Уэнсиция небрежно оглянулась через плечо:
– Кефка, выберите еще пять случайных целей – нет, на этот раз пусть будет десять. У изменников там слишком много кораблей. На орбите, вероятно, тесно.
– Слушаюсь, ваше высочество, – кивнул сардаукар.
– Я приказываю вам прекратить! – крикнул Зенха.
Уэнсиция вскинула брови. Ее голос звучал очень холодно:
– О, а что это вы кричите? Это очередной ваш «неодолимый» рычаг воздействия? Видите ли, офицер Зенха, я хорошо знакома с устройством Имперских вооруженных сил. Я изучила все проекты кораблей, видела в том числе и секретные доклады, предназначенные только для глаз Императора. Столетия назад мой прапрадед Хорук IV сам столкнулся с мятежом, когда командиры высшего эшелона попытались его свергнуть. Этот бунт провалился, как провалится и ваш. После того прискорбного инцидента Хорук ввел безотказный алгоритм в систему управления двигателями и реакторами каждого имперского корабля. После стольких лет спокойствия это почти забыто – я практически уверена, что даже мой отец об этом не подозревает, – но любой представитель высшей имперской власти, например я, может выбрать любой мятежный корабль и включить на нем систему самоуничтожения. Как вы уже видели.
– Еще десять целей отмечено, ваше высочество, – доложил Кефка. – Команда на самоуничтожение успешно отправлена.
– Прекрасно. – Уэнсиция вновь повернулась к Зенхе на экране. Позади него она видела продолжающуюся суматоху на мостике. – Если вы сомневаетесь в моих словах, отец-командир, то довольно скоро увидите больше доказательств. Сколько еще кораблей и экипажей вы готовы потерять?
Зенха побледнел, когда до него дошло сказанное:
– Оружие нашего флота нацелено на дворец и окрестности столицы! Прекратите свои действия, или я открою огонь!
Уэнсиция парировала:
– Команда на самоуничтожение уже загружена в наши передатчики. Да, если вы откроете огонь по дворцу, вы действительно нанесете огромный ущерб и, вероятно, убьете меня, – но через несколько минут весь ваш флот будет уничтожен, включая ваш флагман. Как только сигнал отправляется, его нельзя отменить, и от него никак не спрятаться.
Она слышала, что крики на флагмане мятежников достигли апогея – сейчас люди Зенхи определили еще десять обреченных кораблей и могли только наблюдать, как алгоритм самоуничтожения исполняет свои неотвратимые последовательности.
– Вы ничего не можете сделать! – Принцесса мило улыбнулась Зенхе. – Как видите, мы в патовой ситуации. Откровенно говоря, ваше бахвальство мне наскучило. – Она дала ему время это переварить. – Я предлагаю совместно поискать другое решение. Взаимное уничтожение – это слишком банально.
У нее уже были определенные задумки на этот счет.
Зенха прервал передачу, и экран связи погас.
История семьи Коррино долгая и сложная. Она охватывает тысячи лет, на протяжении которых принималось множество критически важных решений. Но немногие из них оказались более значимыми, чем решения Императора Шаддама IV и двух его дочерей – Ирулан и Уэнсиции.
Несмотря на всю нелепость и смехотворность планов юных заговорщиков, Ирулан считала, что отец относится к этому недостаточно серьезно. Пускай конкретно этот заговор никогда не увенчался бы успехом – угроза существовала, как показали прежние многочисленные попытки убийства. И даже тогда он согласился отправиться на Арракис лишь под давлением, все равно не веря, что ему грозит опасность.
Учитывая, как мало им известно о восстании Моко Зенхи и о масштабах его поддержки, Ирулан опасалась, что мятежный офицер может представлять собой вполне реальную угрозу даже здесь, на пустынной планете. Он уже внедрил нескольких отчаянных убийц в Императорский дворец; разве не мог он задумать сделать то же самое на Арракисе?
Однако Шаддам ничего не желал слушать и улетел вместе с графом Фенрингом и бароном, уверенный, что для его защиты приняты все меры.
Он и его свита только что вернулись с приемов в Карфаге и экскурсий по месторождениям. Император с удовольствием продолжал поддерживать «легенду» о большом путешествии.
Конечно, Ирулан понимала, что резиденция представляет собой почти крепость, и потребовалась бы армия сардаукаров, чтобы прорваться через уровни охраны. Принцессу тревожило, что одна из арестованных молодых фрименок работала непосредственно в здании. Вещающая Истину тщательно допросила оставшийся персонал, и всех подозрительных заменили. Охрану усилили вдвое, и Император уверял, что этого вполне хватит для его безопасности.
Шаддам озадаченно нахмурился, когда Ирулан сообщила ему о своем решении помиловать заключенных; хотя он этого не одобрял, но привык потакать желаниям старшей дочери. Граф Фенринг отреагировал на эту новость кислым выражением лица, но спорить с принцессой не стал.
Несколько дней спустя, когда жизнь в резиденции вернулась в нормальное русло, Ирулан с удовольствием обедала в малом зале, глядя в жаронепроницаемое окно. Арон присоединился к ней, выслушал ее тревожные мысли, а затем оставил заниматься своими делами. Теперь принцесса наблюдала за герметичными бронетранспортерами сардаукаров, которые патрулировали периметр резиденции снаружи. Граф Фенринг, неизменно бдительный и осторожный, проводил регулярные проверки и обыски собственными силами. Орнитоптеры парили в вышине, трепеща крыльями и осматривая территорию.
Подавив беспокойство, Ирулан отправилась на поиски отца и обнаружила его в отведенных покоях в главном крыле. Стражники-сардаукары пропустили принцессу внутрь, и она увидела Шаддама на пороге внешней террасы – стоя в дверном проеме, Император любовался пыльным городом. Пейзаж несколько размывали жужжащие энергетические щиты вокруг резиденции, но Ирулан не понравилось, что дверь наружу открыта.
Увидев принцессу, Император закрыл дверь.
– Ах, дочка, я размышлял обо всей этой ситуации, и меня злит, что я не могу поступать так, как вздумается. Я должен был смело выйти на эту террасу, поскольку я Император, но мое более мудрое «я» одержало верх. – Он снисходительно улыбнулся дочери, показывая, что прощает ее дерзкий поступок. – Даже если помилование этого сброда вызовет ко мне симпатии населения, я согласен, что в дальнейшем меня может ожидать реальная угроза.
– К сожалению, так и есть, отец. – Принцесса порадовалась, что его отношение к этому изменилось. – Экраны здания обеспечивают надежную защиту, но тебе лучше всегда оставаться внутри – за крепкими стенами и бронестеклом.
Шаддам потрепал ее по плечу, будто малое дитя:
– Не волнуйся за меня, дочь. Я уверен, что мне было бы хорошо и на Кайтэйне, но меня увезли сюда… для моего же блага, как это преподнесли.
Граф Фенринг торопливо вошел в императорские апартаменты – встревоженный поначалу, он с облегчением выдохнул, увидев отца и дочь Коррино стоящими в приемном зале.
– Хммм, ээээ, сир, открытая дверь на вашу террасу вызвала тревогу, но я рад видеть, что вы в безопасности.
Император выглядел расстроенным и раздраженным:
– Вы знаете, что мне здесь ничего не грозит, Хасимир. Точно так же я буду в безопасности, возвратившись на Кайтэйн. Боюсь, мы и так оставили там Уэнсицию одну слишком надолго. Не пора ли покончить с этим фарсом и вернуться во дворец?
На пороге появилась запыхавшаяся служанка и выпалила:
– С-сир! Он н-настаивает на в-встрече с вами! Посланец Г-гильдии! Я бежала со всех ног!
Позади нее в коридоре послышался топот быстрых шагов – охранники сопровождали поджарого сотрудника Гильдии, который шел рядом с ними скользящей походкой. Возглавляющий стражу майор-баши Колона объявил:
– Мы обыскали его. Он чист, сир!
Угловатое лицо посетителя выглядело странно перекошенным, его лоб казался слишком большим, чрезмерно выпуклым и тяжелым. Он держал в руке опечатанный тубус с посланием.
– Я прибыл с сообщением для Падишах-Императора, заверенным Гильдией и отправленным с Кайтэйна со всей возможной скоростью!
Фенринг перехватил гонца и взял у него тубус. Сердце Ирулан застучало чаще, когда она увидела вензеля на внешней оболочке:
– Это от Уэнсиции?
– Весьма драматичное появление, – нахмурился Шаддам. – Что бы это ни было, она могла включить это в свой регулярный отчет. Откройте, Хасимир, и прочтите мне. – Император махнул гонцу Гильдии, отпуская его, но тот остался на пороге:
– Я знаю содержание этого послания, сир. Мне поручено обсудить этот вопрос с вами, если вам будет угодно мое участие.
Император выглядел скорее раздраженным, чем встревоженным:
– В чем дело? Мятежник наконец схвачен? – Он протянул руку к расписному подносу на кофейном столике, взял таблетку концентрированного меланжа и сунул ее в рот.
Фенринг сломал печать и вытащил лист плотной бумаги. Когда он прочитал сообщение, его лицо стало пепельно-серым:
– Сир, этот безумец Зенха вторгся на Кайтэйн с огромным флотом и осадил дворец! – Он передал лист Шаддаму, стоящему с недоверчивым видом, затем сунул руку в глубину тубуса и нащупал ридулианский кристалл. – Мммм, а вот и голографическое сообщение от вашей дочери!
Ирулан принесла с комода проигрыватель кристаллов, и они все вместе просмотрели дерзко-бодрое сообщение Уэнсиции, в котором описывалась ситуация. Шаддам побагровел, не в силах вымолвить ни слова. Не дожидаясь просьбы, Ирулан повторно воспроизвела сообщение, чтобы изучить его более внимательно, особо сосредоточившись на тоне голоса сестры. Это не было фальшивкой.
Гонец Гильдии перешагнул порог и вошел в комнату – сардаукары не пытались его удержать.
– Это случилось двое стандартных суток назад, сир. Галактический лайнер отменил регулярные рейсы, чтобы направиться сразу сюда.
– Я не должен был позволять вам увозить меня из дворца! – рявкнул Император Фенрингу и майору-баши Колоне. – Неужели Уэнсиция должна с этим разбираться? Я бы не допустил этой дурацкой ситуации!