– Это вопрос. Ты должна ответить «да» или «нет», – простонала Миллисент.
Вздохнув, Агата закрыла глаза и попыталась представить лицо своего принца. Но ей слышались лишь громкие крики мальчиков, которые были готовы на всё, лишь бы не идти с ней…
– Для тебя никого не осталось, дорогая.
– Но я думала, что все мальчики должны идти на бал, профессор Доуви…
– Один из них бросился на свой меч, лишь бы не идти с тобой.
В её ушах зазвучал призрачный хохот. Агата стиснула зубы.
Я не ведьма.
Мальчишеские голоса притихли.
Я не ведьма.
Голоса рассеялись во тьме…
Но вместо них ничего не появилось. Ничего, во что можно было бы поверить.
Нет! Я не ведьма!
Ничего.
Но вот что-то…
В темноте проявился молочно-белый силуэт без лица.
Он преклонил перед ней колено… взял её за руку…
– С тобой всё хорошо?
Она открыла глаза. Профессор Анемон и остальные одноклассники изумлённо разглядывали её.
– М-м-м… наверное?
– Но ты… ты… улыбнулась! Настоящей улыбкой!
Агата сглотнула.
– Я… что?
– Тебя что, заколдовали? – воскликнула учительница. – Это какая-то новая уловка никогдашников?..
– Нет… то есть… это случайность…
– Но, дорогая моя, она была прекрасна!
Агате показалось, что она сейчас взлетит со стула. Она не ведьма! Не уродина! Её улыбка вернулась, ещё шире и ярче, чем раньше.
– О, если бы всё остальное было таким же, – вздохнула профессор Анемон.
Улыбка Агаты превратилась в привычную хмурую ухмылку.
Совершенно пав духом, она завалила два следующих задания; Поллукс назвал её поведение «гнусным», а принцесса Ума, вздохнув, сказала, что видела даже ленивцев, отличавшихся бо́льшим обаянием.
Агата угрюмо уселась на скамью в аудитории, где преподавали историю, и задумалась: действительно ли профессор Садер видит её будущее? Найдёт ли она партнера для Снежного бала? Или же Софи права и она ведьма? Её отчислят, и она умрёт в одиночестве?
Проблема заключалась в том, что Садеру невозможно задать вопрос – даже если он действительно провидец. Кроме того, чтобы вообще затронуть эту тему, ей придётся признаться, что она тайком пробралась в его кабинет. Не лучший способ завоевать доверие учителя.
В конце концов всё это оказалось неважно, потому что Садер вообще не пришёл. Он решил на этой неделе преподавать в школе Зла: по его словам, «из-за бала всё равно никого не будет интересовать история». Тему «Обычаи и традиции балов» вели двенадцать неухоженных сестёр средних лет из известной сказки в выцветших платьях и стоптанных туфельках. Двенадцать сестёр завоевали себе принцев на придворном балу. Но прежде чем сёстры успели объяснить, как именно им удалось очаровать этих принцев, они начали спорить, поправляя и перекрикивая друг друга.
Агата закрыла глаза, чтобы отвлечься. Что бы ни говорила профессор Анемон, она видела чьё-то лицо. Расплывчатое, мутное… но настоящее. Кто-то хотел пригласить её на бал.
Она стиснула зубы.
Я не ведьма.
В темноте постепенно оформился силуэт – на этот раз он стоял ближе, его было лучше видно. Он встал перед ней на одно колено, поднял голову…
Услышав громкий визг, она открыла глаза.
Двенадцать сестёр орали и толкались, словно гориллы.
– И это – принцессы? – изумилась Беатрис.
– Такое случается, когда выходишь замуж, – сказала Жизель. – Моя мама перестала брить ноги.
– Моя не влезает ни в одно старое платье, – добавила Миллисент.
– Моя больше не красится, – призналась Ава.
– А моя ест сыр, – вздохнула Рина.
Беатрис чуть в обморок не упала.
– Если моя жена попробует выкинуть что-то такое, пусть идёт жить с ведьмами, – сказал Чеддик, грызя индюшачью ногу. – На картинах про «жили они долго и счастливо» нет ни одной уродливой принцессы.
Он заметил, что рядом с ним сидит Агата.
– Ой. Прости, ничего личного.
К обеду Агата уже оставила всякую надежду найти партнёра на бал и задумалась о том, не вернуться ли к Софи, чтобы молить о прощении. Но её, Эстер и Анадиль нигде не было (Дот, если уж на то пошло, тоже), а никогдашники сидели на своей стороне, словно пришибленные. Девочки-всегдашницы хихикали: Чеддик пересказывал свою историю разным группкам, причём слова «Ничего личного» с каждым разом звучали всё оскорбительнее. Хуже того: Тедрос странно косился на неё между бросками подков (особенно странно он на неё посмотрел, когда она уронила себе на колени тарелку со свекольником).
Рядом с ней присела Кико.
– Не расстраивайся. Это точно неправда.
– Что?
– Ну, про двух мальчиков.
– Что «про двух мальчиков»?
– Ну, знаешь, они все договорились, что два мальчика пойдут на бал вместе, лишь бы не приглашать тебя!
Агата уставилась на неё.
– О нет! – пискнула Кико и убежала.
На уроке добрых дел профессор Доуви устроила письменное тестирование по моральным дилеммам на балу. Например:
1. Если ты идёшь на бал не с тем, кого выбрала изначально, но тот, с кем ты хотела пойти и в кого безумно влюблена, приглашает тебя на танец, ты:
а) Любезно сообщишь, что если он хотел с тобой потанцевать, он должен был пригласить тебя на бал;
б) Потанцуешь с ним, но только под быстрое рондо;
в) Бросишь того, кто пришёл с тобой на бал, ради того, с кем хотела пойти;
г) Спросишь того, кто пришёл с тобой, не против ли он.
Агата ответила «Г», а ниже написала:
«Если, конечно, тебя вообще хоть кто-то пригласил на бал и захочет с тобой танцевать. Иначе этот вопрос бесполезен».
2. Прибыв на бал, ты обнаруживаешь, что изо рта твоей подруги невыносимо пахнет чесноком и рыбой. Но твоя подруга идёт на бал с мальчиком, которого надеялась пригласить ты. Что ты сделаешь?
а) Немедленно скажешь подруге, что у неё ужасно пахнет изо рта;
б) Ничего не скажешь, потому что подруга сама виновата, что так пахнет;
в) Ничего не скажешь, потому что хочешь увидеть, как они попадут в неловкое положение;
г) Предложишь ей пожевать кусочек лакрицы, ничего не сказав о запахе.
Агата ответила «А» и приписала:
«Потому что плохой запах изо рта – это временно, а вот уродство – навсегда».
3. Птенец голубя со сломанным крылышком влетает в зал Добра и падает на пол прямо во время последнего танца. Его могут растоптать. Что ты сделаешь?
а) Закричишь, чтобы танец остановили;
б) Закончишь танец, а потом уже займёшься голубем;
в) Во время танца отпихнешь голубя ногой в безопасное место, а потом поможешь ему;
г) Бросишься на помощь голубю, даже если из-за этого партнёр попадёт в неловкое положение.
Агата ответила «Г».
«Мой партнёр – воображаемый. Уверена, он не станет возражать».
На остальные двадцать семь вопросов она ответила в том же духе.
Сидя за столом, сделанном из плодов хурмы, профессор Доуви проставляла оценки за тесты и складывала их под блестящее пресс-папье в форме тыквы. С каждой новой работой она всё мрачнела.
– Этого-то я и боялась, – возмущённо сказала она, бросая листы обратно на парты. – Ваши ответы тщеславные и пустопорожние, а иногда и откровенно злодейские! Неудивительно, что эта Софи вас так легко одурачила!
– Нападения закончились, верно? – пробормотал Тедрос.
– Уж точно не благодаря тебе! – рявкнула профессор Доуви и сунула ему исчерканный красными чернилами тест. – Никогдашница выигрывает Испытание Сказкой, потом устраивает хаос в нашей школе – и ни один всегдашник не может её поймать? Во всей школе нет никого, кто сможет остановить первокурсницу?
Она продолжила раздавать работы.
– Напоминаю вам, что Вечер Талантов всего через четыре дня. А школа, которая одержит победу на Вечере, получает Театр Сказок в своё распоряжение. Вы хотите, чтобы ваш театр оказался в школе Зла? Вы хотите весь остаток года ходить в школу Зла под взглядами никогдашников?
Никто не решался взглянуть ей в глаза.
– Чтобы быть добрыми, вы должны доказать, что вы добрые, – предупредила профессор Доуви. – Защищайтесь. Прощайте. Помогайте. Отдавайте. Любите. Вот наши правила. Но следовать им или нет – это ваш выбор.
Она продолжила разносить в пух и прах каждый неверный ответ. Агата отпихнула свои листы в сторону, но потом заметила в углу надпись:
100 %!
Зайди ко мне
Когда феи прозвонили в колокольчики и урок закончился, профессор Доуви выставила всех учеников за дверь из тыквенных леденцов и заперла её. Обернувшись, она увидела Агату, которая сидела на её столе и жевала хурму.
– Значит, если я следую правилам, – сказала Агата, громко чавкая, – я не ведьма.
Профессор Доуви посмотрела на свежую дыру в столе.
– Только по-настоящему добрая душа живёт, подчиняясь этим правилам, да.
– А если у меня лицо, как у злодейки? – спросила Агата.
– О, Агата, не говори чепу…
– Что, если у меня лицо, как у злодейки?
Учительница вздрогнула, услышав её тон.
– Я вдали от дома, потеряла свою единственную подругу, здесь меня все ненавидят, а я всего лишь хочу найти свою счастливую концовку, – Агата побагровела. – Но вы даже не можете сказать мне правду. Моя судьба зависит не от того, какое добро я творю или что у меня внутри. А только от того, как я выгляжу.
Она плюнула на стол.
– У меня не было ни единого шанса.
Профессор Доуви долго стояла, не сводя глаз с двери. Потом плюхнулась на стол рядом с Агатой, оторвала от столешницы хурму и с аппетитом вгрызлась в неё, брызгая соком.