— Помогать буду, но только после того, как расскажешь, что произошло.
Парень сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на девочку. Соня не хотела признаваться и рассказывать, но Тимур как-то особенно действовал на нее: заставлял говорить правду и только правду. Она и хотела соврать, но у нее не получалось.
— Это твои одноклассницы. Они вместе с нами танцевали, а потом стали грубить мне, говорить, что я вешаюсь на тебя и если не перестану, то каждый день буду ходить в краске, — сквозь слезы проговорила Соня. — А после швырнули в меня банку краски и сбежали. А тут пришли уборщики и отчитали меня, что я неаккуратная и за порчу имущества мне выставят счет, если сама не уберусь.
Соня заплакала сильнее. Ей было обидно и за себя, и за то, что ей не поверили, и за то, что отец, скорее всего, тоже не поверит и скажет маме поговорить с ней. Тимур слушал ее с замиранием сердца, а когда услышал, что именно произошло лишь сделал глубокий вдох и криво улыбнулся. Уже тогда знал: за нее — убьет. Заставит жрать эту краску, но сделает так, чтобы ее больше не обижали и не трогали.
— А волосы, отмоются? — спросил, заметив, что даже в волосах у Сони есть краска.
Она снова всплакнула, вытерла глаза от слез, скривилась и отвернулась.
— Нет, придется обрезать волосы или перекрашивать, но папа вряд ли разрешит.
— Не реви, — попросил ее Тимур.
Не мог смотреть на то, как она плачет. Она и мама. Все остальные его не интересовали. После того, как оттерли пол, дети переоделись и направились к машине. Тимур попросил водителя отвезти их в салон к маме. Соня еще поднывала, но уже держалась более уверенно.
Когда они приехали, парень тут же попросил маму исправить ситуацию, а еще ему пришлось упрашивать ее никому и ничего не говорить. Когда Соня вышла, Тимур не поверил своим глазам. Волосы удалось сохранить, только кончики немного окрасились в рыжеватый. Мальчик знал, что она будет переживать, что станет нервничать за насмешки, как знал и то, что любому заткнет рот.
— Не переживай, завтра встречу возле ворот и вместе пойдем в школу, — серьезно сказал Тимур и Соня ему доверилась.
Она знала, что он не даст ее в обиду, значит, бояться нет смысла.
На следующее утро девочка надела шапку, но рыжие локоны все равно пробивались наружу. Папа, конечно, отругал ее за своенравный поступок, но мама, как всегда, вступилась за дочь. Мать была уверена, что ее девочка лишь растет, поэтому она решила, что нет смысла ее отчитывать, тем более, что это лишь волосы. И их в любой момент можно отстричь.
Соню привез водитель до самых ворот школы. Девочка нервно вылезла из машины и тут же наткнулась на оценивающий и выжидающий взгляд Тимура. Мальчик стоял у ворот и ожидал ее.
— Мелкая, ты можешь приезжать вовремя? У меня что больше дел нет, только тебя караулить?
Соня улыбнулась. Он всегда ворчал на нее, но все равно ждал.
— Я тебе чай привезла, — девочка застенчиво протянула Тимуру его любимый чай и улыбнулась.
— Снимай шапку, — сказал Тимур, а Соня почувствовала, как ее хрупкое девичье сердце забилось быстрее. Он ее, конечно, видел уже, но девочка все равно волновалась.
Девочка знала, что все будут смеяться. Ей не шли рыжие кончики к ее светлым волосам, поэтому смех было не избежать и даже авторитетный Тимур ничего бы не сделал. Соня медлила, переминалась с ноги на ногу и нервничала. Тогда и увидела, как Тимур потянул шапку и на всеобщее обозрение показались его волосы с такими же, как у нее, рыжими кончиками. Девочка улыбнулась и стянула шапку уже со своих волос. Засунула ее в портфель и застегнула змейку. Тимур же, по привычке, закинул руку ей на плечо и отпил чай из бутылки. Тогда ему показалось, что это самый вкусный чай в его жизни.
— Теперь не боишься? — он усмехнулся, а Соня поймала себя на мысли, что не может отвести от него взгляда.
— С тобой нет, но замуж все-равно не выйду, — упрямо заявила девчонка.
— Я руки завяжу и отвезу в ЗАГС.
Последнюю фразу Тимур сказал настолько громко, что их слышали все одноклассники. Парень не знал, почему так хотел, чтобы Соня вышла за него замуж, но это желание появилось у него внезапно и, он был уверен, просто так оно не пройдет.
— Ну, конечно… — буркнула девочка и поспешила с ним в школу.
Глава 15
Нашидни.
Я быстро закрываю дверь, не желая ни видеть его, ни разговаривать с им. Я хотела, чтобы меня Тимур встретил? Забрал? Сказал, что все происходящее шутка и розыгрыш? Никогда не верьте моим словам! Я этого не хотела.
— Что ты тут делаешь? Убери же чертову свою ногу! — я наваливаюсь на дверь и продолжаю ее держать, не давая ему войти.
— Соня, одно мое движение и дверь откроется. Отойди по-хорошему от нее, а то нечаянно зашибу, — спокойно говорит Тимур, продолжая держать ногу между дверью и стеной.
— Нет, не отойду. Я тебя видеть не хочу. От тебя одни неприятности, — упираюсь и давлю сильнее в ожидании, что это вынудит его отступить, но нет.
— Я думал ты будешь рада, — по одному его голому понимаю, что он ухмыляется.
— Я рада? Иди к черту, Байрамов!
— Что тут произошло? — резко перебивает меня Тимур.
— Тебя это не касается.
— Упрямица, — слышу его шипение, после чего Тимур выполняет свою угрозу: с силой толкает дверь так, что я отлетаю к стене вместе с ней.
— Ты совсем умом тронулся?
Я больно ударяюсь локтем и сейчас стою, растираю ушибленный участок и зло смотрю на того, кто посмел нарушить мой покой, разрушить мою жизнь и выставить меня идиоткой.
— Ты дверь решила покрасить? — спрашивает Тимур, а я не понимаю о чем он.
Выхожу из-за двери и осматриваю ее. Она вся в краске. Красной. Уродливые разводы на поверхности заставляют вспомнить момент, когда меня облили краской. Я даже сглатываю, а потом прихожу в себя и говорю:
— Пошел вон.
Накидываюсь на него и толкаю на выход. Бью ладошками по его широкой груди, но ничего не получается. Он стоит непроницаемой скалой, его лицо ничего не выражает, а тело не двигается ни на сантиметр. Он позволяет себя бить, и я немного успокаиваюсь. Выпускаю пар, но все равно злюсь на него, злюсь за то, что он пришел сейчас, когда я уязвима, когда мои глаза красные от слез, а в глазах вместо уверенности — отчаяние.
— Пошел вон из моей квартиры, — уверенности в голосе нет совсем, но я не плачу, а это уже хорошо.
— Это моя квартира.
Его фраза, как удар под дых. Я не сразу понимаю, как это? Отец сказал, что Байрамов мне никто и он не пара для меня, а сам поселил в его квартире?
— Что ты мелешь? Отец тебя на дух не переносит, он бы так не поступил, — почти до треска сжимаю его футболку и все жду объяснений, но он молчит. — Ну? Что молчишь? — пытаюсь встряхнуть его, но получается только растягивать ткань футболки.
Тимур обхватывает меня за талию и прижимает к стене, так близко, что я чувствую его дыхание на своей щеке.
— Он и не хотел снимать мою квартиру. Он даже не знал, что вот эти хоромы мне принадлежат. Спасибо риэлтору, с которым я договорился, — он растягивает губы в ухмылке и чуть откидывает голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты что, Принцесса, всерьез думала, что я отпущу тебя?
Он говорит как-то по-особенному. Не так, как обычно. Даже взгляд его меняется. Из колючего и настороженного он на миг становится нежным и спокойным, умиротворенным, я бы даже сказала.
— Мне все равно, — бессвязно лепечу и вжимаюсь в стену, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами.
— Врешь. Ты бы не плакала тогда, Принцесса. Ты никогда не плачешь просто так. Только если тебя обидели, — утвердительно произносит Тимур.
Я, наконец, решаюсь поднять голову и посмотреть на него. Взгляд такой же, каким был пару секунд назад. Неужели он вернулся? Тот, прежний Тимур, который перекрашивал волосы вместе со мной?
Его пальцы неожиданно касаются моей щеки и трут засохшие дорожки от слез. Он приближается ко мне, будто хочет поцеловать, и я быстро говорю хоть что-то:
— Мне от тебя ничего не нужно. То, что нужно, ты уже сделал.
— Да? И ты хочешь чтобы все это продолжалось? — его губы едва касаются моих, опаляя горячим дыханием.
Я бы потеряла голову, но у меня уже дано иммунитет. На него, на его касания и поцелуи. Когда-то давно я ужасно хотела, чтобы он поцеловал меня, чтобы подарил мой первый поцелуй, стал моим парнем, а потом мы бы поженились. Все это было так давно, что уже кажется неправдой.
— От тебя только хуже, — со злостью говорю я, потому что где-то внутри чувствую болезненную потребность в нем, в его нежности, в том, чтобы он вернулся. Тим, мой прежним Тим.
— А будет еще хуже, — резко отвечает Тимур, глядя на меня потемневшим, вдруг, взглядом. — Ты представь, что будет, если я сейчас интервью дам и расскажу, как ты меня бросила? — он шепчет мне на ухо и водит носом по щеке.
— Это уже и так каждый мусолит, ты опоздал, — рычу сквозь зубы.
— А представь, что будет, если я расскажу, как вернулся за своей невестой, как не смог противиться чувствам, а она меня отвергла, м? И скажу, что не собираюсь отступать, потому что люблю… — хрипло говорит он на ухо. — Люблю до беспамятства, жить без нее не могу, — его голос пробирается в сознание, и я вздрагиваю от того, насколько правдиво звучат его слова и от того, что я хочу им поверить. Какая-то часть меня отчаянно этого желает.
— Ты это специально сделал? Чтобы дед поверил? Чтобы о тебе говорили?
— Думай, как хочешь. Мне нужна именно ты… — хриплый голос раздается в области шеи, а после я чувствую, как мягкие губы касаются нежной кожи в легком поцелуе.
— Отойди от меня, — я толкаю его в грудь, но он не сдвигается с места, лишь горько улыбается и касается поцелуем моего подбородка, комментируя:
— Не могу, Принцесса. Я так долго не видел свою невесту, — еще один поцелуй следует в шею, после чего я чувствую, как его ладонь касается талии и пробирается под футболку.