На той же площади, зажатый двумя огромными особняками, стоял маленький домик. Этот домик выглядел кукольным рядом с каменными гигантами. В этом доме жила старая женщина с внучкой. Она никогда не сплетничала, ни с кем не ссорилась и никогда ни над чем не смеялась. Соседи не любили ее за это и называли колдуньей. Некоторые даже боялись ее.
Пока Курд раздумывал, куда пойти, дверь домика открылась и оттуда вышла маленькая темноволосая и темноглазая девочка. Она протопала через всю площадь прямо к Курду и его зверю. Отверженные с удивлением смотрели на нее. Лина легла и закрыла пасть, чтобы выглядеть как можно дружелюбнее. Курд наклонился к девочке и подхватил ее на руки. Крошка внимательно посмотрела на маленького горняка и чмокнула его в щеку. Потом она сползла с рук и, не отпуская Курда, потянула мальчика к своему дому. Курд принял это молчаливое приглашение. То, что случилось дальше, окончательно утвердило горожан во мнении, что старая женщина и ее внучка – колдуньи.
Прежде чем страшный зверь успел подняться с земли, девочка храбро взобралась ему на спину. Курд придерживал малышку и, похлопывая Лину по боку, чтобы она шла медленнее, направился к домику. Толпа зевак изумленно глазела из окон на эту «очень-очень глупую девочку» и тревожно перешептывалась.
Дверь открыла старая женщина. Она сняла девочку со спины зверя и прижала к своей груди, удивляясь мужеству своей внучки. Она пригласила бездомных путешественников в дом. Многие жители города тут же обменялись многозначительными взглядами, шепча друг другу, что дьявол и колдунья – старые друзья. Женщина, приютившая Курда, была умной, она сразу поняла, что ее ждут большие неприятности.
И правда, вскоре у ее порога собралась маленькая группа наиболее отважных горожан. Пекарь и парикмахер тоже были среди них. Они оживленно рассказывали остальным о своей встрече с Курдом и его ужасным зверем.
– Он довольно странный, – сказал парикмахер. – Он заплатил мне за разбитое окно вдвое.
И объяснил всем, как Курд разбил его окно.
– Это все случилось из-за меня, – вступил в разговор булочник. – Я три раза за месяц упал на этом месте. Вы представляете, он раздробил камень на куски с первого же удара! Я тогда взял его кирку и попробовал разбить другой камень у ворот. Камень я не разбил, а кирка отскочила так, что мне отшибло обе руки и все зубы во рту закачались.
Надо вам сказать, что булочник любил немного посочинять.
Глава 14.
Дерба и Барбара
Курд и Лина остались у старой женщины ночевать. Барбара (так звали малышку) сидела на коленях у Курда, и он рассказывал ей истории о рудниках и о своих приключениях. Но он не упоминал ни о короле, ни о принцессе. Он рассказывал ей о своих родителях, о том, как хорошо они жили. Дерба (а именно так звали старую женщину) тоже с интересом слушала рассказы Курда. Рудокоп показался ей честным и говорил умно. Наконец маленькая Барбара уснула, и бабушка отнесла ее в кровать.
Дом, приютивший путешественников, был маленький и бедный. Дерба уступила мальчику свою кровать» Курд увидел это и попросил ее постелить на полу, но она все равно постелила ему на своей кровати.
Ночью Лина разбудила мальчика. Курд прислушался, и ему показалось, что он слышит какой-то подозрительный шум. Он встал, прихватил свою кирку и обошел дом, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Он действительно слышал какой-то шум то здесь, то там. Подумав, он решил, раз уж горожане боялись его днем, то ночью они тоже не рискнут напасть. Вскоре шум прекратился, и Курд отправился спать.
Причина ночного шума обнаружилась утром. Дерба попыталась выйти из дома и не смогла. Дверь не открывалась. Старая женщина позвала Курда на помощь. Оказалось, что не только дверь, но и окна дома невозможно открыть. Дерба озабоченно посмотрела в лицо Курду. Но мальчик только посмеялся.
– Они очень ошибаются, – ответил он, – если воображают, что смогут удержать горняка и Лину в любом доме в Гвунтусторме, даже если заколотят все окна и двери.
Он занес было свою кирку, но Дерба попросила его не ломать дверь. Продуктов для завтрака у них хватит, сказала женщина, а до обеда они наверняка узнают, что хотят горожане.
Действительно, так и получилось. Где-то через час появился мэр города. Его сопровождали трубачи и двадцать жандармов с обнаженными саблями. При виде стражи толпа на площади осмелела, и люди стали требовать выдачи горняка и его зверя для суда над ними. Они кричали, что он побеспокоил их мирную жизнь, обидел их и смеялся над ними, а также убил двух беззащитных животных, принадлежавших двум достойным гражданам города. Тут затрубили трубы, и глава магистрата зачитал указ, по которому Курду надлежало выйти из дома и сдаться на милость властей.
Когда он закончил, Лина, просунув голову в дверную щель, громко клацнула зубами. Толпа в ужасе замерла.
– Я сдаюсь, – закричал Курд.
– Тогда свяжи своего зверя.
– Нет-нет, – ответил Курд через дверь. – Я согласен сдаться, но я не согласен выполнять работу палача. Если вы хотите связать моего друга, сделайте это сами.
Потом Курд повернулся к Дербе и сказал:
– Не бойтесь. У меня хватит сил. Уверен, что все кончится хорошо. И извините за то, что мы причиняем вам столько неприятностей.
– Бедное животное! – пробормотала Дерба.
– Тогда мы подожжем дом. Пусть сгорит старая ведьма и вы все вместе с ней, – закричали с площади.
Лина пристально посмотрела на главу магистрата. Он сперва захихикал, а потом пожелтел от страха, так как подумал, что ужасный зверь решил его съесть.
– Может быть, с этим зверем, и впрямь стоит обождать, – на всякий случай сказал он. – Но теперь, – он уверенно шагнул вперед, – я буду вынужден поджечь дом.
– Не думайте о моем доме, спасайтесь, – сказала старая женщина. – Сомневаюсь, что они начнут охотиться на твоего зверя.
– Мы сделаем отверстие в задней стене дома и выйдем отсюда. А Лина задержит этих невежд, чтобы мы могли уйти подальше.
Курд взялся за свою кирку и подошел к задней стене.
– Они не подожгут дом сразу, – сказал он сам себе. – По крайней мере не с этой стороны.
Шум снаружи усилился, и мэр что-то прокричал, но Курд не расслышал. Видимо, горожане услышали стук кирки. Послышались громкие крики. Люди подгоняли жандармов. Они боялись и зверя, и горняка. Наконец жандармы решились и стали разбирать завал у двери дома.
В тот миг, когда они открыли дверь, Лина прыгнула на них. Стражи порядка в ужасе закричали, побросали сабли и разбежались в разные стороны. Потом Лина исчезла, скрылась, словно ее и не было, и никто из толпы не решился разыскивать ее.
Когда Лина исчезла, Курд вышел из дома и сдался. Жандармы, переполненные страхом и стыдом, готовы были убить его на месте. Хотя Курд стоял совершенно спокойно, не сопротивляясь, глава магистрата приказал связать мальчика. Жандармы бросились выполнять его приказ. Они пинали Курда и смеялись над ним. Они заломили ему руки за спину и крепкой веревкой прикрутили руки мальчика к ручке его кирки.
Потом они повели его по лестнице, идущей вверх к замку. Толпа следовала в отдалении. Теперь королевский замок возвышался над ними; но они остановились, не доходя до него, перед низкой дверью большого, тусклого, неопрятного здания.
Мэр открыл дверь большим ключом и втолкнул Курда в темное помещение. Внутри было очень темно. Курд попытался осторожно шагнуть вперед, но упал. Он дважды перевернулся перед тем, как встать на ноги. Его руки оставались крепко связанными.
Приближалось время второго завтрака. Мэр города решил сперва позавтракать, а потом разбираться с Курдом. Маленький горняк получил время собраться с мыслями. Никогда с ним не обходились так несправедливо и так жестоко.
Мальчик обрадовался, что кирка осталась с ним. Он попытался ослабить веревки. Это ему удалось. Курд освободил обе руки и снял с себя путы.
Глава 15.
Кирка
Пока мэр города завтракал в одиночестве, Курд скучал в темноте подвала. Он пытался придумать, что делать дальше, но так ничего и не придумал. Потом он стал думать об отце и матери, об их маленьком домике, построенном высоко на горе, где такой чистый воздух. Мальчик хотел вспомнить все чистое и светлое, что было в его жизни. Он хотел заглушить печаль и тоску, охватившие его в этом унылом месте.
Вдруг какой-то шум оторвал его от размышлений. Снаружи слышались топот и голоса, которые становились все громче и громче, словно к тюрьме торопливо приближалась огромная толпа. Жители Гвунтусторма перекусили и решили развлечься. Сейчас должны были осудить чужестранца за то, что он оскорбил добропорядочных горожан.
Шум толпы напоминал рев моря. Вскоре появился мэр. Насладившись завтраком, он теперь хотел использовать свое право судить и миловать. Голоса становились все громче и громче, шум нарастал. Курд с интересом ждал, что же будет дальше. Он совершенно не боялся мэра и его жандармов.
Ключ заскрипел в ржавом замке, и дверь отворилась. Свет ослепил Курда. Он услышал голос мэра, который приказал ему выйти. Мэр говорил, что пришедший в город горняк обвиняется в страшных преступлениях: он устроил переполох в городе Гвунтусторме, обеспокоил и лишил душевного спокойствия королевского пекаря и парикмахера, а также убил любимых собак мясников его величества.
Когда глава магистрата закончил читать длинный список преступлений Курда (а надо сказать, что Курд слушал его очень невнимательно, он думал о короле, вспоминал, как тот ехал на белой лошади, и о чудесной принцессе Ирен, которая сидела рядом с королем), откуда-то издалека, из толпы, послышался крик ужаса. Курд даже подумал, что начался пожар. Мгновенно воздух наполнился ужасными завываниями и криками невыразимого страха. Толпа разбегалась. В следующее мгновение все объяснилось: в дверях появилась Лина. Ее глаза сверкали желтым солнечным светом, словно маленькие фонарики. Одним прыжком она очутилась рядом с Курдом. В дверном проеме возникли два солдата. Они быстро захлопнули дверь и оставили Курда и Лину в темнице. Лина тяжело дышала. Но теперь друзья были опять вместе.