Зенха гордился тем, что ему удалось уберечь от разрушений огромный исторический дворец. Он хотел получить столицу в качестве приза, а не устраивать в ней кровавый показательный урок.
Когда его дредноут оставил поле боя позади и взмыл к основному флоту на орбите, Зенха даже не оглянулся на разбитые корабли, догорающие на равнинах – словно фигуры, опрокинутые после особенно горячей шахматной партии. Мощные осадные силы он оставил патрулировать воздушное пространство вокруг дворцового района. Массивные тяжеловооруженные крейсеры нависли над столицей – с орудиями, направленными в центр города. Остальные корабли на орбите образовали плотный кулак вокруг планеты.
На мостике Киа Малдизи бросила на Зенху восхищенный взгляд:
– Пора заявить о своей победе, сэр. Вы собираетесь потребовать от дворца капитуляции?
Зенха откинулся на спинку командирского кресла и вспомнил герцога-баши Горамби, который отдавал глупые пафосные приказы с этого же места.
– Это не так-то просто. – Он кивнул офицеру связи. – Лет-майор Пилву, мы знаем, что Император оставил здесь одну из дочерей как свое доверенное лицо. Интересно, есть ли у нее полномочия объявлять капитуляцию.
– Давайте выясним, сэр, – предложил Пилву.
Первичное предложение было встречено шумом и презрением со стороны имперских представителей, и Зенха пригрозил взорвать несколько зданий в подкрепление своей позиции. Он уже составил список знаковых, но несущественных целей и надеялся, что его не заставят доказывать свою решимость.
После часа проволочек его наконец соединили с придворным камергером Ридондо.
– Капитан флота Зенха, или какое вы там себе теперь придумали звание – ваша дерзость будет наказана, а все ваши сообщники казнены. Ваше имя будет каленым железом выжжено из всех учебников истории. Ваша репутация…
– Вы могли убедиться в моей воле и решимости, – перебил Зенха. – А теперь дайте мне поговорить с принцессой… Уэнсицией, если я верно помню имя.
– Разбойник с большой дороги не может разговаривать с Ее королевским высочеством. Ваша наглость переходит все границы, сэр!
Зенха фыркнул:
– У меня уже хватило наглости просить наследную принцессу выйти за меня замуж. Теперь я прошу любую принцессу, которая сейчас находится в резиденции, взглянуть реальности в глаза и встретиться со мной, чтобы обсудить условия.
Камергер что-то пробормотал, но его отодвинули в сторону на экране, а его место заняла молодая женщина с темно-каштановыми волосами, пронзительно-лавандовыми глазами и умным лицом в форме сердца. Она выдержала взгляд Зенхи.
– Итак, офицер Зенха, похоже, вы жаждете заполучить Императорский дворец. Я рада, что вы не повредили его в процессе своих забав.
– Пока нет, – ответил Зенха. – Но, как вы сами видите, ваш город и планета заблокированы. Здесь все под моим контролем. Поскольку Император бежал с Кайтэйна, мне приходится иметь дело с вами. Прибудьте на мой флагман и подпишите документ о безоговорочной капитуляции.
Уэнсиция выглядела удивленной и, кажется, позабавленной.
– Мы едва знакомы, офицер Зенха! Я предлагаю встретиться в более официальной обстановке. Приходите сюда, ко мне во дворец, с любым почетным караулом, который сочтете нужным, и мы устроим торжественный банкет в вашу честь. У нас найдется время и для приватной беседы.
Команда мостика недовольно забормотала.
– Заманивает в ловушку! – сказал Пилву. В глазах Малдизи вспыхнуло подозрение.
– С какой стати мне вам доверять? – спросил Зенха.
Уэнсиция пожала плечами:
– Если это ловушка, то вы легко сможете сравнять Императорский дворец с землей, учитывая вашу подавляющую военную мощь. Я не настолько глупа! Приходите и поужинайте со мной, офицер Зенха. – Ее губы изогнулись в лукавой улыбке. – Я хочу пообщаться с вами с глазу на глаз.
Цель наказания за преступление выходит за рамки простого свершения правосудия. Это служит предупреждением и примером для других, которые могут нарушить закон. Это приносит удовлетворение потерпевшим. Но прежде всего, и наиболее недооцененное: это дает возможность продемонстрировать милосердие – полезная вещь для любого императора.
Страшная весть дошла до Лайет-Кайнса, когда он трудился на своей основной биостанции.
Лабораторное оборудование жужжало вокруг под яркими светошарами. В террариумах ползали насекомые, которые опыляли растения, проверяемые на адаптацию к пустыне. Чашка меланжевого кофе стояла рядом с тарелкой высококалорийных медовых вафель.
В кабинет ученого вбежал фримен, все еще покрытый песком и пылью после долгого трудного путешествия. Его вынутые нософильтры болтались на шее.
– Лайет, имперцы арестовали группу фрименов в Арракине! Они объявили наших людей изменниками и хотят казнить их!
Кайнс в смятении пробормотал:
– Харконнены всегда так делают. Придумывают ложные обвинения, чтобы держать население в страхе, но фримены не сдаются. В пустыне они охотятся на нас ради забавы, но там мы хотя бы имеем шанс на успех.
– На этот раз это не Харконнены. Император и его гвардия, – пояснил гонец. – Пленники сидят в Арракине под охраной сардаукаров. – Его лицо страдальчески вытянулось. – Среди арестованных Чани и Хоуро. Их обвиняют в заговоре с целью убийства Императора!
Лайет вскочил с кресла, едва не опрокинув недопитый кофе и нетронутые вафли.
– Глупцы… – Случилось то, чего он так боялся. – Неужели Император действительно воспринял всерьез кучку недовольных юнцов из пустыни? – Он горько усмехнулся, но понимал, что проблема нешуточная. Ему придется переодеться в официальный костюм планетолога, привести себя в порядок и использовать все навыки, которые он приобрел во время обучения за пределами Арракиса. – Я немедленно отбываю в город.
– Хочешь, я призову червя, Лайет?
Ученый покачал головой:
– Нет, я возьму топтер и полечу прямо в Арракин. Один. – Он взглянул на ботанические образцы и записи, но решил, что сейчас это не имеет значения. Лайет надеялся, что его оперативники уже разузнали больше о секретной исследовательской лаборатории тлейлаксу в штормовой зоне. Он мог бы перенаправить гневную энергию Лайет-Чи на эту цель, послав его и Чани в очередной продуктивный рейд. Теперь он должен был сделать все, чтобы они остались живы.
Когда ученый поспешил по коридору к ангару, запыленный курьер последовал за ним.
– Дата казни уже назначена? – бросил Лайет через плечо.
– Через два дня. Я не думаю, что Император будет присутствовать – они вряд ли устроят из казни публичное зрелище, чтобы не раздувать этот эпизод.
– Но заключенные все равно умрут. – У Лайета оставалось совсем немного времени, чтобы этому помешать.
Он мчался на орнитоптере через ночь. Трепетание крыльев и жужжание двигателей скорей раздражали, чем убаюкивали. От света двух лун пустыню покрывали резкие двойные тени, напоминая ученому выжженный ландшафт, который он в юности видел на Салуза Секундус. Он чувствовал себя контрабандистом в нелегальном полете.
Когда над Барьером показалось свечение Арракина, Лайет активировал транспондер, чтобы его аппарат появился на экранах воздушных диспетчеров. Планетолог представился, запросил и получил разрешение на посадку и промчался над плотно стоящими зданиями. Учитывая срочность, он отправил сообщение в министерство имперского протокола и в канцелярию графа Фенринга с просьбой о немедленной встрече, не уточнив причины: это подождет очного разговора.
Приземлившись, он зафиксировал шарнирные крылья в посадочном положении и выключил двигатель. Он еще не получил ответа из резиденции, но все равно направился сразу туда.
Некоторые фримены, в том числе собственный пасынок, считали Лайета слишком погрязшим в инопланетном образе мышления и имперских обязательствах. Однако теперь Лайету приходилось держаться еще более по-имперски, чем когда бы то ни было. Он надел чистую пустынную униформу с имперской символикой; подстриг волосы и бороду, начисто вытерся влажными салфетками. При себе он имел все необходимые документы и удостоверения.
По пути через город он отправил еще одно сообщение с просьбой о встрече, которое тоже осталось без ответа. Наконец он предстал перед внушительными дверями резиденции и официально запросил приема. Шадут Мейпс, возможно, и впустила бы его через боковой вход, но сейчас нельзя было скрываться. Собственно говоря, напротив – приходилось действовать решительно и дерзко.
Два стражника-сардаукара преградили ученому путь. Лайет приблизился к ним:
– Я имперский планетолог Лайет-Кайнс. Мне необходимо немедленно поговорить с Императором.
– Мы получили ваше сообщение, – равнодушным тоном произнес капитан сардаукаров. – Императора нет в резиденции.
– Я должен поговорить с ним, – настаивал Лайет. – По очень срочному делу.
– По какому?
– По личному, – неохотно ответил Кайнс. – Но задержка может иметь очень опасные последствия.
– Императора здесь нет, – повторил сардаукар. Его напарник продолжал хранить каменное молчание.
Появилась дополнительная шеренга стражников в форме, словно Кайнс мог в одиночку прорваться и напасть на гостей резиденции. Капитан сардаукаров пояснил:
– Он с бароном Харконненом на торжественном приеме в Карфаге, а потом они отправятся в двухдневную инспекционную поездку по месторождениям специи.
Сердце Лайета застучало чаще:
– А как насчет графа Фенринга? Он принимает?
– Граф сопровождает Императора.
Лайет пал духом. Он мог бы помчаться в Карфаг и попытаться их найти, но время было уже позднее, и он все равно не сможет поговорить с ними до завтрашнего утра. Ученый боялся, что казнь состоится прежде, чем он доберется до нужных людей. А здесь говорить больше не с кем.
Затем ему в голову пришла некая мысль. Выстрел наудачу, но попытаться стоит.
Уединившись в прохладных личных покоях, принцесса Ирулан слушала музыку одного из величайших композиторов планеты Чусук. Перед ужином, по рекомендации преподобной матери Мохайем, она несколько часов перечитывала учебник Бинэ Гессерит, практикуясь в навык