— Никогда не была в Пеште. Только видела его издали, — сказала Илона мужу, избегая неловкого молчания, а затем спросила: — Сколько нужно времени, чтобы обойти весь город? День? Два?
— Не знаю, — ответил муж.
— Не знаешь? — удивилась Илона. — Ведь ты жил там около месяца.
— Да, — кивнул Дракула, — но у меня не было возможности узнать, насколько велик город. Мне не разрешалось бродить по улицам. Всё, что я знаю, это дорога из моего дома до храма, а ещё — дорога из моего дома до пристани, к реке, — он как-то по-особенному улыбнулся. — Я ходил на пристань не так часто, как в храм, но помню этот путь, будто прошёл его тысячу раз, ведь он вёл меня в Буду, на встречу с тобой. Хочешь, перечислю всё, что есть на этом пути? — Муж сильнее сжал супруге руку.
Илона смутилась:
— Прошу тебя, не нужно.
— Не нужно перечислять?
— Не нужно так крепко держать меня за руку.
Сам город родителям новобрачной тоже не понравился. Дощатые пристани, деревянные домики служебных построек рядом, каменные домики пригорода, возвышающаяся за ними крепостная стена с широким зевом открытых ворот, шпиль католического храма, виднеющийся из-за стены, — казалось, всё вызывает у родителей невесты неудовольствие.
— И наша дочь станет жить в таком месте? — спросила мать Илоны, стоя на пристани и почти с презрением оглядывая всё вокруг. — Какой-то захудалый городишко.
Агота неодобрительно смотрела даже на людей, проходящих мимо, а ведь это не были какие-то оборванцы — самые обычные прохожие, да и пристань была не грязнее, чем с противоположной, будайской стороны.
Маргит молчала, не принимая ничью сторону, отец хмурился, но тут Илона почувствовала, что не может молчать. Стало обидно, но не за себя или за мужа, а за ни в чём не повинный город и его ни в чём не повинных жителей. Ведь ясно же было, почему родители ругают всё вокруг — им не нравится новый супруг младшей дочери! И пусть во время приготовлений к свадьбе и самих торжеств эти чувства скрывались, дабы не вызвать неудовольствие короля, но теперь Ошват Силадьи с женой больше не могли и не хотели сдерживаться.
«Пусть им не нравится мой супруг, навязанный мне, — думала Илона. — Но зачем же так несправедливо относиться ко всему, что так или иначе связано с этим человеком!» Вот почему новобрачная вдруг воскликнула:
— Да что вы, матушка! Вспомните Эрдели, откуда вы совсем недавно прибыли. Разве центром Земли Силадьи не является такой же город как этот? А когда я жила в Эрдели с вами, мы вместе ездили туда на ярмарку и не думали, что едем в неподходящее для нас место.
— На ярмарку — это одно, но жить я бы там не стала, — ответила мать, конечно, не желая признавать, что погорячилась.
— А как же другой городок неподалёку? — продолжала Илона. — Матушка, вспомните то время, когда был жив дядя Михай. В то время вы, отец, Маргит и я жили в небольшом замке рядом с маленьким городком. Тот городок был гораздо меньше, чем Пешт, однако я ни разу не слышала, чтобы вы или отец говорили о том месте с неудовольствием. Пешт ничем не хуже.
Ладислав Дракула улыбнулся в усы, довольный. Он улыбнулся бы более явно, но сдерживался из уважения к семье своей супруги.
Меж тем родители Илоны продолжали хмуриться, Маргит по-прежнему не принимала ничью сторону и сохраняла бесстрастное лицо, а Илона, видя всё это, огорчённо вздохнула. Она-то хотела, чтобы отец с матерью стали веселее, но вместо этого получилось, что супруга Дракулы опять защищает своего мужа, как три дня назад, когда мать увидела пару крохотных синячков и сказала, что Дракула во время брачной ночи повёл себя слишком грубо.
После разговора на пристани, который так и не закончился примирением, женщины сели в носилки, а мужчины — на коней, но путь продолжили молча.
Только однажды это молчание было нарушено — когда все двигались через большую площадь, расположенную недалеко от пристани. Чиновник, всё ещё не терявший надежду на то, что семья Силадьи останется довольна, показал рукой налево, на большое каменное здание с мощными стенами и невысокой колокольней, судя по всему стоявшее здесь уже не первую сотню лет:
— А вот это главный католический храм города.
Илона узнала шпиль колокольни, который видела с пристани, и за который заступалась, как и за весь город. Именно этот храм Илоне теперь предстояло посещать каждое воскресенье, поэтому прежде, чем родители успели что-то проворчать, она громко произнесла:
— Очень хорошо.
Дом, в котором новобрачным теперь предстояло жить вместе, даже издалека светился новой побелкой и оказался достаточно большим. Как и все окрестные здания, это жилище имело два этажа, над которыми поднимался скат черепичной крыши с печными трубами.
На фасаде помещалось восемь окон в каменных рамах. На втором этаже — четыре трёхстворчатых, а на первом — тоже четыре, но двустворчатых, то есть узких. Окна нижнего этажа архитектор объединил в пары и сдвинул ближе к краям дома, потому что следовало оставить место в середине, где находились массивные деревянные ворота, обрамлённые ажурной каменной аркой.
В одной из створок виднелась маленькая калитка. Илона услышала, как эта калитка хлопнула (наверное, кто-то из слуг, всё время выглядывая на улицу, поджидал приезда хозяев и скрылся, увидев их), а затем ворота распахнулись.
— Прошу за мной, — произнёс королевский чиновник, первым въезжая в дом и даже не пригибая голову — так высока была арка.
Само здание чем-то напоминало дом дяди Михая в Буде, теперь занимаемый отцом Илоны. Так же, как дядюшкин дом, этот казался внутри больше, чем снаружи. За воротами, как и во всех подобных строениях, начинался длинный каменный коридор, а справа и слева в стенах виднелись ниши для сидения.
Коридор вёл во внутренний мощёный дворик с колодцем. Здесь, во дворе, по всей длине второго этажа шёл крытый деревянный балкон. В первом этаже виднелось большое парадное крыльцо, а также другое, поменьше, и дверь в погреб.
Перед парадным крыльцом стояли в ряд несколько мужчин и женщин в скромной опрятной одежде, которые очень почтительно поклонились.
— Сейчас я покажу вам дом, — произнёс королевский слуга, обращаясь к семейству Силадьи и Ладиславу Дракуле. — Затем мы пройдём в столовую, где к тому времени накроют трапезу, — теперь он указал на людей возле крыльца и пояснил: — Его Величество был настолько предусмотрителен, что распорядился нанять слуг для новой четы. Впрочем, если эти слуги окажутся не достаточно старательными, их можно поменять.
С этими словами чиновник взошёл по ступенькам парадного крыльца и церемонно открыл дверь, предлагая новобрачным и родне Илоны проследовать в комнаты, а там, конечно, обнаружилось всё то, что было недавно выставлено в одном из залов королевского дворца как подарки.
Изукрашенная дубовая мебель, ковры на полу, серебряная посуда на полках, венецианские зеркала на стенах — всё это, а также другие дорогие предметы, которые во дворце не выставлялись, делали дом ещё более похожим на дом дяди Михая. Наверное, это заметили и родители Илоны, потому что обстановка им понравилась. Маргит тоже выражала одобрение и, кажется, по своему обыкновению, слегка завидовала.
Новобрачная даже подумала: «Отдам что-нибудь из этого сестре. Пусть порадуется». Илона сделала бы такой дар с лёгким сердцем, да и Христос призывал проявлять щедрость. Оставалось только спросить согласие у мужа, но по глазам Ладислава Дракулы было видно, что он легко расстанется со всем, что здесь находится. Для него эта богатая обстановка стала такой же новой, как для его супруги, и вызывала такое же удивление, но если Илона теперь считала себя хозяйкой всего этого, то муж смотрел не как хозяин. Будто думал, что всё может исчезнуть в любой миг!
Наверное, тринадцать лет заточения приучили этого человека к тому, что Бог даёт богатство так же легко, как отбирает, а последние несколько дней лишь добавили уверенности в изменчивости судьбы. Илона ясно читала по лицу мужа, что ещё недавно эти комнаты (которые тот не раз обошёл, пока жил в Пеште под арестом) смотрелись иначе. Наверное, они оставались пустыми или очень скромно обставленными, а стоило отлучиться во дворец и отпраздновать там свадьбу, как здесь появилась роскошь.
«Для моего мужа все эти вещи будто с неба упали», — продолжала размышлять Илона, потихоньку наблюдая, как тот осматривает своё же жилище, однако Ладислав Дракула удивлялся новизне недолго, потому что его мысли приняли другое направление. Он всё норовил пропустить королевского слугу и родню своей жены вперёд, чтобы самому, пока никто не видит, лишний раз положить руку супруге на талию. Вот, что Ладислав Дракула, несомненно, считал своей собственностью! И не только женину талию, но и всё её тело. Вот, на что он смотрел, как хозяин!
Поначалу Илона пыталась как-то избежать его знаков внимания — начинала торопливо идти вперёд или делала неожиданный шаг в сторону якобы для того, чтобы лучше рассмотреть обстановку, — но мужнина рука с досадной настойчивостью возвращалась на прежнее место, так что Илона в конце концов поняла: «Я зря стараюсь. Как и в предыдущих случаях. Нельзя избежать неизбежного».
Наконец, все собрались в столовой, чтобы отведать специально приготовленный для них обед и заодно оценить мастерство кухарки, которой, наверное, на первое время доставили продукты прямо из дворца. На городском рынке в Пеште она вряд ли нашла бы «дичину», а между тем обед был приготовлен именно из этого.
— Вкусно, — сказала Илона, пробуя суп из перепёлок. Она вдруг сообразила, что если мать хоть раз придерётся, то сама примется искать для младшей дочери новую кухарку, а затем и дальше начнёт вмешиваться в домашние дела. «Я не впервые замужем, но впервые становлюсь хозяйкой дома, — подумала новобрачная. — Пусть я не рада новому браку, но могу же хоть чему-то порадоваться. Стану сама вести хозяйство, и это меня развлечёт. Не надо, чтобы мама вмешивалась».