— Поехали, фанаточки не ждут, — я ослепительно улыбаюсь и иду к двери, с удовольствием отмечая, что Тимур идет за мной.
Уже на улице я сажусь в машину, поправляю платье, чтобы раньше времени не выдать его откровенность, откидываюсь на спинку и жду, когда мы будем почти у цели. Ближе к дому отца я закидываю ногу на ногу и аккуратно дергаю за платье, оголяя кожу до бедра. Едва сдерживаю улыбку и встречаюсь со злым взглядом Тимура в зеркале заднего вида.
Упс… кажется, сработало.
Глава 8
Я с удовольствием отворачиваюсь к окну и про себя отмечаю, что мне неожиданно нравится его подбешивать. Украдкой кошу глаза и смотрю на то, как Тимур с силой сжимает руки на руле.
— Ты зачем так вырядилась?
Ес! Один-ноль в мою пользу. И ведь знала, что произведу на него такое впечатление.
— Я, как ты выразился, вырядилась, на встречу с отцом. Я всегда так одеваюсь, поэтому не вижу причин для недовольства, — говорю, а сама чуть приподнимаю ногу, обнажая кожу бедра еще больше.
В итоге, просто кладу руки на колено и поворачиваю голову к Тимуру. Встречаюсь с ним взглядом в зеркале заднего вида и виновато прикрываю веки, опуская голову. Главное, сделать вид, что все это не заранее спланированная акция, а “так случайно получилось”.
— После того, как ты станешь моей женой, придется заняться сменой гардероба, — вполне спокойно и абсолютно серьезно говорит он.
Я удивленно вскидываю брови и в упор смотрю на Тимура.
— Ты из прошлого, что ли? Мне двадцать три, Тимурчик. Так одевается вся молодежь, да и это, — я обвожу руками платье, — классический стиль. Все приемы только в таких платьях, на высоких каблуках с легким макияжем, — я ослепительно улыбаюсь. — Если я стану одеваться как колхозница, твои друзья меня засмеют, Байрамов.
Тимур сжимает челюсти так, что я слышу скрип его зубов. Я жду, что он будет препираться, но он абсолютно ничего не говорит. Просто молча ведет машину, так что создается ощущение, что я совершенно его не интересую.
Тимур паркует машину около дома через полчаса. Выходит из машины, обходит ее спереди и открывает мою дверь, помогая выйти.
— Думаешь, мой отец сидит у окна и смотрит за твоими манерами?
— Нет, я делаю то, что привык.
Он хватает меня за руку, подводит к ограде и ждет, пока я нажму код. Калитка открывается, пропуская нас внутрь, и только тут я понимаю, что так и не позвонила отцу. Надеюсь, он дома.
Мы подходим к двери, и я нажимаю на звонок. Будет весело, если в выходной отец поехал на работу или на встречу.
— У принцессы даже ключи от замка забрали? — злорадно шепчет Тимур мне на ухо.
— Принцессе не нужны ключи, для нее все двери открыты, — отвечаю сквозь зубы, сверля взглядом дверь.
Не хочу, чтобы Тимур думал, будто между нами с отцом совсем все плохо, но и отрицать тот факт, что отец спокойно распрощался со мной, я не могу. Я обиженно закусываю губу и собираюсь позвонить еще раз, когда слышу голос Тимура:
— Ты уверена, что все? Дверь так и закрыта…
Я не успеваю ответить на колкость Тимура, потому что в этот момент открывается дверь и на пороге появляется девушка примерно моего возраста. Я опускаю взгляд на ее живот и удивленно приподнимаю брови. Отец записался на флешмоб “устрой на работу беременную”?
— Папа дома? — окидываю взглядом девушку и вижу ее удивленный взгляд.
— Папа? — спрашивает она, и я закатываю глаза.
Толкаю ее в плечо и прохожу внутрь. Времени объяснять персоналу, что я дочь самого Дмитрия Довлатова, у меня нет, поэтому я прохожу в гостиную и кричу:
— Папа.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Тимур и натыкаюсь на довольно интересную сцену: та самая беременная девушка с ужасом смотрит на моего будущего мужа, а он… он глядит на нее с такой ненавистью, что я даже немного сочувствую ей. Все же, на меня он смотрит немного по-другому, хотя в его взгляде и нет радости и влюбленности, присущей всем новобрачным.
Впрочем, задуматься о причинах такой ненависти, мне не дает отец, внезапно появившийся в гостиной.
— Сонечка? — излишне ласково говорит он.
— Папа, — я поворачиваюсь к нему и теряю из виду беременяшку и Тимура.
— Ты почему не предупредила, что придешь? — он улыбается, но я вижу, что что-то не так.
Он будто прячет от меня взгляд и… не знает, что говорить? Я отбрасываю от себя эту мысль, потому что это же мой папа. Человек, который всегда знает, что сказать и как задавить собеседника словом.
— Димочка у тебя есть взрослая дочь? — слышу голос той самой девушки и удивленно распахиваю глаза.
— Димочка? — я даже не сразу понимаю, что говорю это вслух.
Просто перевожу взгляд от отца к девушке, от нее к отцу и пытаюсь понять, меня разыгрывают или это все происходит всерьез? Я впервые обращаю внимание на одежду девушки и на то, что держится она, как принцесса, а не прислуга. На ней дорогие брендовые шмотки, фирменные украшения, броский макияж, губы, явно с подкачкой силикона, впрочем, как и грудь. Что же касается остального… я просто осматриваю ее с ног до головы и вижу никак не возможную вторую половинку отца. Свою подружку — да, девушку, с которой можно посплетничать о девичьих секретах — пожалуй, танцовщицу в клубе — безусловно, но никак не ту, кто, возможно, завоевал сердце моего отца. Нет, нет, нет. Я даже забываю о существовании Тимура, с которым приехала сюда.
— Мариночка, я потом все объясню, — отец подходит ближе и обращается уже ко мне. — Соня, нам нужно поговорить.
Я закрываю глаза, стараясь взять себя в руки. Хочется развернуться и на всех парах бежать из этого дома, но вместо этого я киваю и уверенно шагаю в кабинет отца, куда он приходит спустя минут десять.
— Прости, нужно было успокоить Мариночку. Она, все-таки, беременна и…
— Ближе к делу, пап…
Я не хочу слушать о беременной девушке своего отца. Я вообще хочу услышать, что она — просто случайная прохожая, которой он помог, но судя по виду отца, а он находится в домашних тапочках и махровом халате, это отнюдь не так.
— Соня, — начинает отец, — ты взрослая девочка, а потому должна понять…
— Пап, давай ты просто все расскажешь так, как есть. Без длительных вступлений и попыток надавить на мою совесть. Мы оба знаем, что ее у меня нет, — видит бог, я не хочу быть стервой, но именно такой меня видит отец, значит, я должна соответствовать.
— Мы с Мариночкой ждем ребенка.
Я знала, что услышу именно это, готовилась, говорила себе, что все хорошо, но все равно больно. Я, наверное, из тех детей, которые навсегда остаются преданные родителям даже после их смерти, и связь отца с этой, Мариночкой, больно ударяет по моей любви к матери и воспоминаниям о ней.
— Мариночке восемнадцать есть? — не сдерживаюсь от язвительного тона.
— Соня, ей двадцать восемь.
— Рада за вас, — я не вспоминаю о маме, не пытаюсь воззвать к совести, потому что мамы нет уже более шести лет, а отец, в конце концов, еще молод.
Я знала, что рано или поздно он найдет свою вторую половинку, но даже подумать не могла, что это будет моя ровесница.
Я пытаюсь обойти отца и выйти из комнаты, но папа останавливает меня, удерживая за руку.
— Послушай, Соня, мамы нет уже…
— Не говори о маме, пожалуйста, — тихо говорю я. — Не хочу вспоминать ее в такой момент. Я привела Тимура, — продолжаю, чтобы отвлечься. — Он мой жених. Скоро мы станем мужем и женой.
Отец коротко кивает, но молчит, никак не комментируя мой возможный брак. Впрочем, это к лучшему.
— Я хотела посидеть в тихом семейном кругу и представить его тебе как жениха, но сейчас думаю, что лучше будет отложить тихие семейные посиделки до лучших времен.
— Да-да, — говорит отец. — Согласен. Мариночка волнуется.
Я сдерживаю горькую усмешку и выхожу из кабинета. Мариночка волнуется. Это единственное, что интересует его в этот момент? Не то, что дочь не примет его выбора, не то, что она чувствует, а что его беременная молодуха волнуется? Пока я спускаюсь вниз, где меня ждет Тимур, во мне закипает ярость. Я, конечно же, постараюсь сдержать себя в руках, но…
Тимура в гостиной нет. Зато есть Мариночка. Она стоит, как статуя, посреди комнаты, и что-то нажимает в телефоне.
— Кхм, — привлекаю к себе ее внимание и жду, когда она заблокирует свой телефон и повернется ко мне.
— Ой, Соня, да? — говорит она. — А Тимур ушел, — она пожимает плечами.
Я киваю. Тимур говорил, что у него будут важные дела, наверное, ушел из-за них. Я направляюсь к выходу, попутно набираю его номер, но вместо гудков слышу автоответчик. Останавливаюсь и решаюсь спросить:
— Он просил что-то мне передать?
— Да, — говорит Марина. — Просил сказать, что свадьбы не будет.
Глава 9
Я уезжаю к себе в квартиру и полдня провожу впустую. Пытаюсь дозвонится до Тимура, но вместо гудков продолжаю слышать автоответчик. Не могу сказать, что мне больно, но неприятно уж точно. А еще я совершенно не понимаю мужчину, который предложил мне замужество. Он то ведет себя как взрослый, осознанный мужчина, то как маленький ребенок сбегает с места преступления. Правда, я так и не поняла, что заставило его уйти.
Мы договорились о свадьбе, пускай на словах, но мы ведь все обсудили. Неизвестность съедает меня и чтобы хоть немного расслабиться, я включаю на ноутбуке фильм и заваливаюсь с заранее приготовленным попкорном в кровать. Я не хочу уезжать из страны, не хочу терять дорогих мне людей и работу, но из-за Тимура мой скорый отъезд неминуем.
Я не знаю, что сказать отцу, чтобы он изменил свое решение и отказался от мысли отправить меня за границу. Но и бегать за Тимуром, спрашивать, что с ним, почему он так поступил, я больше тоже не буду. Прокручиваю в голове все возможные варианты и каждый из них мне не подходит.
Я, конечно, могу сделать вид, что самостоятельная и независимая девушка, поссориться с отцом и вильнуть перед ним хвостом, сказав, что проживу сама, но дело в том, что я не хочу. Не собираюсь портить с ним отношения. Моя мать погибла в автокатастрофе, и я не собираюсь терять еще и отца, какие бы условия он мне не ставил.