Боже, я не хочу видеть этого всего.
Мне будет неприятно видеть его с другой.
— Помню, — тихо отвечаю и надеюсь всем сердцем, что он не пригласит меня. Потому что отказать ему просто не смогу.
— Я знаю, что ты скажешь. И будешь права. Дед много хочет. Но все же это юбилей, может ты прилетишь и порадуешь меня? Я давно тебя не видел.
Я потираю лицо руками и хочу крикнуть ему “НЕТ”, но вместо этого медленно выдыхаю и отвечаю:
— Конечно приеду. Спасибо, что пригласил.
— Серьезно? И даже не обзовешь меня манипулятором и не обидешься? — он говорит все то, что крутится у меня в голове, но я ни за что в жизни так не поступлю и не обижусь на него.
Я понимаю, что дорога ему, как внучка. Он никогда не делал мне плохо и вечно помогает. И это будет свинство, если я откажу и не приеду поздравить лично. Что бы я не чувствовала к Тимуру, как бы не ненавидела его, должна приехать, улыбнуться и показать, что мне все равно на все произошедшее. Точно так же я должна поступить с отцом, улыбнуться, обнять его и показать, что мне плевать на его жизнь и на его швабру Мариночку.
— Нет, — с небольшой ухмылкой отвечаю ему.
— Тогда я пришлю за тобой самолет.
— Не стоит, я куплю билет и приеду.
— Мне будет волнительно. Я лучше сам тебе билеты закажу. И не стоит препираться. На электронку тебе секретарша все скинет. Не возражай.
— Хорошо, — мне приходится согласится.
— Все на этом прощаюсь, чтобы не спугнуть удачу. Отдыхай, милая.
Он сбрасывает вызов. Ну и какой после этого отдых? Я не знаю, как быть, не знаю, что делать, поэтому открываю чат с Муром. С единственным человеком, который меня поддерживает, с тем самым парнем, с которым мы общаемся уже почти полгода.
Cat: Привет, Мур… Как ты? У меня проблема! Мне нужно поехать на юбилей к дедушке. Это… это… это ТРАГЕДИЯ!
Знаю, что я вполне возможно перегибаю, но сейчас меня переполняют эмоции. Не проходит и минуты, как мое сообщение прочитывают, а карандаш начинает двигаться. Мне тут же хочется удалить сообщение, но я стойко держусь. Мне нужна его поддержка.
B.Mur: А что в этом такого ужасного? Увидишь родственников, может, получится наладить отношения.
Ох… Он не знает мою семью. Я с ней вообще не готова общаться, даже спустя такое время.
Cat: Не хочу их видеть. Ни папу, ни эту его новую пассию. Ни братика, который наверняка уже родился. НЕ ХОЧУ!
B.Mur: А что произошло? Ты не говорила никогда. Может, поделишься и на душе станет легче.
Я напрягаюсь, потому что расскажи я ему полную правду, он может поймет, кто я и начнет искать информацию. И найдет. Я не хочу, чтобы он разочаровывался во мне.
Cat: Мне никто не верил. Когда мне нужна была поддержка, все обо мне забыли, и я осталась одна.
Я намеренно не пишу подробностей. Знаю, что он точно начнет искать, поэтому сдерживаюсь.
B.Mur: Но у тебя получилось?!
Cat: Но какой ценой… Я одна…
B.Mur: У тебя есть я. Ты можешь мне всегда все рассказать. Я пойму.
От его сообщения в душе становится тепло. Я понимаю, что вот есть еще один человек, который меня готов поддержать и выслушать.
B.Mur: Малыш, скажи мне, если тебя обидят.
Cat: И что тогда будет?
B.Mur: Я приеду и надеру ему задницу;)
Я смотрю на это сообщение и улыбаюсь, как дурочка. Он такой милый и искренний, что я просто не могу по-другому. Мне впервые хочется написать ему о том, чтобы увидеться, спросить, можем ли мы встретиться. Я даже пишу это, но тут же стираю, потом пишу еще раз и снова стираю. Пальцы набирают сообщение, а мозг отдает сигнал стирать. В конце концов я просто пишу:
Cat: Спасибо…
B.Mur: Ты так долго писала спасибо? Кэт… я слишком хорошо тебя знаю;)
Я понимаю, что Мур видел, как я писала сообщение. Мне становится немного стыдно, щеки начинают гореть, а пальцы сами набирают:
Cat: Я хочу тебя увидеть.
Я не знаю, что ответит Мур, что скажет на мое безрассудное сообщение и что подумает о той, кто первой предлагает встречу. Именно поэтому я выхожу из мессенджера еще до того, как парень откроет сообщение, а после и вовсе отключаю телефон, решив, что включу его позже, а пока еще немного поживу в блаженном неведении.
Глава 35
B. Mur: Никаких фото, ты же помнишь? Я приеду к тебе, увидимся вживую, пообщаемся.
Я замираю и снова перечитываю строки. Сердце сильно бьется и хочется сразу задать миллион вопросов: когда, где и что будем делать? Но я сдерживаюсь, лишь глупо улыбаюсь и правда верю, что он приедет.
Cat: Буду ждать…
И все, время будто останавливается. На замену уверенности и желанию видеть Мура приходит страх.
Я не хочу его видеть. Потому что уверена: как только увижу, между нами уже ничто не будет прежним. А вдруг он что-то не то или не так скажет? Каковой тогда будет моя реальность?
Друзья стараются меня поддержать, что это лишь мой страх из-за прошлого. Но я теперь игнорирую Мура. Не пишу, как раньше и даже не захожу в чат, чтобы он не видел значка online.
Я трусиха…
Но самое интересное, что Мур тоже пропадает. От него не приходят сообщения всплывающим окном. Наверное, тоже испугался…
Всю неделю я готовлюсь морально к поездке и понимаю, что ничего не получается. Я даже чемодан не собираю, потому что надеюсь, что поездка отменяется. Но дед присылает билеты, которые мне нужно только распечатать. Выхода нет…
В субботу с утра я собираю чемодан, надеясь что наступит снежный буран и самолеты отменят. Но, как назло, солнце светит ярко и нет ни единого облачка. Вызываю такси и еду до аэропорта. Предъявляют билет, паспорт и меня пропускают в самолет.
Теперь точно назад дороги нет.
Дед меня хотел разместить в своем доме, но я отказалась. Там точно будет Тимур, почему-то была уверена, что он тоже на выходных приедет.
По прилету в Россию меня встречает водитель и везет по адресу, где в ближайшие три дня мне придется жить. В гостиницу, которую Генрих Илларионович также снял для меня.
Странно, но я могла и к отцу поехать. Ведь там все же и мой дом. Но желания не было никакого. Вновь скандалы, ссоры — не хочу этого. Мне спокойнее на расстояние, где меня никто не упрекает и ни в чем не обвиняет.
Пускай та история утихла, но он даже не извинился за свои слова.
Первым делом я разбираю вещи, достаю платье, которое вечером буду надевать и радуюсь, что выбрала немнущуюся ткань. Платье из черного велюра, мягкое, красивое и элегантное. Я помню, как покупала его в Милане, но так ни разу и не надела. Закусываю губу, вновь вспоминая о прошлом. Я даже думала его продать, когда было совсем туго с деньгами, но рада, что смогла обойтись без этого. Черные туфли лодочкой ставлю вниз и украшение своей мамы, белый жемчуг.
Я даже представить не могу, что меня там ждет. Но сейчас время решило надо мной пошутить. И пять часов пролетают незаметно, приходится второпях собираться.
Машина ровно в семь вечера приезжает за мной и увозит к тем людям, от которых я так отчаянно сбегала год назад.
Это большое испытание лично для меня. Как посмотреть страху в глаза. Мне безумно нужна поддержка, поэтому я достаю телефон и все же пишу Муру.
Cat: Мне страшно, Мур. Сегодня мне очень страшно.
Пальцы дрожат я смотрю, что мы ближе подбираемся к дому Генриха, а силы кончаются уже сейчас. Как выстоять? Но вижу, что Мур прочитал мое сообщение и тут же начал что-то писать.
В. Mur: Дыши, это всего-лишь несколько часов. Ты сильная девочка… ты выдержишь. Помни обо мне… и о том, что я хочу тебя защитить.
Его слова меня приободряют, будто и не было этой безмолвной недели. Он не спрашивает где я была, почему молчала, а просто говорит то, что помогает подняться с колен.
Машина паркуется, и я вижу, как Генрих Илларионович спешит к нам. Он открывает дверь и помогает выбраться из машины, крепко держа за руку. Будто боится, что я передумаю и сбегу.
Только мы с ним равняемся, я крепко его обнимаю.
— С днем рождения. Оставайся всегда таким добрым, хорошим и рассудительным.
— Спасибо, Сонечка. Я очень рад, что ты приехала. Порадовала деда на старости лет.
— Да ладно, тебе, — отмахиваюсь от этой формулировки, морща нос и добавляю. — Всем бы такую старость. Еще правнуков будешь нянчить.
— Дай бог, дай бог. Пойдем, а то холодно.
Я хоть и в шубе, но ноги стали мерзнуть через туфли. В вестибюле у меня забирают верхнюю одежду и мы с дедом проходим внутрь торжества.
Едва мы заходим в помещение, как взгляды устремляются на нас. Я чуть сжимаюсь, потому что за все время отвыкла от такого внимания, но уверенная походка Генриха Илларионовича вселяет в меня уверенность.
"Ты сильная девочка".
Как мантру повторяю про себя слова Мура, но тут же теряюсь, когда вижу Байрамова.
Он, кажется, совершенно не изменился. Такой же широкоплечий и уверенный в себе, взгляд хищника, передавая сстрогость. Я жадно ловлю каждую деталь, что успела забыть за это время.
Мне не хватает воздуха. Я оказываюсь не готовой к такому повороту событий, к тому, что мы сразу же встретимся. Втайне я даже надеялась, что он не придет, что у него будет важный бой, соревнование, да что угодно, лишь бы мне не пришлось видеться с ним, но он здесь. В нескольких метрах от меня, так же, как и я на него, он смотрит на меня. Испепеляет взглядом, заставляет поникнуть и понять, что ничерта я не сильная, я все та же малявка, та же девочка, которая боялась и любила своего зверя одновременно.
Глава 36
— Не переживай, все будет хорошо, — дед тянет именно к нему, а мне хочется сбежать, но я молча иду туда. Как послушная девочка даже улыбку из себя выдавливаю. Сердце глухо бьется в груди, а пальцы начинают неметь, едва мы приближаемся к нему.
Я не знаю, сказать ли ему «привет», проигнорировать или высказать все, что накопилось внутри. Но только мы ровняемся с ним, его губы раскрываются, а я задерживаю дыхание.