убил своего брата? – спросила Софи.
– Точно так же, как ты попыталась убить лучшую подругу и возлюбленного принца, – улыбнулся Директор школы. – Но как бы я ни пытался контролировать Сториана… Добро всё равно побеждало в каждой новой сказке.
Он погладил пальцами символы, высеченные на пере.
– Потому что есть нечто большее, чем самое чистое Зло, Софи. Нечто, чего не можем получить ни ты, ни я.
И Софи наконец поняла. Вместо ярости её охватила печаль.
– Любовь, – тихо проговорила она.
– Вот почему Добро побеждает во всех сказках, – сказал Директор школы. – Они сражаются друг за друга. А мы – каждый сам за себя.
Моей единственной надеждой было найти что-то ещё сильнее, что-то, что даст нам шанс. Я обошёл всех провидцев в Бескрайних лесах, пока один из них не дал нам ответ. Он сказал, что то, что мне нужно, придёт к нам из-за пределов нашего мира. И я искал все эти годы, делая всё, чтобы поддерживать равновесие, моё тело и надежда постепенно слабели… пока не появилась ты. Та, которая может навсегда изменить равновесие. Та, чья сила превосходит добрую любовь. – Он коснулся её щеки. – Злая любовь.
Софи не могла даже вдохнуть, почувствовав его ледяные пальцы на коже.
Директор школы скривил губы в улыбке.
– Садер знал, что ты придёшь. Сердце, такое же чёрное, как и моё. Зло, красота которого вернёт и мне мою красоту. – Он обнял её за талию. – Если мы свяжем себя узами Зла. Если заключим брак ради того, чтобы причинять боль, разрушать, наказывать… тогда у нас с тобой наконец появится что-то, за что можно сражаться. – Холодное дыхание Директора школы коснулось её уха. – Никогда.
Софи посмотрела на него, наконец всё поняв. В нём был такой же зловещий холод, в его глазах – такая же боль. Задолго до Тедроса её душа знала своё предназначение. Не рыцарь в сияющих доспехах, сражающийся за Добро. Её принц вообще не на стороне Добра.
Все эти годы она пыталась быть кем-то другим. Совершила столько ошибок. Но теперь она наконец-то вернулась домой.
– Поцелуй, – прошептал Директор школы. – Поцелуй ради Никогда.
По щекам Софи струились слёзы. После всего пережитого её все-таки ждёт счастливый конец.
Она дала Директору школы заключить себя в объятия. Он схватил её за шею, наклоняясь, чтобы запечатлеть сказочный поцелуй, и Софи нежно посмотрела на принца из своих снов.
Но его лицо пошло трещинами.
Обгорелая плоть проступила через блестящую кожу. Лепестки роз превратились в личинок и опарышей, красные свечи отбрасывали адские страшные тени. Небо снаружи засветилось инфернально-зелёным, а замок Добра превратился в чёрный камень. Полуразложившиеся губы Директора школы коснулись её губ, и перед глазами Софи появилась красная дымка, по венам вместо крови словно потекла кислота, и её тело начало гнить заживо, становясь таким же, как у Директора. Её кожа шла волдырями; она посмотрела в глаза своему принцу, надеясь найти там любовь, ту любовь, которую обещали ей сказки, любовь, которая продлится целую вечность…
Но она нашла во взгляде лишь ненависть.
Поглощённая поцелуем, она наконец поняла, что никогда не найдёт любви – ни в этой жизни, ни в следующей. Она злая и всегда будет злой, и у неё не будет ни счастья, ни покоя. Её сердце разбилось от печали, и она без борьбы сдалась тьме, но потом до неё донеслось едва слышное эхо – откуда-то ещё глубже, чем душа.
Важно не то, кто мы, Софи.
Важно то, что мы делаем.
Софи оттолкнула Директора школы, и тот врезался в каменный столик. Сториан и книга сказок отлетели в стену. В отражении в Сториане она увидела своё полусгнившее лицо, разделённое чёткой линией ото лба к подбородку. У неё перехватило дыхание, и она бросилась к окну, но из башни было никак не выбраться.
Через зловещий зелёный туман она увидела далёкий берег. Уже пропало и оружие, и заклинание, и обе воюющие стороны. В грязи плавали почерневшие тела, ученики били кого попало без разбора, окунали головы в слизь, выдирая волосы и разрывая кожу, корчась и умоляя о пощаде. Софи смотрела на войну, которую сама же и начала. На войну, где Добро и Зло сражались ни за что.
– Что я наделала? – выдохнула она.
Директор школы пошевелился и попытался подняться.
– Пожалуйста, – взмолилась Софи. – Я хочу быть доброй!
Директор школы посмотрел на неё красными глазами. Его тонкие, морщинистые губы скривились в улыбке.
– Ты никогда не будешь доброй, Софи. Именно поэтому ты моя.
Он медленно пополз в её сторону. Софи в ужасе отпрянула к окну. Он протянул к ней гниющую руку…
И вдруг сзади её схватили другие руки, мягкие, тёплые, словно у ангела, и вытащили наружу, в ночную мглу.
– Задержи дыхание! – крикнула Агата, и они упали.
Крепко держась друг за друга, девочки рухнули в ледяную воду. Они едва дышали, каждая клеточка их тел онемела, но они не разжимали объятий. Переплетённые тела погрузились очень глубоко, а затем всплыли на поверхность. Но, едва их головы высунулись из воды, Агата увидела, что за ними несётся чёрная тень. Безмолвно вскрикнув, Агата вытянула светящийся палец; поднялась гигантская волна, подхватила их и унесла подальше от Директора, на бесплодный берег школы Зла.
Агата заставила себя подняться на колени и услышала вокруг воинственные крики; взбесившиеся, перепачканные грязью ученики избивали друг друга, как звери.
А потом неподалёку от неё из ужасной воды поднялось ещё одно тело.
– Софи? – прохрипела она.
Стерев грязь с лица, Агата в ужасе отпрыгнула.
Она увидела страшного древнего старика, Директора школы. Он медленно шёл к ней, сжимая в руках Сториана. Булькая и отплёвывалась, она поползла к берегу; маслянистые чёрные руки дерущихся хватали её за лицо, грязь засасывала, словно зыбучий песок. Директор школы медленно шёл вперёд, его не замечал никто из воюющих учеников. Давясь грязью, она выбралась на высохшую траву и с трудом поднялась…
Директор стоял перед ней. От его голого черепа отвалился кусок плоти.
– Я ждал большего от Читателя, Агата, – сказал он. – Ты же знаешь, что случается с теми, кто встаёт на пути у любви.
Агата побагровела.
– Ты никогда её не получишь. Никогда, пока я жива.
Синие глаза Директора школы налились кровью.
– Так и запишем.
Он занёс Сториана, словно кинжал, и с оглушающим криком бросил его в Агату.
Агата закрыла глаза…
Кто-то врезался в неё, и они упали на землю.
Глаза Агаты открылись.
Рядом с ней лежала Софи. Сториан пронзил её сердце.
Директор школы поражённо вскрикнул.
Бой вокруг прекратился.
Окровавленные ученики в полной тишине повернулись и увидели разлагающегося директора, который неподвижно стоял над телом ведьмы, спасшей жизнь принцессе. Телом их одноклассницы.
Перепачканные грязью лица всегдашников и никогдашников исказили гримасы ужаса и стыда. Они предали друг друга и проиграли бой настоящему врагу. Стремясь к глупой мести, они нарушили тот самый баланс, который должны были защищать. Но когда они нашли взглядами Директора, их юные лица посуровели. А потом серебряные гербы-лебеди на формах школ Добра и Зла стали ослепительно белыми и ожили, крича и махая крыльями.
Маленькие птицы взлетели с форм в тёмное небо и собрались в один блестящий силуэт. Директор школы побледнел, увидев светящегося призрака. Знакомое лицо – снежно-белые волосы, точёные скулы, тёплые синие глаза…
– Ты – всего лишь дух, брат мой, – нахмурился Директор школы. – Без тела у тебя нет никакой силы.
– Пока, – послышался чей-то голос.
Из леса через ворота школы, хромая, вышел профессор Садер, весь изодранный колючками. Дрожа, профессор Садер посмотрел на призрака в небе.
– Пожалуйста.
Призрак доброго брата спикировал с неба и вошёл в тело Садера с его согласия.
Садер вздрогнул, его карие глаза широко распахнулись, затем закрылись, и он упал на колени.
А потом глаза снова открылись – уже синие, блестящие.
Директор школы отшатнулся. Кожа на руках Садера превратилась в белые перья, его зелёный костюм лопнул и осыпался клочьями ткани. Перепуганный Директор превратился в тень и бросился к озеру, но Садер взлетел в воздух следом за ним; его человеческие руки превратились в гигантские белые лебединые крылья. Он догнал тень и схватил клювом. Громко по-птичьи закричав, он разорвал тень на куски, и на поле битвы посыпались чёрные перья.
Садер посмотрел с неба на Софи, лежавшую на руках Агаты, и у него на глазах выступили слёзы. То было последнее, что он увидел в жизни. Принеся себя в жертву, он рассыпался золотой пылью.
Из замков выбежали профессора, освобождённые от проклятия Директора школы. Профессор Доуви остановилась первой, за ней – все остальные. Губы леди Лессо дрожали; Кларисса взяла её за руку. Профессор Анемон, профессор Шикс, профессор Мэнли, принцесса Ума – у всех них были одинаково испуганные, беспомощные лица. Даже Кастора и Поллукса различить не представлялось возможным. Все опустили глаза в знак траура, понимая, что опоздали и уже не поможет никакая магия.
Ученики столпились вокруг Софи, умиравшей на руках Агаты. Агата отчаянно пыталась зажать рану, обливаясь слезами.
Рядом с ними присел Тедрос.
– Я помогу, – сказал он и попытался поднять Софи на руки.
– Нет… – прохрипела Софи. – Агата…
Тедрос безмолвно отошёл, оставив её в объятиях своей принцессы.
Агата прижала Софи к груди, измазав руки её кровью.
– Ты теперь в безопасности, – тихо сказала Агата.
– Я… не хочу… быть злой, – выдохнула Софи.
– Ты не злая, Софи, – прошептала Агата, коснувшись её изуродованной щеки. – Ты человек.
Софи слабо улыбнулась.
– Только если у меня есть ты.
В её глазах зажёгся огонёк жизни.
–