Чани с Хоуро сидели в высокой пещере, откуда открывался вид на пустыню, и лениво болтали, когда в грот вбежал один из детей ситча с запиской на меланжевой бумаге. Чани просмотрела выведенные от руки строки – отец просил ее присоединиться к нему в его кабинете. «И приведи с собой Лайет-Чи, – писал ученый. – Он не захочет меня видеть, но, пожалуйста, заставь его пойти с тобой».
Когда ребенок убежал, Хоуро посмотрел на Чани с веселым интересом.
– Кто передает тебе секретные послания, сестренка? Может, это любовные записки?
– Это от отца. – Она протянула брату клочок меланжевой бумаги. – Он хочет видеть нас обоих.
С сердитым лицом скомкав бумагу, Хоуро выбросил ее из высокого выступающего окна, и она полетела к скалам далеко внизу.
– Я не хочу слышать ничего из того, что он собирается сказать.
Она взяла его за руку.
– Он великий и очень важный человек.
Хоуро лишь хмыкнул в ответ.
– Ты можешь с ним не соглашаться, – продолжала Чани, – но из уважения к нему обязан выслушать его внимательно. Он спас нам жизнь. – Она выпустила ладонь брата и скрестила руки на груди. – Дай ему хотя бы несколько минут.
– Если Шай-Хулуду угодно, чтобы мы выжили, значит, он нашел бы для нас способ спастись и без вмешательства этого человека.
Чани бросила на него свирепый взгляд:
– Тогда относись к нему с уважением, потому что я так прошу и я твоя сестра! Разве ты часто слышишь от меня какие-либо просьбы?
Хотя юноша продолжал держаться надменно и вызывающе, на его лице мелькнуло колебание. Чани понизила голос:
– Если ты любишь меня, пойдем со мной! Он не обратился бы с такой просьбой, если бы не чувствовал, что это важно.
Хоуро испустил протяжный вздох:
– Только ради тебя.
Лайет-Кайнс сидел за своим столом в окружении экологического оборудования, метеорологических приборов и записных книжек, в которых делал какие-то пометки.
Чани отвесила учтиво-официальный поклон.
– Ты вызывал нас, отец.
– Да, это так. – Он поднял глаза и, казалось, испытал облегчение, увидев их обоих; Хоуро остался на пороге, не говоря ни слова. – Спасибо, что пришли. – Ученый сердечно посмотрел на приемного сына. – Вчера вечером я говорил с тобой грубо в присутствии других. Моя радость видеть тебя дома в целости и сохранности была омрачена моим разочарованием из-за того, что ты пытался сделать. – Лайет на мгновение замолчал, словно ожидая, что пасынок извинится.
– Я горжусь тем, что мы хотели сделать, – парировал Хоуро. – Даже если у нас ничего не получилось, по крайней мере, мы попытались.
– Действительно, ты пытался, – согласился Лайет-Кайнс, – хотя и позволил гневу управлять тобой.
Ноздри молодого человека раздулись, но он промолчал, ожидая дальнейших слов.
Чани подошла ближе к столу.
– Мы усвоили этот тяжелый урок, отец. Нам следовало строить более реалистичные планы.
Ученый, успокоившись, откинулся на спинку стула:
– Я восхищаюсь вашим гневным порывом, даже несмотря на то, что это причиняет боль и проблемы. Его просто нужно направить на правильную цель. Это оружие, из которого нужно целиться, а не стрелять наугад.
– Гнев – это топливо, необходимое нашему народу для свершения великих дел, – произнес Хоуро.
– Хорошо сказано! – Лайет улыбнулся. – Потому что теперь у нас найдется применение для вашего гнева. – Он перетасовал бумаги перед собой. – У меня есть новости. Я наконец-то получил отчеты о наблюдении, которых так долго ждал. – Он вытащил снимки объекта и карту экваториальных областей с выделенной линией скал в поясе штормов. – Космическая Гильдия поручила вам найти секретный лабораторный комплекс Тлейлаксу, если он существует. Я имею широкие связи среди всех племен фрименов и ситчей, и, наконец, мои поисковики обнаружили это. – Он постучал пальцем по карте в экваториальной области. – Неизвестный объект вот тут, где штормы и помехи делают большинство приборов наблюдения бесполезными.
У Чани перехватило дыхание.
– Лаборатория Тлейлаксу?
Теперь Хоуро тоже заинтересовался:
– Мы уничтожим ее!
– Я намеревался послать туда собственный отряд диверсантов, но теперь, когда вы вновь на свободе… – Лайет прищурился. – Можем ли мы направить ваш гнев против этих непрошеных гостей из иного мира?
Хоуро всегда держался дерзко, но теперь опустил плечи в знак послушания:
– Мой гнев может быть обращен против многих врагов.
Взволнованная новостью, Чани напомнила:
– Если мы уничтожим этот объект Тлейлаксу, Гильдия будет у нас в долгу. Мы сможем целый год не вносить плату специей.
Лайет пояснил:
– Я уже отправил подробное донесение старгайду Серелло из Гильдии, передав ему всю информацию, собранную моими разведчиками. А вы со своими товарищами сможете разобраться с этим на месте.
Хоуро взглянул на надписи, затем кивнул:
– Я прямо сейчас вызову Джемиса, чтобы он собрал нашу диверсионную группу. Мы выдвигаемся немедленно.
Лайет собирался что-то сказать, но Чани перебила его, бросив на брата строгий взгляд:
– Нет, на этот раз мы не будем торопиться. Это не будничный рейд против производственных объектов Харконненов. У нас другая цель. На этот раз мы все как следует спланируем. – Она взглянула на отца, и тот, казалось, был удовлетворен.
Хоуро ответил натянутой болезненной улыбкой.
Когда я летела в зону боевых действий, мне и в голову не приходило, что я могу провалить миссию или вообще погибнуть.
Задержанный имперским командованием и получивший новый маршрут лайнер Гильдии ожидал над Арракисом, пока половина эскортного флота Шаддама готовилась к отправлению на Кайтэйн. Ирулан это напомнило суматоху при их первом прибытии сюда – тяжеловооруженные крейсеры, имперский фрегат, корабль-приманка и многочисленная свита.
Но когда внушительный флот поднялся на орбиту, эта операция стала восприниматься совсем по-другому.
На этот раз Ирулан знала, что они отправляются на войну. Если только ей не удастся ее остановить.
Как наследная принцесса, она полагала, что сможет заставить командира повстанцев послушать ее. Она помнила, как порывисто Зенха явился ко двору и попросил ее руки, желая возвеличить собственное положение. Его действия и подробности в послужном списке дали ей ключ к пониманию психологии этого человека, и она могла этим воспользоваться. Она отчетливо понимала, чего хочет Моко Зенха.
Она предложит ему то, от чего он не сможет отказаться, даже если это приведет отца в ярость. У нее также имелся отчет разведки Сестринства о Зенхе, который укрепил ее собственное интуитивное мнение.
Ирулан сидела на походном троне своего отца в командном центре имперского фрегата. Рядом стоял командир сардаукаров, готовый ко всему. Офицеры переговаривались по рации, остальные члены экипажа были заняты на своих служебных местах. Сквозь палубу принцесса ощущала едва уловимый гул двигателей, пока корабль входил в стыковочный захват внутри напоминающего пещеру трюма огромного лайнера.
Хотя фрегат Коррино проектировали для церемониальных целей, он в то же время был внушительным военным кораблем со скрытыми орудиями, ракетами и излучателями энергии. Она видела этот фрегат на учебных маневрах и знала, что по мощности вооружения он почти равен имперскому линкору.
Пять лет назад, когда Ирулан только исполнился двадцать один год, отец позволил ей присоединиться к нему на церемонии крещения нового фрегата – безмятежные дни, когда Империя казалась славной, неуязвимой и вечной.
В то время принцесса привыкла слышать выражение «Империя спокойствия», но с некоторых пор не слышала – появилось слишком много поводов для тревог.
Когда большая боевая группа погрузилась в лайнер для немедленного отправления на Кайтэйн, Ирулан чувствовала себя не в своей тарелке на богато украшенном троне. И в то же время он как нельзя лучше подходил для ее цели. Здесь будет ее командный центр и боевая рубка. Ирулан – наследная принцесса, первая дочь Шаддама, и ей предстоит исполнить эту роль. Этот флот во всех смыслах представлял собой имперское величие и ужасающую мощь, которые потребуются против Зенхи и его мятежников.
Колона спросил:
– Вы готовы к схватке, ваше высочество?
Ирулан выдержала паузу, чтобы как следует обдумать этот вопрос.
– Да, майор-баши, готова. – И добавила чуть тише: – Но надеюсь, что Зенха – нет.
Галактический лайнер вышел из складок пространства поодаль от орбиты Кайтэйна. Ирулан находилась рядом с майором-баши Колоной, когда он получил срочный доклад о ситуации. Арон также присоединился к принцессе в командном центре, хотя и наблюдал за происходящим молча. Она позволила ему присутствовать, поскольку он мог натолкнуть ее на ценные идеи, если спросить его мнение.
– Давайте не будем торопиться и оценим обстановку, – сказала Ирулан.
Голографическая проекция показывала многочисленные устрашающие корабли Флота Освобождения, блокированные торговые и дипломатические суда, ожидающие на высокой орбите и не имеющие возможности приземлиться; дрейфующие обломки множества уничтоженных кораблей указывали на то, что космические сражения уже происходили.
– Что на поверхности планеты? – спросила она. – Снимки дворцового района сделаны? Дворец все еще цел? Моя сестра жива?
– Насколько мы можем судить, Императорскому дворцу не причинен ущерб, ваше высочество, – сообщил Колона. – Это больше похоже на осаду и затяжное противостояние.
Испытав некоторое облегчение от отсутствия повреждений внизу, принцесса взглянула на командира сардаукаров в серой униформе и фуражке; его внимательный взгляд метался туда-сюда по экрану, изучая подробности разведывательного сканирования. Он выглядел более сосредоточенным, чем она когда-либо его видела.
Ирулан видела последнее сообщение Уэнсиции и знала, что ее сестра сильный человек, но эта патовая ситуация длилась уже несколько дней. Как Уэнсиция может противостоять угрозе со стороны превосходящих сил противника? Возможно, заместительница Императора куда более искусна в переговорах, чем она себе представляла.