— Ваше Величество, достаточно, — отозвалась магесса, — рана уже затянулась.
— Чего? — искренне удивился я и глянул на черную, запекшуюся корку, из-под которой уже не текла кровь, как раньше.
Скорее всего, я просто запек кровь своим жаром лишь на поверхности раны, а кровотечение из печени и вспоротых сосудах продолжилось, но уже в брюшину. Скоро здоровяка накроет геморрагический шок, но магесса почему-то решила, что клиент исцелен.
Я поднял глаза на лицо великана, а он уже не выглядит, как сдыхающая курица. Тихонько лежит, глазки в кучку собрал, нижнюю губу прикусил, и тихонько смотрит, что я там у него на боку трогаю. Неужели действительно помогло? Но в дальнейший бой Свен, конечно же, не пошел. Остался лежать, набираться сил.
Явору пришлось за двоих махать своей кувалдой. Мама дорогая, каких ужасов я насмотрелся, сопровождая его по цитадели в подвал и по внутреннему двору к воротам. Он крушил всех замешкавшихся в замке без промедления.
Видит кого-то. Бац! И тот уже с дыркой в пол головы или лицом, свернувшимся вовнутрь, валяется на земле. Всё, что я избежал, когда он мочил людей в шлемах, в тройном объеме мне представилось на улице. Человек десять так положил и одного здоровяка, который почти ничем не уступал ему размерами. Один удар и шкаф рухнул с головой, свисающей набок, как дыня. Сломал ему шею. Короче жуть. Бойня продолжалась, пока не закрыли ворота и не подняли откидной мост.
Большая часть стражи и слуг, прибывшая недавно во дворец сбежала во время паники. Замешкавшихся добил Явор и взмокший от беготни граф Винсент. Против безоружных и не оказывающих сопротивления противников, он вообще показал себя отлично. Колол и резал гадов, аки дикий зверь. Никого не щадил. Пришлось его даже одергивать, чтобы оставил сдающихся без боя людей в покое. Я знал далеко не всех слуг в своем замке, поэтому не исключено, что он убил и парочку моих, пока я его не остановил.
Настало время выяснить, где второй советник, королевская гвардия и её капитан. Благо, Явор и граф Винсент, вошедший в раж, не перемочили всех, кто попадался им под руку. У меня появились первые пленники-информаторы. Они то и сказали, что гвардию вывели из замка по приказу Марселя и отправили в замок Ригбергов. Второй советник, повар, прачки и мастеровые отправились вслед за ними. Из старых слуг тут лишь палач, да старики-ветераны. Моих служанок тоже из замка забрали. Таков был приказ графа Ганса Ригберга.
Слепого коменданта замкового гарнизона и еще нескольких стариков я нашел в темнице под замком, в соседней камере с графиней Лидией. Когда я её посетил, она затравленно опустила глаза в пол, боясь даже смотреть мне в глаза. Ожидая, видимо, так любимых местными садистами пыток, но я, с помощью Явора, освободил трясущуюся женщину и повел её в зал совета, показать, что стало с моими вассалами и их гвардией. Хотя я сам и не злой, но чтобы графиня Лидия и не думала как-то мне пакостить, лучше наглядно показать ей, что случилось с недавними хозяевами положения, решившими, что принцесса Теона пустое место. И здесь я таки прорыгался, водой, кружку которой выпил на кухне, мучаясь от жажды. Желудок у Теоны слабенький оказался.
Комната совета окрасилась в красное и напоминала теперь разделочный цех. Жирдяев изрубили в фарш. То, что от них осталось больше не напоминало людей. Так, бесформенные кучи костей и мяса. Буду знать, как действует Дух отмщения. Жуткое, честно говоря, зрелище. Я теперь точно стану вегетарианцем. Хватит с меня расчлененки. Блин, ребята, почему нельзя было всё мирно решить? Я не хочу ни с кем воевать, но на этом же наверняка ничего не закончится.
Интересно, не появится ли завтра у стен замка четыре армии убитых сегодня вассалов? А может, ну его, это борьбу за наследство? Лучше без титула, но зато точно живым остаться? Вон, вокруг огромный мир, в котором полно свободного места. Где-нибудь найдется уголок и для потерявшей королевство принцессы, но похоже, Кордия и Винсент думали по другому.
Они деловито осматривали дозорные башни, изучали со стен защитный ров и высматривали уязвимые для проникновения места, явно готовясь встречать новых гостей, а чуть позже и отставшие где-то спутники графа Винсента явились. В замок быстро проскочили три повозки с теми худощавыми любителями плащей с капюшонами, что я уже видел раньше, но их было не пять, а сразу около двадцати. Когда уже в замке они скинули капюшоны, как и думал, я увидел перед собой прекрасных(нет) эльфов, половина из которых оказалась женщинами.
Блин, какое разочарование. Эльфы почти ничем не отличались от людей. Нет никакой сказочной красоты. У одного заячья губа, у другого нос как у буратино, у третьего свинячьи глазки и нижняя челюсть далеко выдается вперед, неправильный прикус.
Эльфийские «красавицы» также порадовали полным отсутствием груди, рыжими усиками над верхней губой и коричневой полоской грязи под обломанными ногтями на мозолистых, грубых и узловатых пальцах профессиональных стрелков. Никакой сказочной, загадочной, возвышенной красоты, как в фэнтези шаблонах моего мира, но уши да, действительно длинные и заостренные. Слишком длинные и заостренные, блин, некрасиво длинные и заостренные. А еще они все тощие и при этом с рыхлыми, уродливыми животиками.
Впрочем, как я узнал позже, и это спасло мой безнадежно разрушенный шаблон, это — не настоящие эльфы, а полукровки людей с эльфами. Таких сами эльфы изгоняют из своих поселений, считая уродами, как и женщин, их родивших, разделив ложе с людьми. Это изгои, которые не нужны ни эльфам, ни Герцогу Ракула. Плод грешной или произошедшей по принуждению «любви». Их-то и пригрел у себя в большом числе граф Винсент, за что и прослыл любителем эльфов. А ведь он не дурак, вот тебе готовая армия очень верных слуг, которым некуда податься. Банда, если говорить точнее, потому что вели они себя именно так. Никакого воспитания.
Еще оказалось, что чистокровные эльфы никогда не станут служить людям. Они очень горды и своенравны. И вот именно они, все как один — писанные красавцы, блондины с нормальными пропорциями лица и тела, а не это… непонятно что. Ладно, дарёному коню в зубы не смотрят. Я был рад и тому, что имелось у графа. Во всяком случае, даже эти полукровки были неплохими стрелками. Конечно, если не сравниваться с настоящими эльфами.
Часть 11Его Высокопреосвященство
— Отказалась⁈ — недоуменно переспросил Брунвиль, верховный жрец столичного храма и действующий патриарх священной веры во Всеблагого Отца Вседержителя во всем Ардоре.
— Да, Ваше Высокопреосвященство и не только от церемонии благословения и оплаты буллы о признании законности её власти. Даже тела Его Величества короля и Его Светлости герцога с сыном также требуют передать в замок без бальзамирования и захоронения в храмовом склепе.
— Возмутительно! — воскликнул мужчина, бороду которого коснулась ранняя седина, а сам считал в уме убытки, которые он понёс на заранее закупленные бальзамирующие составы.
Да что там убытки. Он не получит огромную прибыль от продажи других эксклюзивных услуг, которые может продать только его храм. Причем жрецу было абсолютно без разницы с кого тянуть деньги при посадке на трон, с Герцога Вартана или принцессы Теоны. Буд его воля, он бы снимал и назначал новых правителей каждый месяц. Главное, чтобы все они исправно платили в казну Храма, к которой он имел полный и единоличный доступ.
— Да она же ведет себя, как нечестивая отступница! Дерзкая девчонка желает навлечь на Ардор гнев нашего Всеблагого покровителя!
Брунвиль прекрасно знал, что никакого гнева не последует. Но так как вся вера в мистического покровителя держалась на запугивании в отказе от благословения, засухе, худом урожае и посмертных муках отступников, даже для слуг ему приходилось изображать непоколебимую веру в божество. Как к культу будут относиться послушники и простой люд, если сам патриарх позволит себе усомниться в силе и могуществе почитаемого Храмом Божества?
— Несомненно, несомненно, Ваше Высокопреосвященство. Отступница, принцесса отступница, — бубнили стоявшие поодаль прислужницы.
— Вот увидите, я заставлю её на коленях приползти к алтарю, слезами омыть мою обувь и просить прощения за столь неуважительное обращение с прахом предков и отказ от моего благословения! Вернее, от благословения нашего всемогущего Отца Вседержителя, — хорохорился перед подчиненными священнослужитель, а сам думал:
«Да как она посмела нарушать установленный в веках порядок! Все графы, герцоги и даже король ни разу не посмели ответить отказом и не заплатить указанный ценник за те услуги, что он им навязывал по собственному усмотрению. Цена благословений и буллы не обсуждалась. Сказал две тысячи золотых, значит, такова воля Всеблагого. А его воля не подвергается сомнению!»
Мерзкая выскочка горько пожалеет, что посмела что-то тявкнуть поперек слов Верховного жреца. Мужчина засел за стол, чтобы написать новое послание. Она мигом одумается и приползет на коленях, если он использует своё сильнейшее оружие!
Давно уже им в Храме не пользовались. На его памяти ни разу. Все аристократы боялись ссориться с храмом, так как понимали, что в руках служителей умы простого люда. Стоит им указать на того или иного вассала и объявить его отступником, то неминуемо поднимется бунт! Брунвиль макнул перо в чернильницу и начал своё послание с привычных слов:
«Волею Всеблагого Отца нашего, повелеваю:»
Одна эта фраза прекрасно подчеркивала значимость Патриарха, как проводника воли Божества на этих грешных землях. Дальше последовала угроза немедленного отлучения от святого лика Вседержителя, которая, как представлял себе мужчина, должна заставить узколобую и набожную принцессу немедленно одуматься и примчаться в храм в слезах, рвущей на себе одежду в воплях о горьком раскаянии.
Послание было отправлено на особом, прекрасно выделанном листе пергамента, скрепленная большой восковой печатью с оттиском предполагаемого древними мастерами лика доброго, снисходительного, но при этом строго и сурового к отступникам божества.