Она с трудом поднялась. Из носа капала кровь.
– Леди Лессо была права, – сказала Софи, смотря ей прямо в глаза. – Ты становишься сильнее, а я слабею. Ты побеждаешь, а я проигрываю. Ты – мой немезис, Агата. – Софи шагнула вперёд. – Знаешь, откуда я это знаю? – Её печальное лицо потемнело. – Я буду по-настоящему счастливой, только когда ты умрёшь.
Агата отступила к окну, отчаянно пытаясь заставить дрожащий палец светиться.
Четырьмя этажами выше Эстер, Анадиль и Дот со всех ног неслись по коридорам башни Чести. Снизу слышался гром и крики.
– Корону талантов вручили! – завизжала Эстер, распахивая дверь учительской. – Где они?
Заглянув за угол, она узнала ответ.
Профессора Анемон, Доуви и Эспада замерли с широко раскрытыми ртами, словно их застигли врасплох заклинанием, когда они бежали к большому залу.
– Эстер…
Эстер проследила за взглядом Анадиль. На Мосту-на-Полпути молния осветила тело леди Лессо, профессора Шикс и профессора Мэнли, неподвижных, с такими же изумлёнными лицами.
– Мы можем привести их в чувство? – бледнея, спросила Дот. – Это же просто оглушающее заклятие?
– Это не оглушающее заклятие. – Анадиль постучала по коже профессора Доуви, и та издала тихий, глухой звук.
– Окаменение, – проговорила Эстер, вспомнив урок Лессо. – Снять это заклинание может только тот, кто его наложил.
– Но кто? – пискнула Дот.
– Кто-то, кто не хочет, чтобы учителя вмешивались, – сказала Анадиль и посмотрела на серебряную башню, возвышавшуюся над озером.
Дот задрожала.
– Но это… это значит…
– Нам никто не поможет, – сказала Эстер.
На продуваемом всеми ветрами мраморном островке, высившемся над разрушенным главным залом, Агата стояла лицом к лицу с Софи.
– Мы не должны быть врагами, Софи, – настаивала она, пряча за спиной руку и пытаясь заставить палец засветиться.
– Это ты меня такой сделала, – выдохнула Софи. На её лице блеснули слёзы. – Ты забрала всё, что должно было стать моим.
Агата видела, как Тедрос и другие всегдашники выбираются из развалин, дрожа от боли и страха. Во вспышках молний из башен с другой стороны озера на них смотрели никогдашники, такие же испуганные. Сердце Агаты колотилось. Теперь всё зависит от неё.
– Мы можем добиться счастливого конца, – взмолилась она, чувствуя, как палец постепенно теплеет. – Мы обе можем его добиться.
– Здесь? – едва заметно улыбнулась Софи. – А как же «мы должны вернуться домой», Агги?
Агата не нашлась с ответом.
– А, вижу, – проговорила Софи, улыбаясь чуть шире. – Теперь тебе надо идти на бал. И у тебя даже есть собственный принц.
– Я просто хотела дружить с тобой, Софи, – проговорила Агата. Её глаза наполнялись слезами. – Это всё, чего я хотела.
Софи похолодела.
– Ты никогда не хотела дружить со мной, Агата. Ты хотела, чтобы я стала уродиной.
Кожа на её щеках вдруг пошла глубокими морщинами.
Агата так изумилась, что у неё даже перестал светиться палец.
– Софи, ты сама это с собой делаешь!
– Ты хотела, чтобы я стала злой, – вскипела Софи. Её пальцы скрючились, превращаясь в когти.
– Ты можешь быть доброй, Софи! – закричала Агата, но её заглушил раскат грома.
– Ты хотела, чтобы я стала ведьмой, – сказала Софи, и её глаза наливались кровью.
– Это неправда! – Агата отступила к окну.
– Так вот, дорогая, – щербато улыбнулась Софи. – Твоё желание исполнено.
– Нет!
Софи вытолкнула Агату из окна – вниз, в грозу. Агата летела к блестящему Мосту-на-Полпути, к мгновенной смерти… Тедрос закричал…
Мальчик-фея успел в последний момент и, надорвавшись, из последних сил подхватил её и мягко опустил на залитые дождём камни. Бэйн безмолвно поблагодарил Агату из Гавальдона за всё то добро, что она сделала, и испустил дух у неё руках.
Молния осветила башню. Софи посмотрела вниз на Агату, лицо которой было белым от шока. С другой стороны озера таращились перепуганные никогдашники. Она повернулась к Тедросу и всегдашникам, попрятавшимся по углам, потом на Эстер, Анадиль и Дот, в ужасе смотревших на неё с лестницы.
Её сердце билось в такт с громом. Софи подняла осколок стекла, взмахнула рукой, и дождь прекратился.
Промокшие волосы Софи были совершенно белыми. Лицо усыпали жирные чёрные бородавки. Глаза стали выпуклыми и чёрными, как у вороны.
Она уставилась в забрызганное водой стекло, застыв в панике.
Но потом, когда Софи снова посмотрелась в зеркало, паника отступила, и её лицо скривилось от странного облегчения, словно она наконец-то заглянула вглубь своего отражения и поняла, что же там внутри.
Растрескавшиеся губы скривились в улыбке, затем она, свободная, расхохоталась… всё громче и выше…
Софи бросила стекло вниз, запрокинула голову, и послышался ужасный смех, возвещавший о Зле – прекрасном Зле, слишком чистом, чтобы сражаться.
А потом она посмотрела вниз, на Агату. Издав чудовищный крик, она завернулась в плащ из змеиной кожи и исчезла в ночи.
28. Ведьма из-за Дальнего леса
– Моя мама говорила мне: «Когда творится что-то ужасное, подумай, что в этом есть хорошего», – пыхтела Эстер, пробегая мимо окаменевших Кастора и Бизла в башню Обмана.
– А мой папа говорил: «Когда творится что-то ужасное, ешь», – тяжело дышала Дот.
Свернув за угол, они натолкнулись на Мону и Арахну.
– Что происходит? – закричала Мона.
– Иди в свою комнату! – воскликнула Эстер. – И не выходи!
Мона и Арахна тут же вбежали в комнату и заперлись изнутри.
Эстер и Дот сбежали вниз по лестнице и увидели идущих навстречу Хорта, Равана и Векса.
– Идите в свои комнаты! – крикнула Дот. – И не выходите!
Мальчики посмотрели на Дот, потом на Эстер.
– Немедленно! – рявкнула Эстер, и они тут же разбежались.
– А что, если я стану приспешницей? – надула губы Дот. – Тогда в следующем году мы будем уже ходить на разные уроки…
– Если ещё будет, куда ходить! – огрызнулась Эстер.
Они пробежали по залу с лестницами, криками разгоняя перепуганных никогдашников по комнатам.
– Кое-что хорошее в этом есть, – сказала Дот. – Домашних заданий не будет!
Эстер вдруг остановилась, вытаращив глаза.
– Дот, мы не готовы иметь дело с настоящей ведьмой. Мы первокурсницы!
– Это же Софи, – ответила Дот. – Та самая девочка, которая любит парфюм и всё розовое. Нужно просто её успокоить.
Эстер медленно расплылась в улыбке.
– Знаешь, иногда мы тебя недооцениваем.
– Пойдём, – Дот даже покраснела. – Может быть, Анадиль её уже нашла.
Обойдя всю башню Коварства, девочки, валясь с ног от усталости, вошли в комнату 66 и увидели, что их соседка отдыхает, развалившись на куче одеял.
– Все заперлись в комнатах, – пропыхтела Дот, обмахиваясь туникой.
Утирая пот, Эстер хмуро взглянула на Анадиль.
– Ты вообще искала Софи?
– А зачем? – зевнула Анадиль. – Она придёт сюда.
– Сюда? – Эстер фыркнула. – И откуда ты это знаешь?
Анадиль разбросала одеяла, и под ними обнаружился Гримм – связанный и с кляпом во рту.
– Он мне рассказал.
В школе Добра Чеддик и Тедрос в разорванных и окровавленных рубашках стояли на страже возле гостиной башни Доблести. В затхлой комнате несколько девочек посапывали на руках будущих партнёров по балу, а Беатрис и Рина ухаживали за ранеными мальчиками, обрабатывая и перевязывая раны. К восходу солнца и они уснули.
Лишь Агата не могла заставить себя отдохнуть. Свернувшись в кресле, обтянутом шкурой зебры, она думала о девочке, которая когда-то носила ей огуречный сок и печенье из отрубей, водила её гулять и рассказывала о своих мечтах.
Этой девочки больше нет. Есть ведьма, которая будет преследовать её до самой смерти.
Она выглянула в окно на Мост-на-Полпути, освещённый солнцем, на окаменевших учителей, на замёрзшую волшебную волну. Не было никакой случайности или большой ошибки. Всё это план Директора школы. Он хотел, чтобы два Читателя враждовали.
Но на чьей он стороне?
Комнату залило солнечным светом. Агата не смыкала глаз. Она ждала следующего хода Софи.
Ни утром, ни днём в комнате 66 ничего не произошло.
– У вас пожевать ничего нет? – спросила Дот из своей кровати.
Эстер и Анадиль уставились на неё. Между ними что-то недовольно ворчал связанный Гримм.
– Я просто ничего не ела со вчерашнего дня, а шоколад больше видеть не могу, потому что вы заставили меня жить в туалете, и шоколад теперь напоминает мне…
Эстер вытащила кляп изо рта Гримма.
– Где Софи?
– Идёт, – зло сказал Гримм.
– Когда? – спросила Эстер.
– Ждать.
– Что?
– Гримм идёт. Гримм ждать.
Эстер уставилась на Анадиль.
– И вот поэтому мы сидим здесь?
В двери повернулся ключ, и все три девочки юркнули под кровати.
– Гримм?
Вошла Софи. Сняв чёрный плащ, она повесила его на крючок возле двери.
– Где ты?
Она оглядела комнату, почёсывая затылок острыми, грязными ногтями.
Эстер, Дот и Анадиль ахнули под кроватями, увидев клочья белых волос, упавших на пол.
Софи повернулась и увидела, как что-то шевелится под одеялами.
– Гримм?
Она с подозрением протянула руку к кровати…
Три девочки наскочили на неё сзади.
– Руки, за руки хватайте! – закричала Эстер, привязывая ноги Софи к ножке балдахина обгорелой простынёй. Анадиль завела руки Софи за голову, а Дот в это время била Гримма подушкой по голове, чтобы сделать хоть что-нибудь полезное.