря на ужас, я чувствовала себя почти уютно. Шаги и воркотня потревоженных куропаток стихают.
— А куропатки зачем? — шепчу я.
— Не твоё дело. Иди, я должен проводить тебя до дома. Шевелись.
Недоверчиво смотрю на него снизу вверх, на массивный подбородок с короткой бородой. Неужели меня в самом деле только проводят? Как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой. Скорее уж поверю, что он треснет меня по голове и утащит в притон. Но иду.
— Не бойся, — басит наёмник, топая сапожищами. — Приказа я не ослушаюсь и доставлю тебя в целости и сохранности.
— Я ещё девушка, — нервно поясняю я. — Ты…
— И это не трону, — усмехается он. — Если сама не захочешь.
— Не хочу! — подпрыгиваю я и оглядываюсь через плечо. Наёмник подёргивает бороду. Краснея, уточняю: — Что-то не так?
— Я должен быть с ним.
— Так идите, я сама дойду.
— Он терпеть не может, когда его не слушаются.
— Пересидите где-нибудь, потом скажете, что проводили.
— Не хочу лгать. Он не любит это ещё больше, чем непослушание.
— Суровый, — буркаю я и топаю дальше.
Чувствую взгляд на спине. Со всех сторон уже жилые дома, но ставни и ворота закрыты, да и… не думаю, что смогу убежать от такого великана. Потираю плечо, за которое меня схватил главарь — точно будут синяки.
— Сколько тебе ещё до выкупа? — наёмник отстал на полшага, но сверлит взглядом спину.
Я так сосредоточилась на своих ощущениях, на ожидании внезапного удара, что не сразу понимаю, о чём он. Наконец отвечаю:
— Семь полновесных серебряных. Плюс деньги за питание, одежду и проценты.