— Спасибо. — Я киваю.
Но затем настроение меняется, как будто воздух становится гуще, тяжелее, более… душным.
Потому что Логан медленно опускается передо мной на одно колено, все время глядя мне в глаза. В этом положении я могла бы коснуться его плеч, провести пальцами по его густым волосам. Он идеального роста, чтобы я могла наклониться и поцеловать его в губы — и чтобы он мог поцеловать меня в ответ… во многие места.
У меня перехватывает дыхание. И я раздумываю, чувствует ли он то же самое.
Раздается звук рвущейся липучки, и Логан снимает что-то со своей лодыжки — кобуру с маленьким серебряным ножом длиной около трех дюймов. Все еще стоя на колене, он вынимает нож, и солнечный свет отражается от лезвия.
— Держи это при себе, — серьезно говорит он. — На всякий случай. Если наденешь юбку, ремешок прикрепи на бедро.
Я почти смеюсь. Большинство девушек получают кольцо от парня, стоящего на коленях. Мне же дали орудие убийства. Но все равно это заставляет меня чувствовать себя в безопасности… под присмотром. Как будто я что-то драгоценное, что заслуживает защиты.
Я беру у него нож, взвешивая его в руке — он на удивление тяжелый. Я прижимаю указательный палец к кончику.
Логан крепко хватает меня за запястье.
— Осторожно. Он острый.
Маленький, безболезненный порез, крошечная капелька крови появляется на моей коже, поэтому я засовываю палец в рот и посасываю его.
Логан снова наблюдает за мной.
За моим ртом.
Его грудь, кажется, вздымается чуть быстрее, а горло подрагивает, когда он сглатывает. Он наклоняет голову, выгибает свою сильную спину, и я чувствую его руки, застегивающие ремень, на своей лодыжке. Его прикосновение теплое и уверенное. Он всегда так двигается — уверенный и опытный. Логан знает свое тело и знает, как им пользоваться.
Я почти стону. Звук застрял у меня в горле, но я не даю ему вырваться. Я не знала, что лодыжка может быть эрогенной зоной, но теперь я это точно знаю, черт возьми. Горячий пульс удовольствия исходит от пальцев Логана, скользящих по моей обнаженной коже, вверх по бедру, между ног.
Моя плоть пульсирует, набухает кровью, пока он держит меня руками.
Он это знает? Он чувствует? Он так хорошо осведомлен обо всем, всегда начеку, интересно, чувствует ли он мое возбуждение… Чувствует ли этот запах в воздухе, который висит между нами.
Логан тянет мою штанину вниз, прижимая ткань к ножу, который она теперь скрывает. И, когда он встает, чары рассеиваются. Воздух теряет свою плотность, свою глубину… и возвращается в нормальное состояние.
Мы тоже возвращаемся к обычной жизни — верный страж и сестра принцессы.
Хотя сегодня мой двадцатый день рождения и я официально-официально взрослая — подростковый возраст истек, — Ливви настаивает на том, чтобы испечь мне торт. И мы с отцом и всеми ребятами из службы безопасности, которые практически уже семья, отправляемся в пентхаус, чтобы отпраздновать в роскошном зале. Она знает, что независимо от того, сколько мне лет, я люблю такие вещи.
Серпантин, воздушные шары и цветы, двадцать свечей и еще одна на удачу, которую я должна задуть на одном дыхании — но только после того, как загадаю желание. И после того, как они все споют мне деньрожденную песню. Томми поет громче всех, потому что таков уж он.
Затем, пока дворецкий Дэвид убирает тарелки, мой папа решает подарить мне подарок. Но есть одна загвоздка.
— Ты должна закрыть глаза, — говорит он. — Не подглядывай.
В его лице эта легкость, удовлетворение и волнение, которых я не видела уже много лет. Десять лет. Я не могу представить себе, что он мне приготовил — три года трезвости уже сами по себе лучший подарок.
Но… если он хочет добавить еще что-то, кто я такая, чтобы отказываться?
Вся банда идет с нами, когда он выводит меня из квартиры, закрывая мне глаза руками, потому что… да, я подглядываю. Не глядя, я понимаю, что мы входим в лифт, и, когда мы выходим, воздух становится прохладнее, а шаги отдаются эхом.
Мы останавливаемся, и тогда он убирает руки, я открываю глаза. Я смотрю на красивую, лютиково-желтую BMW с откидным верхом, с коричневым салоном и гигантским красным бантом на бампере. Я не знаю ни модели, ни мощности, ни чего-то в этом роде — я просто вижу, что она очень красивая.
Я визжу. Так громко, что мне самой режет уши. Но да — мне все равно.
Я обнимаю отца за шею.
— Спасибо тебе! Большое тебе спасибо!
— Папа… — начинает Оливия с оттенком волнения в голосе, который говорит о том, что она не знала о подарке. Она беспокоится обо мне. Всегда.
Папа целует меня в щеку и отпускает.
— Гонорар от моей сделки с Саймоном вышел неплохой. Ей двадцать лет, Лив. Она отлично учится — она этого заслуживает.
Он снова смотрит на меня, его темно-голубые глаза — такие же, как у моей сестры, — сверкают.
— Машина от меня, но личное парковочное место любезно предоставлено Николасом.
Я подскакиваю к своему шурину и обнимаю его тоже. Всем обнимашек!
— Твои права все еще действительны, Элли? — спрашивает Оливия.
— Поверь мне, Лив, да. — И я танцую так, будто мне нужно пописать. — Итак, я могу сесть за руль? Прямо сейчас?
— Конечно, можешь, — говорит папа, улыбаясь протягивая блестящий ключ. — Она твоя, дорогая. — Он целует меня в щеку. — Я люблю тебя, Элли.
Я снова обнимаю его.
— Я тоже люблю тебя, папа.
Когда я обхожу вокруг, чтобы забраться внутрь, мой шурин предлагает:
— А, может быть, возьмешь с собой кого-то из парней? На всякий случай, если возникнут проблемы. Логан, ты не против?
Логан кивает.
— Конечно.
Я подпрыгиваю перед ним.
— Это будет так здорово!
Он выглядит немного напуганным.
— Да. Отлично. — Он поднимает кулак и издает жалкое «вау».
Я закатываю глаза и сажусь на водительское сиденье. Оно как будто сделано специально для меня.
Затем Томми осеняет Логана крестным знамением, благословляя его. На латыни.
Логан игриво пихает его.
— Придурок.
Он садится на пассажирское сиденье, и, посигналив и подняв большие пальцы, мы трогаемся.
Я выезжаю из гаража на узкую улицу с односторонним движением. Пробираюсь через Мидтаун.
Медленно.
Потому что пробкам плевать, что у тебя день рождения.
Как только мы проезжаем через туннель и выезжаем на шоссе, движение становится свободным. Я роюсь в сумочке в поисках четвертака и протягиваю его Логану.
— Что это? — спрашивает он.
Ветер раздувает мои волосы, и я задираю подбородок, наслаждаясь ощущением тепла на лице, вдыхая пропитанный солнцем воздух, в то время как из динамиков играет «Fast Car» Трейси Чепмен. Без активных техник запоминания люди забывают семьдесят процентов своей жизни. Это вопрос возможностей мозга — только такой объем может поместиться в долговременной памяти.
Но этот день — этот момент, прямо здесь — я хочу запомнить его.
— Это наш GPS. Подбрось монетку. Орел — мы едем налево, решка — направо.
Он качает головой.
— Ты такая странная птица.
— Нет, я свободная птица. Ты же был там, когда я делала татуировку: я собираюсь высосать лимон жизни, семена и все, что в нем есть. А теперь бросай по-быстрому.
Он закатывает глаза и бросает монету. Решка.
Я с визгом пересекаю три полосы шоссе — под звуки сердитых гудков, ревущих у меня за спиной, — чтобы быстро выехать на съезд справа.
Мы останавливаемся на открытом пейнтбольном поле в Джерси. Лесистое, загородное пространство, которое, вероятно, кишит комарами и клещами. Когда я узнаю, что Логан никогда раньше не играл в пейнтбол, я записываю нас обоих.
На самом деле другого варианта развития событий и быть не может.
И время идеально подходит — они как раз собираются начинать новую битву. Инструктор собирает всех игроков на поле и делит нас на две команды, раздавая тонкие синие и желтые жилеты, чтобы можно было отличить друга от врага.
Поскольку Логан и я старше остальных, мы оба становимся капитанами команд. Маленькие лица с широко раскрытыми глазами из отряда Логана следят за ним, когда он шагает взад и вперед перед своими бойцами, зачитывая инструкции, как сексуальный современный Уинстон Черчилль.
— Мы будем сражаться с ними с холмов, мы будем сражаться с ними на деревьях. Мы присядем на корточки в реке и прикончим их, как снайперы. Берегите боеприпасы — стреляйте только тогда, когда увидите белки их глаз. Шевелите мозгами.
Я поворачиваюсь к своей разношерстной команде.
— Чувствуйте сердцем. Мы отдадим им все, что у нас есть — оставьте все на поле боя. Вы знаете, что побеждает в битвах? Желание! Мужество! Сегодня мы все будем чертовыми Руди!
Светловолосый мальчик шепчет своему другу:
— Кто такой Руди?
Парень пожимает плечами.
Еще один поднимает руку.
— Мы можем начать прямо сейчас? Сегодня мой день рождения, и я хочу съесть свой торт.
— У меня тоже сегодня день рождения. — Я даю ему пять. — Близнецы!
Я поднимаю ружье.
— И да, праздничный торт будет нашим военным трофеем! Вот как все будет. — Я показываю на гиганта на другой стороне поля. — Видите того большого парня? Сходимся на нем. Работайте вместе, чтобы уничтожить его. Отрежьте ему голову, — я провожу пальцем по шее, как будто обезглавливаю себя, — и старый пес умрет.
Тощий парень в очках морщится.
— Зачем тебе убивать собаку? Зачем отрезать ему голову?
А маленькая девочка с косичками пищит:
— Мамочка! Мамочка, я больше не хочу играть.
— Нет, — пытаюсь объяснить я, — это не то, что я…
Но она уже бежит в объятия своей мамы. Женщина поднимает ее — смотрит на меня так, словно я демон, — и уносит прочь.
— Черт.
Затем тихий голос шепчет мне прямо в ухо.
— Они уже уходят от тебя в самоволку, девочка? Тебе конец.
Я поворачиваюсь лицом к смелому, жесткому Вессконцу… и он так близко, я чувствую тепло его сильного тела, вижу маленькие палочки щетины на идеальной, великолепной челюсти. Мой мозг заикается, но я нахожу в себе решимость подразнить его.