ли за руку, приставляет пистолет ей между лопаток и отступает, держа ее перед собой, как щит.
Она качает головой, плача.
— Почему ты не ушел, Логан? Ты был бы в безопасности.
— Я никогда не оставлю тебя, — клянусь я ей. — Никогда.
— Очень мило. — Он сплевывает. Он велит мне сесть в кресло рядом с камином, заложить руки за спину. Я слышу шорох пластика, прежде чем он говорит Элли: — Свяжи его. Крепче, или я пристрелю вас обоих.
Я чувствую ее руки на своих запястьях, закрепляющие… пластиковые жгуты.
Чертовы пластиковые жгуты. Почти невозможно растянуть или сломать, и не важно, сколько адреналина и ярости проходит сейчас через мои вены.
Он рывком поднимает Элли и толкает ее к столу, где лежит телефон. Теперь они оба передо мной — и так лучше. Если я смогу их видеть, мне будет легче сделать свой ход, когда представится возможность.
— Вокруг комнаты твоей сестры слишком много охранников. Позвони ей — скажи, чтобы она пришла сюда. Сейчас же.
— И что именно ты собираешься делать? — спрашиваю я, желая отвлечь его внимание на себя. — Ты думаешь, они вот так позволят тебе уйти с герцогиней?
— Им бы лучше позволить. Если нет, я сделаю два выстрела ей в живот. Может, это и не убьет ее, но прикончит паразитов, которых она носит.
— Ты и близко не подойдешь к моей сестре, больной ублюдок, — шипит Элли.
Он замахивается, чтобы ударить ее наотмашь, но Элли поднимает предплечье, блокируя удар, как я учил ее много лет назад.
Моя девочка.
Он хватает ее за волосы, поворачивая шею, чтобы она смотрела на него.
— Звони ей!
— Нет! — кричит Элли, даже когда из ее глаза вытекает слеза.
Я вырву ему голову, клянусь богом.
Но потом он вдруг становится спокойным. Задумчивым. Он отпускает волосы Элли, поднимает руку и направляет пистолет мне в голову.
— Звони ей, или я размажу его мозги по стене. Он мне не нужен, у меня есть ты.
Из горла Элли вырывается сдавленный всхлип, а затем еще больше слез.
— Нет…
— У тебя десять секунд. Я считаю.
— Логан… — шепчет Элли. Это мучительно. Потому что она не может позвонить.
Мы оба это знаем.
— Послушай меня, Элли. Все в порядке. Все в порядке, любимая.
Она качает головой, всхлипывая.
— Что мне делать?
Я смотрю в ее прекрасные голубые глаза и мысленно обнимаю ее, успокаиваю, даю ей свою силу.
— Ты знаешь, чего я хочу, ты знаешь, что нужно сделать.
Мой взгляд скользит по ее прекрасному лицу, запоминая каждую клеточку и черту.
— Я люблю тебя, Элли, — выдыхаю я. — Я должен был сказать тебе это раньше, я знаю. Эти последние недели были лучшими в моей жизни. Больше, чем я мечтал, а я так часто мечтал о тебе. Спасибо тебе, моя милая девочка, за то, что ты так сильно любишь.
Ее хорошенькое личико морщится.
— Я люблю тебя, Логан. Пожалуйста, не оставляй меня… пожалуйста…
— Ш-ш-ш… все в порядке. Все будет хорошо, я клянусь, Элли. Я тебе обещаю.
И я действительно верю в это. Потому что Бог должен существовать — такая женщина, как Элли Хэммонд, не рождается случайно. Моя девочка была сделана по особой модели. И если бог есть, он позаботится о ней, защитит ее.
Я не могу вынести мысль, что это буду не я. Я хочу быть тем мужчиной, который хранит и оберегает ее. Но даже если я не удостоюсь этой чести, когда все закончится… она выйдет отсюда невредимой.
Я верю в это всем своим сердцем — тем, что все время принадлежало ей одной.
Она тянется ко мне.
— Логан.
— А теперь закрой глаза. Закрой глаза, Элли, и знай, что я люблю тебя.
Она не закрывает глаза. Она падает на пол, рыдая.
Затем, мгновение спустя, она бросается на меня. Накрывает мое тело своим, обхватывает руками кресло и обнимает меня.
— Элли, остановись! — Кровь стынет от ужаса в моих жилах, ведь он может застрелить ее.
Но он не стреляет. И она не останавливается. По крайней мере до тех пор, пока не вкладывает холодный, стальной нож, который я привязал к ее лодыжке много лет назад, в мою руку, за стулом — там, где ублюдок не может этого заметить. Когда она смотрит мне в лицо, ее зрачки сужаются и фокусируются; теперь она спокойна, почти невозмутима.
Она поворачивает голову, уставившись на пистолет, направленный на нее.
— Я позвоню. Я сейчас позвоню своей сестре.
— Вставай! — Подонок, который скоро умрет, сдергивает Элли с меня и швыряет ее к столу. Она демонстративно возится с телефоном, роняет трубку, давая мне время перерезать пластиковые стяжки на запястьях.
Я жду, пока он опустит пистолет немного в сторону, чтобы он не был направлен на Элли. А потом я делаю рывок. Вскакиваю и хватаю его.
Выстрел эхом отдается в комнате, разрывая мои барабанные перепонки, за ним еще один…
Потом, с твердым, резким поворотом моих рук и звуком ломающейся шеи — все кончено. Он падает мертвой кучей к ногам Элли.
Я сгребаю ее в объятия, слабую и отяжелевшую от осознания, что она в безопасности. Я осматриваю ее тело, провожу по ней рукой, проверяя, нет ли травм.
— Ты ранена? Он тебя ранил?
Она качает головой, а затем кричит:
— Логан, у тебя кровь!
— Всего лишь царапина. — Я веду ее к двери, мое плечо пульсирует.
Элли хватает с кровати рубашку, когда мы выходим в коридор. Я прислоняюсь к стене, сползая на пол. Она зовет на помощь, и начинается суматоха, люди бросаются к нам и в комнату.
Элли рвет свою рубашку на две части и прижимает одну к моему плечу, а другую к руке, и у меня вырывается стон — потому что мне очень больно.
— У тебя сильное кровотечение.
Ха. Так и есть. Белая ткань быстро краснеет.
Я пожимаю плечами:
— Пара царапин. Не волнуйся.
Но она волнуется. Ее пухлый маленький рот плотно сжат, а брови нахмурены.
Я наклоняю голову в ее сторону:
— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, Элли.
Ее глаза ярко сверкают, зрачки вспыхивают.
— Серьезно? Ты что, под кайфом?
Я ухмыляюсь, чувствуя себя и правда немного под кайфом.
— Поцелуй меня, любимая.
Вместо этого она кричит на меня.
— В тебя, мать твою, стреляли, Логан!
Я показываю на нее пальцем, притягивая поближе. И подмигиваю.
— Самый подходящий момент для поцелуев.
Затем я обнимаю ее здоровой рукой и накрываю ее губы, похожие на розовый бутон, своим ртом, целуя ее глубоко и долго.
А потом… теряю сознание.
24. Элли. Две недели спустя
Королева посвятит Логана в рыцари. За выдающуюся жертву Короне. Сегодня мы получили официальное уведомление. Скоро он станет сэром Логаном.
Я еще не продумала детали, но у меня такое чувство, что в будущем этот титул станет частью захватывающей ролевой игры в нашей спальне.
История уже во всех газетах. Как он спас всех — принцессу Оливию, ее детей и ее сестру. Он герой. Не то чтобы это было для меня новостью, он был моим героем в течение многих лет, но теперь он стал и героем Весско.
Однако, что касается реабилитации после огнестрельных ранений в плечо и руку… он просто большой ребенок.
Типичный. Мужчины.
Я думаю, он ведет себя так нарочно. У меня чешется под повязкой, мой суп остыл… Мой член встал — как насчет того, чтобы ты подошла сюда и помогла мне с этим, милая?
Доктор говорит, что ему ни в коем случае нельзя напрягаться, но представление о напряжении у Логана и у меня — это две разные вещи. Он пока не порвал швы, но это не из-за недостатка усилий.
Он ужасный пациент. Сексуальный, задумчивый и слишком милый для своего же блага.
Он говорит мне, что любит меня, каждый день. Каждый. День. Первым делом утром, последним делом перед тем, как мы засыпаем в объятиях друг друга. И это волнует меня, заставляет мое сердце каждый раз биться все сильнее и сильнее.
Логан смирился с тем, что в доме охрана, потому что в тот день, когда он вышел из больницы, я переехала к нему. Быть защищенным, а также самому быть защитником больше не гложет его, как это было поначалу.
Вид пистолета, приставленного к моей голове, изменил его приоритеты.
Теперь Логан не против, что меня окружает небольшая армия, охраняет дом и новую жизнь, которую мы строим с ним вместе. Он подружился с парнями-телохранителями — говорит им, когда они делают что-то не так, отчитывает, когда замечает, что они смотрят на мою задницу.
Он еще не сделал никаких серьезных шагов в отношении трудоустройства, но склоняется к созданию собственной консалтинговой охранной фирмы. Это то, в чем он хорош, то, что он знает — это его призвание, его долг, говорит он. На данный момент у него все в порядке с деньгами, он живет за счет сбережений и сосредоточен на ремонте дома и реабилитации.
Что бы Логан ни решил, он добьется успеха — ничто не сможет ему помешать.
Королева была права. Любовь — не лекарство; она не решает все проблемы каким-то волшебным образом. Но она делает решение этих проблем стоящим того. Любовь — это наше вдохновение, наша мотивация… и наша награда.
Две недели спустя
— Боже правый, я люблю тебя.
Голос Логана тает у моего уха, его дыхание щекочет, его сильная грудь прижата к моей спине, слова заставляют меня дрожать, когда его горячий и твердый член оказывается внутри меня. Моя голова падает на его здоровое плечо, и я закидываю руки назад, чтобы обнять его за шею.
— Логан… — вздыхаю я.
Его пальцы скользят по моим губам, и я втягиваю один в рот, царапая подушечку зубами. Потом он скользит рукой вниз, лаская мою грудь и пощипывая сосок. Приятное ощущение разливается у меня между ног, и удовольствие нарастает. Я поворачиваю голову, ищу его рот — хочу, чтобы его губы коснулись моих.
И он целует меня, потому что знает, что это то, что мне нужно.
Его рука скользит ниже, нащупывая мой клитор, лаская меня в такт движениям его члена.
— Да… да. — Я дышу ему в рот, пронзительно постанывая.
Я поднимаюсь все выше и выше, а потом почти лечу. Моя спина выгибается, все мышцы сокращаются, когда волны горячих, блаженных ощущений накрывают мое тело. Логан прижимает меня к себе своими сильными руками, и я судорожно сжимаюсь вокруг него.