Ничто так не иллюстрирует ее отношение, как недавний вечер, когда мы пили чай в восточном саду — я, королева Ленора, Ливви и друг королевы, мэр Джордж Фултон. Мы сидели в окружении тюльпанов и колокольчиков, за белым плетеным столом, вокруг которого порхали бабочки, прямо как на обложке «Алисы в стране чудес».
— Расскажите нам о новой транспортной инициативе, над которой вы работаете, Джордж, — говорит королева.
Джордж Фултон кажется молодым для должности мэра — ему двадцать семь или двадцать восемь. Он симпатичный, похож на высокого, светловолосого, долговязого Кеннеди. У него приятный акцент, и он легко улыбается.
Он объясняет передовую технологию, которую они устанавливают в метро: она будет приводить поезда в движение с помощью магнитной энергии вместо электричества.
— Это блестяще, — комментирует королева. — Разве это не блестяще, Элеонора?
Я не поправляю ее насчет имени. Я не специалист по этикету, но у меня такое чувство, что если невежливо поправлять хозяина, то уж поправлять королеву Весско точно не стоит.
Поэтому я киваю и улыбаюсь.
— Это действительно интересно.
— Мы планируем переименовать первую обновленную станцию в Маргарет-Анну, в честь вашей матери, Ваше Величество.
— Это было бы чудесно, — говорит королева Ленора. — Мама была дальновидным политиком — опередила свое время. — Затем она поворачивается к моей сестре, указывая на ее большой живот: — И говоря об именах, Оливия, я собиралась обсудить с тобой имена детей.
Лив ставит свою чашку на стол.
— Их имена?
— Да. Хотя мы еще не знаем, будут ли это два мальчика, две девочки или мальчик и девочка, очень важно, чтобы имена были хорошо продуманы. Символические и представительные. Семья со стороны дедушки Николаса в последние годы была забыта, так что теперь вы с ним должны будете наверстать упущенное.
— Ох… Э-э… ну, а о каких вы думали?
— Эрнствайл.
В воздухе повисает пауза — даже пчелы перестают жужжать, — и слово как бы замирает в воздухе, как неприятный запах.
Моя сестра не уверена, правильно ли она расслышала.
— Эрнствайл?
Она не ослышалась.
— Да. Прекрасное, сильное имя, за которым стоит история. А для мальчика…
— Эрнствайл — это имя для девочки? — спрашивает Лив, широко раскрыв глаза от ужаса.
— Да, конечно. Прапрабабушка Николаса, Эрнствайл; она была очень жизнерадостной женщиной.
С таким именем, я думаю, у нее не было выбора.
— А для мальчика — Дамиен, — заявляет королева.
Тут хорошо бы включить музыку из «Омена».
Единственный настоящий страх Оливии. Она тайно посмотрела фильм, когда ей было девять, после того как наши родители однажды легли спать, и он напугал ее на всю жизнь. Я до сих пор помню, как она расчесывала мои волосы — мне было четыре — и искала на голове татуировку «666» — просто на всякий случай.
— Мы с Николасом подумывали о более… распространенных именах.
Королева качает головой:
— Если ты хотела назвать своих детей Бобом и Тиной, тебе следовало выйти замуж за водопроводчика. Ты вышла замуж за принца. Внука королевы. Это налагает некоторые обязательства.
Моя сестра обычно энергичная, жизнерадостная — в нашей семье живость характера очень яркая черта. Но беременность, переезд, давление, связанное с рождением нового поколения Пембруков, безжалостная пресса, которая все еще не оправилась от того, что она заполучила золотого сыночка Весско, — все это далось ей тяжело. Подорвало ее выносливость. Так что теперь Оливия… увядает на моих глазах.
— Я думаю, мне нужно ненадолго прилечь.
— Хочешь, я пойду с тобой? — спрашиваю я.
— Нет. — Ее голос дрожит. — Я в порядке.
Не говоря больше ни слова, она ковыляет по тропинке ко дворцу.
Проходит около десяти минут, прежде чем мой шурин спускается вниз, его ярко-зеленые глаза сверкают.
Джордж кланяется.
— Ваше Высочество.
— Фултон. — Николас кивает, пристально глядя на свою бабушку. — Элли, Джордж, не могли бы вы нас оставить, пожалуйста?
Мы начинаем вставать, но королева поднимает руку.
— Нет. Мы же пьем чай. Я уверена, что все, что тебе нужно сказать, можно сказать при них.
— Хорошо, тогда — прекрати.
Королева выглядит озадаченной.
— Прекратить что?
— Ты знаешь что. Мы не шахматные фигуры; перестань пытаться контролировать доску.
Королева Ленора складывает руки на груди.
— Это из-за Оливии?
Николас показывает рукой в сторону дворца.
— Она сейчас в нашей комнате, плачет навзрыд.
Королева фыркает.
— Ну, это просто смешно. Она слишком ранимая.
Николас вскидывает руки.
— Конечно, она ранимая — она на седьмом с половиной месяце беременности, ждет двойню! Ей все время не по себе. Она не может спать — она едва может дышать! Папарацци уже лезут на стены дворца, пресса разрывает ее на куски, и я ни черта не могу сделать, чтобы остановить это, и еще какой-то психопат оставляет садистские записки, адресованные ей, прямо у нас на пороге. А теперь ты…
Слова королевы рассекают воздух, как удар хлыста.
— Следи. За своим. Тоном.
Мой шурин останавливается и делает глубокий вдох. Он проводит рукой по лицу и смотрит вдаль, на горизонт. Когда его взгляд возвращается к бабушке, он становится спокойнее, но говорит все еще холодно.
— Я привез ее сюда, чтобы она могла отдохнуть в безопасности. Чтобы она могла расслабиться. Если ты сделаешь это невозможным, я увезу ее в другое место. И если ты хочешь общаться со своими правнуками, то я говорю тебе сейчас, бабушка, — прекрати это. — Он делает паузу, чтобы слова дошли до ее сознания, а затем добавляет: — Мы больше не будем об этом говорить. Надеюсь, тебе все ясно.
Королева не отвечает, она просто как бы дышит — как дракон, который хочет подпалить принцу задницу.
Николас ждет, пока она кивнет, и, когда она это делает, он кланяется ей и уходит.
— Никогда не заводи детей, Элеонора, — натянуто говорит она мне. — Неблагодарные до глубины души, все они. Запиши это.
Я послушно нажимаю на свой телефон.
Затем Джордж, королева Ленора и я сидим молча. И это так неприятно.
Я пытаюсь исправить ситуацию.
— Я думаю, что Эрнствайл довольно мило. Мы могли бы называть ее… Эрни.
Ее Величество даже не улыбается.
Затем Джордж говорит.
— Мешок с яйцами.
Я инстинктивно морщусь и поворачиваюсь к нему.
— Э-э… о чем вы?
Он ухмыляется, указывая на королеву.
— Я просто согласился с вами, Ваше Величество, имена должны быть тщательно продуманы. У меня есть семья по отцовской линии — по фамилии Боллсак, что в английском означает буквально «мешок с яйцами», и они приняли неудачное решение назвать своего старшего Гарри[2]. Они вообще об этом не подумали. — Он качает головой. — И не произнесли это вслух.
Я произношу имя в своей голове и прыскаю от смеха.
Затем я вставляю свои пять копеек.
— Я ходила в школу с девочкой по имени Алотта. Алотта Буш. Она была капитаном команды чирлидерш. Странно, но это правда.
Джордж хихикает, и, хотя королева не присоединяется к нашей дискуссии, я вижу, как ее губы слегка изгибаются.
— Первую девушку, в которую был влюблен мой брат, звали Констанс Ама Наташа Тереза[3], — говорит Джордж. — Как оказалось, это была подходящая для нее аббревиатура.
И я от души смеюсь:
— О боже.
Королева потягивает чай и возобновляет нашу запланированную — не дерзкую беседу.
— Сегодня вечером в Национальном музее открывается новая выставка Моне, Джордж. Вы будете присутствовать, пока вы в городе?
Джордж ухмыляется.
— Я планировал, Ваше Величество, да.
— Ты должен взять с собой Элеонору. — Она смотрит на меня. — Ты ведь не была в музее, не так ли?
— Нет, еще не была.
Королева Ленора кивает.
— Тогда все улажено. Вы пойдете вместе и проведете чудесный вечер.
Джордж встречается со мной взглядом поверх своей чашки, и его щеки розовеют.
Потому что он чувствует то же, что и я, — нас только что по-королевски сосватали.
Не круто, Ленора… Совсем не круто.
Немного позже я иду по коридору в комнату Николаса и Оливии, чтобы проверить, как там моя сестра. И вижу Логана в противоположном конце коридора. Я не думала, что он сегодня работает; я с утра его не видела — и мое тело реагирует так, как всегда, когда он рядом: пульс разгоняется, дыхание учащается, надежда и влечение танцуют в животе, заставляя меня чувствовать легкую тошноту, но не в плохом смысле.
Уверенными шагами он идет прямо на меня. Мы встречаемся у двери спальни Оливии. Его глаза темные, почти черные от напряжения, и мне интересно, что он собирается мне сказать.
— Ты идешь на свидание с этим парнем сегодня вечером?
Не совсем то, на что я надеялась.
Но он наклоняется так близко, что в моем мозгу происходит короткое замыкание.
— С тем парнем?
— Джордж Фултон. Мэр.
— Э-э… да. Я познакомилась с ним сегодня за чаем. Королева предложила нам пойти… ну, ты знаешь… как друзья.
Я не знаю, почему я добавила последнюю часть. Логана же это не волнует. Только когда он сжимает челюсть и отводит взгляд в сторону, мне кажется, что, может, я и ошибаюсь.
— Нет никаких причин, по которым я не должна идти, не так ли? — надежда в моем голосе звучит трогательно громко.
— Нет, — тихо говорит он. — Ни одной веской причины.
Мгновение никто из нас не двигается и не моргает.
— Эй, Ло! — кричит другой охранник из другого конца коридора. — У Кэти сегодня вечером, да?
Логан кивает ему, и мой желудок сжимается.
— У Кэти? — спрашиваю я.
— Это паб. Представители высшего класса, как правило, тусуются в «Козле»; мы с ребятами зависаем у «Кэти».
— Что ж. Тогда, я думаю, у нас обоих есть планы на сегодняшний вечер.