Я удивилась. В портальном зале никого не было, кроме женщины - служительницы, да и глашатаи о нашем приходе, как будто, не кричали.
Янек ухмыльнулся:
- Вот так тут все и происходит. Ничего не скроешь, все на виду. Вы из Империи, с вами милорд Монтрез, у вас официальное и, похоже, паршивое дело... И вас - восемь!
- Семь, - машинально поправила я. Все остальное он угадал до мелочей. Хотя, задача-то не сложная. Если из Империи в страну, с которой нет дипломатических отношений, прибывает официальная миссия, то дело точно скверное.
Янек зажмурился и, такое ощущение, прислушался к своим... ступням, наверное. Словно глухая змея, познающая мир через ощущения.
- Странно. Здешняя земля говорит, что чужаков - восемь, - сказал он через несколько секунд.
- Может быть после нас еще кто-то пришел, по своей нужде, - отмахнулась я, - а что значит - "земля говорит"? Ты маг земли?
- Я струна.
Янек смерил меня пристальным взглядом, в котором мне почудилось напряженное ожидание неизбежного. Интересно, что я должна была сделать? Хлопнуться в обморок?
- Что такое - "струна"?
- Я слышу вибрации мира... - сообразив, что я темная, как сибирская тайга, Янек ощутимо расслабился и повеселел, - а ты занятно звучишь. Никогда такого не слышал. Милорд герцог Монтрез слышится как тихий, стремительный свист стали. "Не бойся шпаги, бойся сабли. Услышал свист - кишки ослабли". Князь Дамиан - как удар кузнечным молотом по наковальне. "Не бойся сабли, молот хуже. Один удар - мозги наружу." Моя сестра - как погремушка на хвосте у ядовитой пустынной вейры. "Забудь про сталь, забей на силу. Обидишь Лору - рой могилу".
- Я смотрю, вы тут все такие милые, душевные люди, - невольно засмеялась я. - Прямо как в родной общаге побывала. А про тебя тоже такие стихи есть?
- А как же. - Он приосанился, задрал нос и гордо процитировал, - "Опасней всех пиратов князя набор костей в руке у Яся..."
- Ты - шулер! - сообразила я, - вот зачем пальцы...
- Точно. Только не бей меня канделябром, не люблю.
Я развела руками, пародируя кота Матроскина:
- Даже не собиралась. У меня и канделябра-то никакого нет... А как я звучу?
- Как шестая струна на лале. Такой чистый сильный звук, по нему настраивают все остальные инструменты. Век бы слушал...
Дорогу к дому князя я нашла сама. Хоть новый знакомый и рвался меня проводить, но я заверила, что не заблужусь и оказалась права.
Ночное освещение улиц Дамиан реализовал самым экономичным способом - предоставил это дело луне и звездам. Оно и правильно - свои и так дорогу найдут, а чужие здесь не ходят. И мне бы пришлось кисло, но ночь, как по заказу, выдалась ясная - так что дорога сама ложилась под ноги.
Я только с полпути сообразила, что иду босиком, а туфли несу в руке. Подумала, что нужно бы обуться, все же ночь. Пропоротая ступня еще никому не улучшала качество жизни... Но соприкосновение босых ступней с нагретым за ночь камнем было таким приятным, что я поступила с проблемой как студент - забила на нее.
... Голоса в саду я услышала раньше, чем говорившие обнаружили меня. Один из них: мягкий, бархатный, словно обволакивающий теплом - узнала сразу. Герцога Монтреза ни с кем не спутаешь. Второй был мне незнаком, в нем словно перекатывались камешки, гладкие, отполированные морем. Иногда они чуть-чуть, едва слышно постукивали друг о друга.
Оба голоса звучали спокойно, без истерики и злости. Но я почему-то отчетливо поняла - разговор у них не о женщинах и не о футболе.
Говорили, наверное, на языке острова - то, что Эшери им владел, неудивительно, дипломат же. Он знал то ли семь, то ли восемь языков в совершенстве и еще кучу наречий на уровне: прочитать вывеску, заказать обед, спросить дорогу.
Как следовало поступить по правилам хорошего тона, я все еще путалась: обнаружить себя и прервать, бесспорно, очень серьезный разговор мужчин или затаиться в кустах... Незнание языка освобождало меня от подозрений в подслушивании. Но "охрана" виллы решила за меня. Из кустов высунулась огромная черная морда с рыжими бровями и тихо спросила: "Аф?"
- Маргарита, - шепотом напомнила я, - гулять ходила.
Ответом мне был негромкий бархатный смех и предупредительно открывшаяся калитка. Герцог подал мне руку, разом избавляя от всех этических непоняток, и церемонно склонил голову:
- Ваша светлость, позвольте вам представить госпожу Маргариту, ценнейшего участника нашей миссии, ученого и лекаря. То, что она согласилась к нам присоединиться, делает эту авантюру... не такой самоубийственной. И здорово повышает шансы на успех.
Надеюсь, в темноте не было видно, как я покраснела? Кот мне, конечно, здорово польстил. Но было приятно.
- Госпожа Маргарита - мой добрый друг, князь Дамиан Четвертый, владыка острова, который вас так очаровал.
- Правда, что ли? - Прищурился князь, разглядывая меня с доброжелательным любопытством. Я ответила ему тем же. Если бы не увечье, он был бы высок, но и сейчас впечатлял - широкие плечи, сильные руки, мощная шея. Интересно, что произошло? Родовая травма или где-то неудачно огреб? - Чем может так впечатлить маленький рыбачий островок имперскую леди?
- Свободой, - вырвалось у меня раньше, чем я задумалась, а стоит ли вообще открывать рот. Не зря же Эшери представил нас друг другу "полной" формой. - Нигде больше я не чувствовала себя так свободно и безмятежно.
- Надо же, - удивился князь, - выходит, Несбер не только позвал, но и признал вас, госпожа Маргарита. Большая редкость, между прочим. Он чужаков не очень жалует. Что ж... раз здешний Хозяин воды и травы расположен к вам так явно, мне отставать не следует. Назовите же дар, который я мог бы вам поднести.
- Называй, - велел Эшери раньше, чем я открыла рот, чтобы вежливо отказаться, - не обижай князя и не гневи Хозяина.
Я улыбнулась:
- Если можно... Мне бы хотелось, чтобы вы, ваша светлость, даровали мне право иногда гостить здесь. Не часто и не долго, я обещаю не злоупотреблять вашим гостеприимством. Но одна мысль, что завтра мы уйдем и я больше никогда не увижу Несбера, почти невыносима.
Дамиан повернулся к Монтрезу:
- Интересных людей ты с собой притащил на этот раз. Один сделал то, что уже несколько лет никому не удавалось - пропорол мне ляжку и на халяву стал капитаном, а вторая умудрилась по уши втрескаться в эти камни...
- Ответ-то будет? - напомнил тот.
Князь передернул мощными плечами:
- Если мы останемся живы и целы - хоть навеки поселись, буду только рад. Хороший лекарь везде ко двору. А если мою страну смоет в море, то и говорить не о чем.
- Если Каванараги проснется... Несбер стоит прямо на пути волны. И судя по тому, что творится у берегов Реарна, эта волна вполне может дойти сюда, сохранив силу. Я не шутил, Дамиан. Собирай людей, прямо завтра. С тем, что они могут унести в руках. Часть уйдет зеркалом. Остальных погрузишь на корабли.
- Уйдет... куда?
- Ко мне, - удивился Эшери. - В Монтрез. Герцогство может вас принять. Потеснимся.
- Если ахтеркастли войдут в твою гавань... Представляешь, что будет?
- Бардак будет, - хладнокровно отозвался Эшери, - мои пираты пару раз подерутся с твоими, потом вместе напьются до танцующих собак и ограбят какой-нибудь караван. А мы с тобой выйдем в море, чтобы их поймать и повесить на рее. И, конечно, никого не найдем. Все как всегда - что тебя смущает?
- Ваш храм. Ты, Ри, давно на костре не грелся, понравилось?
- Храм проглотит и подвинется, - герцог раздвинул губы в предвкушающей улыбке настоящего маньяка, я чуть не попятилась. - У меня "Открытый лист" от императора.
- Бездна! - Князь выглядел впечатленным. - Как тебе удалось выкрутить руки Змею?
- Довольно просто. Я тебе - гавань, ты мне - корабль. Ахтеркастли - единственные корабли, способные пересечь Великое Море быстро - и справиться со штормами. Альтернативы им не существует. У императора не было выбора...
- Я бы и так дал тебе корабль.
- Я это знал, - пожал плечами Эшери. - А вот император - нет.
Князь помолчал несколько секунд. А потом тихонько засмеялся.
- Какой кретин назвал тебя Котом, а? Ты хорек, настоящий. Тощий, красивый и абсолютно безжалостный.
- На том стоим и не шатаемся, - невозмутимо кивнул Монтрез. Сравнение с мелким хищником из семейства куньих ему если не польстило, то, уж точно - не обидело.
Глава 38. Аудиенция у Сейди
- Нари, а в одном халате нельзя пойти, обязательно три надевать? - вздохнул Руслан. Вся эта средневековая "дипломатия" его порядком достала. Не то, чтобы "до ума, до сердца, до печенок и до остального ливера", со стрессоустойчивостью у Руслана все было в большом порядке, но крови попортила.
Принц уставился на него так, что стал напоминать рака:
- Русла, ты сошел с ума или хочешь оскорбить мою сестру? Даже к супруге в дни соединения принято приходить не меньше, чем в двух сагаи, три - минимум для гостя дома, и то потому, что положенные семь тебе сшить не успеют.
- Да я бы вообще так пошел, нормальные же штаны...
- Русла! Это одежда крестьян, а Сейди - ата, она не может принимать крестьянина как гостя, только как просителя в особый день. И то не в доме, а во дворе. И ты должен стоять на коленях, не поднимая головы, а если староста решит, что просьба твоя незначительна и ты просто отнял время у госпожи, тебя будут бить палками.
- По пяткам? - то ли съязвил, то ли полюбопытствовал Руслан.
- По чему попадут, по тому и будут бить. Это не смешно.
- Ага, зато когда я запутаюсь в этих ваших кошмарных сагаи и зароюсь носом в землю - будет смешно. Просто обхохочешься.
...Хоть кастрюлю к голове привязывать не заставили, и то хлеб. Как оказалось, "кастрюля" была символом очень высокого статуса, Руслану такой не светил ни при каком ветре. Оно и к лучшему, конечно. Без статуса, зато и без кастрюли.
Голову ему мыли раз шесть или восемь, и все время ворковали возмущенно и огорченно. Нет, первые два раза он не возражал - правда, сто лет уже нормально голову не мыл, как еще блохи не завелись... Но дальше-то зачем? Черного кобеля не отмоешь до бела, а они явно пытались.