— Ты как бойскаут, да?
Это я так пытаюсь флиртовать — возможно, чуть менее успешно, чем в «Грязных танцах». Я принесла арбуз…[1]
Он снова делает эту причудливую штуку со ртом.
— Даже близко нет.
В том, как он это говорит, есть что-то от плохого парня — явный намек на запретное, — от чего у меня колотится сердце и отвисает челюсть.
Чтобы скрыть свою реакцию, я энергично киваю.
— Верно, я тоже… Никогда не была…
Слишком энергично.
Так энергично, что мой локоть скользит по муке, и я чуть не разбиваюсь насмерть. Но Логан не только большой и мускулистый — он еще и быстрый. Достаточно быстрый, чтобы успеть схватить меня за руку и талию, прежде чем я шлепнусь головой о разделочную доску.
— С тобой все в порядке, Элли?
Он наклоняется, пристально глядя на меня — взгляд, который я увижу во сне сегодня ночью… Если вообще засну. И, вау, у Логана потрясающие ресницы. Густые, длинные и черные. Держу пари, это не единственная часть тела, которая у него толстая и длинная.
Мой взгляд устремляется вниз, на землю обетованную, и на его брюки, достаточно узкие, чтобы подтвердить мои подозрения — конечно, может, у него в кармане служебный револьвер, но тогда это точно «магнум».
Ням.
— Да, я в порядке. — Я вздыхаю. — Просто… ты знаешь… я устала. Но все классно… все супер.
И я встряхиваюсь, как будто это правда.
Он кивает и отходит.
— Сейчас я сделаю замок. А потом дам тебе ключ. Храни его при себе, не теряй. С этого момента ты запираешь за собой дверь, когда уходишь, и держишь ее запертой, когда остаешься одна. Поняла?
Я снова киваю. Ливви, должно быть, с ним разговаривала. Я не виновата, что ключи постоянно от меня убегают. Я кладу их в определенное место, чтобы всегда знать, где они, — и, клянусь богом, у них тут же вырастают ноги, и они сматываются.
Скользкие, маленькие трюкачи.
После того как я достаю последний пирог из духовки и ставлю его на стеллаж, я лечу наверх, чтобы собраться в школу. У меня нет ни времени, ни классного гардероба, как у некоторых девочек в моей школе, но я по максимуму использую что есть: темные джинсы, прозрачный бледно-розовый топ с короткими рукавами и белой майкой под ним, черные ботинки без каблуков, черную кожаную куртку, которую я откопала в комиссионке в прошлом году.
Мне нравятся украшения, нравится звенеть, когда я иду, — как живая музыкальная шкатулка. На каждом пальце дешевые кольца, дешевые браслеты на запястьях и длинная серебряная цепочка.
Я не делаю контуринг и не рисую себе светлые брови темно-коричневым карандашом, как Кайли Дженнер, — я бы выглядела как сумасшедшая серийная убийца. Но я мажу консилер под глаза — выдавливаю почти целый тюбик — плюс немного туши для ресниц и светло-розовый блеск для губ.
Когда я спрыгиваю с задней лестницы за несколько минут до шести утра, Логан уже заканчивает с замком и разговаривает с нашим официантом Марти на кухне.
Марти МакФлай Гинзберг не просто наш сотрудник — он наш с Ливви старший брат от другой матери. При условии, что наша общая другая мама была бы черной, еврейкой, лесбиянкой и чертовски крутой. Марти — это бомба-точка-ком.
— Привет, Цыпленок. — Он обнимает меня. Этот парень не скупится на объятия. — Как у тебя дела? Что-нибудь слышала от Лив?
Я киваю.
— Она прислала тебе фотографию своей комнаты? — Марти вздыхает.
— Как будто она умерла и отправилась на небеса Нейта Беркуса. — Он убирает прядь моих волос с зелеными концами. — Как здесь обстояли дела прошлой ночью?
— Нормально. — Я зеваю. — Я не ложилась, но это не новость.
Марти мелет кофейные зерна, заполняет два фильтра и начинает заваривать первый из множества кофейников.
— Как там твой отец, держится?
— Да вполне, я думаю. Он не приходил домой.
Это случается не так уж часто, но достаточно, чтобы не быть событием. По крайней мере для меня.
Логан медленно поворачивается в мою сторону.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожимаю плечами.
— Его все еще нет дома. Наверное, расстроился из-за отъезда Лив, надрался и вырубился в баре или на ближайшей скамейке. Такое иногда случается.
Глаза телохранителя, кажется, начинают искриться — как будто внутри его разгорается огонь.
— Ты хочешь сказать, что провела ночь наверху совсем одна, с незапертой гребаной дверью на первом этаже?
— Да. Но со мной был Боско.
Боско — это наша собака, смесь ши-цу и чихуа-хуа. Он не совсем подходит на роль сторожевой собаки — если только план не в том, чтобы напугать незваных гостей до смерти своей отвратительно-ванильной моськой. А уж если грабитель попытается украсть хот-доги из холодильника, он не выберется отсюда живым. За хот-доги Боско глотку разорвет.
— Да забей, Логан.
Логан смотрит на Марти, и они обмениваются тайными взглядами клуба-мужчин-и-парней. Когда он поворачивается ко мне, его лицо и голос становятся каменными. Он определенно в бешенстве.
— Мы будем работать посменно — я и парни. Мы можем оставаться здесь, в закусочной, если тебе неудобно с нами в квартире, но с этого момента кто-то будет здесь с тобой круглосуточно. Ты больше не будешь одна. Поняла?
Я медленно киваю, чувствуя, как по венам разливается тепло, как будто моя кровь становится газированной.
— Хорошо.
Так вот каково это, когда кто-то за тобой присматривает.
Не поймите меня неправильно — моя сестра словила бы за меня пулю и все равно поднялась бы и уничтожила человека, который сделал выстрел. Но это совершенно другое дело.
Он еще горячее. Больше похож на Тарзана. Более спокойный. Я — приоритет этого крутого, красивого парня. Он будет заботиться обо мне, защищать меня… как будто это его работа.
Но ведь это так.
Я знаю от Лив, что Николас считает постоянную опеку ужасной. Но для меня это просто… очень приятно.
По заднему переулку с грохотом проезжает грузовик.
— Это датская доставка, — говорит Марти. — Если он снова попытается всучить нам раздавленные в дерьмо пирожные, мне придется проломить кому-то череп. — Он хрустит костяшками пальцев. — Я скоро вернусь.
Когда он выходит через заднюю дверь, моя подруга Марлоу проскальзывает через нее на кухню.
— Эй, сучка. Ты готова идти?
— Да, пять минут.
Марлоу из богатой семьи. Ее отец — менеджер трастового фонда и в некотором роде придурок. Ее мама очень красивая и очень грустная, и я никогда не видела ее без бокала Пино Гриджио. Они не отправляют Мар в частную школу, хотя могут себе это позволить, потому что хотят, чтобы у нее была «выдержка». Уличная смекалка.
Уж не знаю, влияние ли это государственной образовательной системы или для нее это естественно, но, если бы мне пришлось ставить на девушку, которая, скорее всего, будет править миром, я бы поставила деньжат на Марлоу.
— Входная дверь заперта — что с ней?
— Логан починил замок, — говорю я ей.
Ее ярко-красный рот в форме сердечка складывается в улыбку.
— Хорошая работа, Кевин Костнер. Но тебе придется прилепить ключ Элли на лоб, иначе она его потеряет.
Она тоже вечно придумывает парням прозвища, и, когда ее любимый охранник, Томми Салливан, через несколько минут входит к нам, Марлоу использует одно из своей коллекции.
— Привет, Вкусняшка. — Она накручивает свои упругие волосы медового цвета на палец, выпячивает бедро и наклоняет голову, как пинап-модель.
Томми, веселый парень и любитель пофлиртовать, подмигивает.
— Привет, милая, несовершеннолетняя девочка. — Затем он кивает Логану и улыбается мне. — Ло… Доброе утро, мисс Элли.
— Привет, Томми.
Марлоу с важным видом выходит вперед.
— Три месяца, Томми. Три месяца до того, как я стану совершеннолетней — и тогда я попользуюсь тобой, поиздеваюсь и выброшу.
Темноволосый дьявол ухмыляется.
— Как раз так я себе и представляю идеальное свидание. — Он показывает на заднюю дверь. — Что ж, мы готовы к очередному веселому учебному дню?
Один из телохранителей провожает меня в школу с тех пор, как общественность и пресса сошли с ума от все еще-технически-неподтвержденных отношений Николаса и Оливии. Они следят за тем, чтобы ко мне никто не приставал, и еще они возят меня в тонированном пуленепробиваемом внедорожнике, когда идет дождь — это не так уж плохо.
Я хватаю свою модную сумку.
— Не могу поверить, что не подумала об этом раньше. Элль, сегодня вечером тебе просто необходима масштабная попойка, — говорит Марлоу.
Томми и Логан не смогли бы синхронизироваться лучше, даже если бы репетировали:
— Ни за что, мать вашу.
Марлоу поднимает руки ладонями вверх.
— Разве я сказала «попойка»?
— Масштабная попойка, — поправляет Томми.
— Нет, не так, черт возьми. Я имела в виду, всего парочка друзей… потусоваться. Совсем чуть-чуть. Очень по-взрослому. Ну как… почти как вместе поработать.
Я играю со своей цепочкой и говорю:
— На самом деле идея неплохая.
Устраивать вечеринку, когда родители в отъезде, — это обряд перехода в высшую школу. И после этого лета Лив, скорее всего, больше никогда не уедет. Сейчас или никогда.
— Это ужасная идея. — Логан хмурится.
Он выглядит немного пугающе, когда хмурится. Но все равно сексуально.
Возможно, даже больше.
Марлоу делает шаг вперед, ее стальные яйца гордо торчат перед ней.
— Ты не сможешь ее остановить — это не твоя работа. Это как когда близнецов Буш арестовали в том баре с фальшивыми удостоверениями личности или Малию поймали за курением травки на Коачелле. Секретная служба не имела права их останавливать; они просто должны были убедиться, что их не убьют.
Томми засовывает руки в карманы, расслабленно откидываясь назад, несмотря на конфронтацию.
— Мы можем позвонить ее сестре. Готов поспорить, она и через океан ее остановит.
— Нет! — Я слегка подпрыгиваю. — Нет, не беспокойте Лив. Я не хочу, чтобы она волновалась.