- Ссс-сс... - просвистел Змей, - вот голос, которому я никогда не мог противиться... Он из меня веревки крутит...
- Не переживай, - весело подмигнул принц, подкрепившийся шоколадом, - Ты в хорошей, а, главное - большой компании. Он их из всех крутит. Право, не представляю, зачем ему столько веревок? Ты не в курсе?
- Это второй вопрос, - мгновенно среагировал Змей.
- Пошутил, - отмотался Рами, - дурацкая шутка, извини.
- Смотри... принц... наследник. Но, лучше бы тебе поверить мне на слово. Это не самое приятное зрелищшше...
Рами не было долго. Очень долго. Марк был терпелив, но когда почти вытекла вода во второй клепсидре, он встал и сделал несколько шагов по коридору.
Ему в свое время понадобилось мгновение, чтобы взять белый камень и шагнуть к дверям с осознанием того, что свершилось все, чего он страстно желал.
Это был выбор, сделанный не умом. Сердцем. Не взвешенный, не просчитанный. Как кольцо для Маргариты. Как решение выйти на магическую дуэль с князем Гевором, вместо Эшери. Как та ночь у костра в лесу, единственная ночь с Алетой, первая и последняя.
Когда грохот сердца, слетевшего с тормоза, полностью забивает голос разума - это плохо. Но иногда с этим просто ничего не поделаешь - остается только матерно ругаться и разгребать последствия.
А то, что мальчик там так долго это, пожалуй, хороший признак. Значит, он все же включил мозги. Помоги ему Небо и, как говорила Маргарита - гены?
Ток горячего воздуха и запах дыма коснулся его ноздрей. Марк стремительно развернулся. Принц стоял в дверях бледный, даже сероватый - как кусок льна. Под глазами темнели круги. Черты лица заострились и сделали его до ужаса похожим не на Марка, а на Рамера Девятого. Волосы слиплись от пота и... Бездна! Марк сначала даже не поверил себе, решил - пыль или паутина. Но, присмотревшись, убедился: все так и есть. У левого виска двенадцатилетнего мальчика жестоко и неправильно серебрились несколько совершенно седых волос.
...Кому много дано, с того много и спросится!
Марк шагнул вперед и сгреб принца в охапку.
- Ты как? - шепнул он.
- Мрак! - принц содрогнулся. - Как Эшери мог с ним торговаться, вообще?
- Демоны знают. Эшери все может. С этим нужно просто смириться. И постараться не завидовать.
Рами поднял руку, сжатую в кулак. Пальцы тоже были белыми и тихонько дрожали. Винкер осторожно взял его кулак в ладони и понял, что тот еле-еле помещается. Не говоря ни слова он начал растирать пальцы, запястье, предплечье.
Принц несколько раз крупно вздрогнул. И, наконец, смог разжать кулак.
На ладони... лежали оба камня. Красный. И белый.
- И что это, к демонам, значит? - тихо спросил Винкер.
- Он сказал, что мне придется нести оба мешка. И однажды я буду готов заплатить любую цену, только чтобы избавиться от дара. В том числе и ту, которую я... почти решил не платить.
- Вот ведь, интриган чешуйчатый. Ничего в простоте не сделает, все через... хвост!
- А у него нет чешуек, - оживился Рами, - зато, представляешь, есть рога! Я еще подумал - Боги претемные, неужели Змей бодается?
- Как? Бодается?
Такого хохота эти стены еще не слышали!
Глава 34. О тех, кто готов умереть за улыбку
Верна показала немолодой женщине - служительнице тяжелый бронзовый ключ и аккуратно отсчитала десять монет серебром. Та кивнула, так же деловито пересчитала плату и вышла, плотно прикрыв за собой двери.
Разницу во времени Верна вычислила правильно - зеркало потемнело сразу, и, спустя мгновение, по ту сторону обозначилась заклятая подружка, закутанная в белоснежную шелковую шамайту так, что снаружи остались одни глаза.
Что-то не то было в этих глазах... Но сначала - дело!
- Наш караван сейчас в Джистаре, - Лесс была деловита и собрана, - это последний город, дальше только поселения хичинов. Мы двигаемся в земли хассери, зеркал там нет. Если что-то очень серьезное, я, конечно, пошлю гонца, но с моей силой... нет никакой гарантии, что он пересечет море.
- Ты что-нибудь уже можешь сказать? Из того, что интересует Имперскую разведку?
- Немного, - заносчивая Росомаха заметно смутилась, - у меня нет эталона. Очень трудно понять, изменилось что-то или нет, если не представляешь, как это выглядело раньше. Город явно готов к обороне: стены патрулируют, у баллист дежурят полные расчеты, а не урезанные. Стражники на воротах досматривают тщательно... Нам кланялись, как Святому Касперу, Осиявшему Благодатью - но заглянули во все тюки, и не формально, а очень тщательно. Насколько это нормально? Я, вот, не знаю. Может, здесь просто градоправитель строгий.
- А по пути следования?
- По-разному. Где кроме денег ничего не спрашивали, но там, по-хорошему, и взять-то нечего, даже верблюдов толком не напоишь, колодцы тощие. Ограды нет, людей мало. А в поселениях побогаче - как в Джистаре. Рады до смерти, но даже под копыта заглянут.
- Встречали мужчины?
Росомаха покачала головой:
- Это ничего не значит. Здесь, в Хаммгане, женщин и в мирное время прячут. Хичины воруют их друг у друга, особенно молодых. И на красоту не смотрят, только чтобы здорова была.
Верна хмуро свела брови:
- Значит, пока никаких следов того, что племена ссорят нарочно?
- Между хассэри и ниомами война. Может быть, там удастся ухватить ниточку. Или уже в Шариере. Там сейчас тоже горячо будет.
Лекарка немного помолчала, но все же решилась спросить:
- Что-то не так?
- Все идет как задумывалось, - твердо отозвалась Росомаха. - И эта девочка... Шекер... Она в самом деле хороша. Если меня все же достанут... Передай милорду, чтобы присмотрелся к ней. Она может заменить меня. Во всем.
- И в постели Священного Кесара? - прямо спросила Верна. Что поделать, особой деликатностью лекарка не страдала.
- Может быть, - Алессин пожала плечами. Ее самообладанием можно было стены крушить, как тараном.
- Ревнуешь?
- Я Валендорская, мы не ревнуем. "Убей или успокойся". - Она немного помолчала. А потом все же не удержалась. - Я могу спросить?..
- Можешь, - вздохнула Верна, - только я не отвечу, ты же знаешь. Нельзя.
- Ну, хотя бы, намекни, - жалобно попросила Росомаха, - хотя бы о том, что можно.
Верна задумалась.
- Ну... когда в следующий раз встретишь Иголку, обращайся к нему: "Ваша милость"...
- Он получил дворянство?! - взвизгнула Алессин, - Здорово как! А... ты?
- А мне пожелай удачи. И милорду тоже.
Росомаха зажмурилась, помотала головой. И перед тем, как погасить зеркало, шепнула:
- Благословение Неба. И Ада, если нужно. Передай милорду, что я бы хотела и дальше наслаждаться изумительными стихами Решви..."
В славном городе Джистаре портальный зал находился недалеко от рынка, что было и удобно, и со всех сторон правильно. Росомаху, в сопровождении рабыни, не знавшей ни одного языка, кроме родного, встретил десяток аскеров - и Янг. Подсадив ее на лошадь, кесар привычно взял в руки повод.
- Хочешь посетить торговые ряды, несравненная? - негромко спросил он.
- Нет, - она покачала головой, - смысла не вижу. Подарки хэссари есть, а выбирать что-то для себя лучше на обратном пути.
- Ты грустишь. Мне больно это видеть.
- Терпи, Богоравный супруг, - невесело улыбнулась Алессин, - я же терплю.
- Тебе не по вкусу, что я хладнокровно сыграл чужими жизнями?
- Ты кесар и в своем праве. И я всем сердцем желаю тебе удачи.
- А то, что твоя жизнь - тоже ставка в этой игре? - спросил Янг.
- Супруг мой, себе я желаю удачи тоже, - отозвалась Росомаха, невесело, но спокойно.
- Что я могу сделать, чтобы ты снова улыбалась?
- Не просить меня об этом. И, возможно, это когда-нибудь случится само.
- Твое желание - закон, несравненная, - вздохнул Янг и повернул к постоялому двору, где остановился караван из Шариера.
К дому градоправителя Священный так и не завернул. Новости о войне, принесенные почтовой птицей, гнали его вперед. Торжественная встреча и торжественные проводы растянулись бы на неделю, а то и на месяц.
- Отбываем завтра, затемно, - объявил он, - рассвет будем встречать уже в Хаммгане, а через пять дней, если ничего не случится, заночуем в шерстяных домах хассэри.
- Священный, - молодой аскер из хорошего рода, взятый в свиту недавно, пока еще не усвоил навык общения жестами, который Янг предпочитал в пути. - Будет ли нам дана возможность отдохнуть в Джистаре?
- А ты устал, Вала? - удивился Янг.
Парень смутился:
- Не то, чтобы сильно. Но...
- Да в Дом Радости он хочет сбегать, - хохотнул аскер постарше.
- Мне нужны пять человек, чтобы обеспечить охрану наших животных и поклажи. Остальные могут располагать своим временем. Но в три клепсидры пополуночи я вас жду.
- Как же так? - удивился воин, - А охрана вашей особы и Равноправной?
- Свою супругу я сберегу сам. А меня хранит Рауша.
Воин открыл, было, рот, чтобы возразить. Но показались ворота постоялого двора, перед которыми приплясывал от нетерпения мальчишка-слуга - и все разговоры стихли.
Это правило аскеры Священного усваивали сразу - при посторонних рты на замки. Никаких разговоров, споров или, не дай Святой Каспер - ссор. Шамайту на лицо, взгляд - преданный, кулак у сердца. Чтобы ни у кого не возникло дурной мысли, что в маленьком отряде могут быть какие-то разногласия. Даже по такому вопросу, как: идти к распутным девкам, или не ходить.
Кесара заняла несколько комнат на втором этаже длинного дома с плоской крышей. На крыше, как здесь случалось часто, был разбит небольшой садик в котором пышно цвели найтари. Бело-розовыми цветами, как облаком, были плотно укутаны тонкие ветви. Зелени листьев почти не просматривалось.
Алессин поднялась в сад, чтобы остаться одной. Правда, полного одиночества не получилось - девчонка-рабыня все равно ходила следом, как хвостик, но Лесс в том большой беды не видела. Она ведь молчала, а, значит, не нарушала ход мыслей кесары.