пы… пока мертвецы не вскочили на ноги и не обрушились на них с мечами в руках. Дюжина разведчиков полегла, прежде чем они поняли, что попались на уловку неприятеля.
Но то было лишь началом, ибо лорды Трезубца собирали свои войска. Когда сир Кристон оставил озеро позади и двинулся к Черноводной посуху, оказалось, что на вершине каменистой гряды его уже поджидали. Триста конных рыцарей в латах. Столько же лучников с длинными луками и три тысячи стрелков с обычными. И еще три тысячи оборванных копейщиков из Речных Земель, и сотни северян, что размахивали топорами, молотами, шипастыми булавами и древними железными мечами. Над их головами развевались знамена королевы Рейниры.
Последовавшая за тем битва была столь неравной, как никакая другая в Танце Драконов. Лорд Родерик Дастин поднес к устам боевой рог и протрубил начало боя. Воины королевы с криками хлынули вниз с гряды, а впереди всех мчались Зимние Волки на своих лохматых северных лошадках и рыцари на одоспешенных боевых конях. Когда сраженный сир Кристон пал наземь, ратников, что шли за ним от Харренхолла, покинул боевой дух. Они рассеялись и бежали, побросав щиты, а враги настигали их и рубили сотнями.
На День Девы 130 года после В.Э. Цитадель Староместа разослала триста белых воронов, возвещая наступление зимы, но для королевы Рейниры Таргариен наступил самый разгар лета. Пусть жители столицы и не любили государыню, но город и корона принадлежали ей. По ту сторону Узкого моря Триархия терзала самое себя в междоусобной войне, и над морем властвовал дом Веларионов. Пусть перевалы в Лунных горах и завалило снегом, Дева Долины осталась верна слову и послала морем людей для войска королевы. Другие флотилии привезли воинов Белой Гавани под началом родных сыновей лорда Мандерли, Медрика и Торрхена. Со всех сторон к государыне Рейнире прибывали новые силы, а рати короля Эйгона таяли.
Но войну никак нельзя считать выигранной, пока на поле еще остались неповерженные враги. Хотя Делатель Королей, сир Кристон Коль, погиб, но где-то в Семи Королевствах скрывался тот, кого сир Кристон сделал королем – Эйгон II, живой и свободный. Джейхейра, дочь Эйгона, также пряталась неведомо где. Ларис Стронг Косолапый, презагадочнейший и наихитроумнейший участник Зеленого совета, пропал бесследно. Штормовой Предел все еще держал лорд Боррос Баратеон, отнюдь не друг королевы. К противникам Рейниры надлежало причислить и Ланнистеров – хотя лорд Джейсон погиб, большую часть конницы Запада перебили или рассеяли, а Утес Кастерли пребывал в совершеннейшем беспорядке.
Принц Эймонд стал ужасом Трезубца – он обрушивал с небес огонь и смерть на Речные Земли, исчезал и на следующий день нападал в ином месте, в пятидесяти лигах от первого. Пламя Вхагар обратило в золу Старую и Белую Ивы, а от Хоггхолла оставило одни закопченные камни. У Мерридаунской лощины тридцать человек и триста овец сгорели в огне дракона. Затем Убийца Родичей внезапно вернулся в Харренхолл, где предал огню все, что в замке было деревянного. Пытаясь убить его дракона, сгинули шесть рыцарей и сорок латников. Слухи о нападениях расходились быстро, и лорды в страхе вглядывались в небеса, гадая, кто станет следующим. Лорд Мутон из Девичьего Пруда, леди Дарклин из Сумеречного Дола и лорд Блэквуд из Рэйвентри слали государыне письмо за письмом, умоляя ее выслать драконов и защитить их владения.
Однако наивеличайшую опасность для власти Рейниры представлял не Эймонд Одноглазый, а его младший брат, принц Дейрон Отважный, и огромная южная рать под началом лорда Ормунда Хайтауэра.
Войско Хайтауэра пересекло Мандер и медленно продвигалось к Королевской Гавани, разбивая в боях верных королеве лордов всякий раз, когда те пытались воспрепятствовать. Каждого лорда, кто преклонил колена, заставляли присоединить своих людей к общей силе. Принц Дейрон оказался бесценным разведчиком – вылетая на Тессарион перед основным войском, он заблаговременно предупреждал лорда Ормунда обо всех передвижениях и укреплениях неприятеля. По большей части воины Рейниры предпочитали отступать при первом же виде крыльев Синей Королевы, нежели встречаться в бою с пламенем дракона.
Учитывая все перечисленные угрозы, десница королевы Рейниры, старый лорд Корлис Веларион предложил государыне начать переговоры о мире. По его мнению, королеве надлежало дать прощение лордам Баратеону, Хайтауэру и Ланнистеру, коль скоро они преклонят колена, поклянутся в верности и предоставят Железному трону заложников. Королеву Алисенту и королеву Хелейну он предлагал поручить заботам Святой веры, дабы те могли провести остаток своих дней в молитвах и размышлениях. Дочь Хелейны, Джейхейру, можно было сделать собственной воспитанницей Морского Змея, а со временем обвенчать с принцем Эйгоном-младшим, и так воссоединить две ветви дома Таргариенов.
– А как быть с моими единокровными братьями? – молвила Рейнира, когда Морской Змей изложил ей сей замысел. – Со лжекоролем Эйгоном и убийцей родичей Эймондом? Мне их тоже простить – тех, кто захватил мой трон и убил моих сыновей?
– Пощадите их и сошлите на Стену, – отвечал лорд Корлис. – Пусть наденут черное и доживают свой век как братья Ночного Дозора, связанные священной присягой.
– Что клятвопреступникам до присяги? – вопрошала королева Рейнира. – Никакая присяга не помешала им отобрать у меня трон.
Принц Деймон поддерживал опасения государыни. Он настаивал, что даруя прощение мятежникам, можно лишь посеять семена новых восстаний.
– Война закончится, когда головы всех изменников будут выставлены над Королевскими воротами, и никак не раньше.
Эйгона II рано или поздно найдут «зарывшимся под каким-нибудь камнем», но сейчас можно и должно идти войной на Эймонда и Дейрона. И Ланнистеров, и Баратеонов должно истребить, а их земли и замки – пожаловать тем людям, кто выказал преданности поболее.
– Отдайте Штормовой Предел Ульфу Белому, а Утес Кастерли – Здоровяку Хью Молоту, – так предлагал принц… к ужасу Морского Змея.
– Половина лордов Вестероса восстанет против нас, если мы проявим подобную жестокость и истребим два столь древних и знатных дома, – заявил лорд Корлис.
Государыне пришлось выбирать между желаниями своего супруга и своего десницы. Рейнира решила держаться золотой середины. Она отправит послов в Штормовой Предел и Утес Кастерли, предлагая «честные условия» и королевское прощение… но лишь после того, как положит конец братьям узурпатора, что продолжают открытую войну против нее.
– Когда они будут мертвы, прочие преклонят колена. Убейте их драконов, дабы я могла водрузить их головы на стены Тронного зала. Пусть все грядущие годы люди взирают на них: так они узнают, какова истинная цена измены.
Разумеется, Королевская Гавань не могла пребывать без защиты. Рейнира оставалась в городе вместе с Сиракс, как и ее сыновья Эйгон и Джоффри, которых нельзя было подвергать опасности. Джоффри, хотя ему еще не сравнялось тринадцати, жаждал показать себя в битве. Однако ему сказали, что Тираксес нужен его матушке, дабы удержать Красный замок в случае нападения, и мальчик торжественно поклялся исполнить сие. Аддам Веларион, наследник Морского Змея, также останется в городе вместе с Морским Дымом. Трех драконов вполне достаточно для обороны Королевской Гавани; прочие отправятся в бой.
Сам принц Деймон собирался отправиться на Трезубец на Караксесе вместе с юной Крапивой и Овцекрадом, дабы найти Вхагар и принца Эймонда и покончить с обоими. Ульфу Белому и Здоровяку Хью Молоту предстояло лететь в Тамблтон – последнюю крепость, сохраняющую верность королеве, стоявшую между войсками лорда Хайтауэра и столицей, примерно в пятидесяти лигах к юго-западу от Королевской Гавани. Им надлежало оказать помощь в обороне города и его замка, а также уничтожить принца Дейрона и Тессарион.
Принц Деймон Таргариен и маленькая смуглая девушка, прозванная Крапивой, долго и безуспешно охотились за Эймондом Одноглазым. Они воспользовались приглашением лорда Манфрида Мутона, который пребывал в постоянном ужасе от возможности нападения Вхагар на его город. Так Девичий Пруд стал пристанищем драконов и их всадников. Но принц Эймонд наносил удары в Каменной Голове у подножия Лунных гор, в Сладких Ивах на Зеленом Зубце и Саллидэнсе на Красном Зубце; он обратил в золу Стрелометный Мост, спалил Старую Переправу и Стариковскую Мельницу, разрушил септрий Матери в Бечестере, всегда исчезая в небе до того, как появятся преследователи. Вхагар никогда не задерживалась надолго, а уцелевшие часто не могли сойтись во мнении, в какую сторону она улетела.
Каждый день на рассвете Караксес и Овцекрад вылетали из Девичьего Пруда, поднимались высоко в небо и описывали над Речными Землями все расширяющиеся круги, надеясь заметить внизу Вхагар… но лишь дабы воротиться ни с чем на закате. Лорд Мутон настолько осмелел, что предложил драконьим всадникам разделиться, дабы при поисках покрывать вдвое более пространства. Принц Деймон ответил отказом. Он напомнил лорду, что Вхагар – последняя из трех драконов, что привели в Вестерос Эйгон Завоеватель и его сестры. Хотя она и стала медлительнее, нежели столетие назад, но выросла почти до размеров Черного Ужаса тех давних времен. Ее пламя ныне было столь жарким, что плавило камень, и ни Караксес, ни Овцекрад не сравнились бы со старой драконицей в свирепости. Только оба дракона вместе могли надеяться выстоять против нее. И принц продолжал держать девицу Крапиву при себе и днем и ночью, как в небесах, так и в замке.
Тем временем на юге назревала битва за Тамблтон, процветающий торговый город на берегах Мандера. Над городом возвышался крепкий замок, хотя и невеликий, с гарнизоном не более сорока человек. Однако еще тысячи пришли с низовий Мандера: из Горького Моста, Длинного Стола, и еще более дальнего юга. Крупные силы речных лордов еще более увеличили войско и укрепили решимость людей. Говорили, что под знаменами королевы Рейниры в Тамблтоне собралось около девяти тысяч человек. Силы королевы числом значительно превышали те, что имелись у лорда Хайтауэра. Без сомне