В 1485 году Влад заболел и умер, а Илона очень переживала. Свидетелем этих переживаний стал русский посол Фёдор Курицын, будущий автор «Повести о Дракуле-воеводе». Илона так убивалась, что послу даже в голову не пришло спросить у кого-нибудь: «Она хоронит родного сына или пасынка?»
Курицын решил, что так убиваться можно только из-за сына. Вот почему в «Повести» сказано, что двоюродная сестра венгерского короля родила Дракуле «двух сынов», а не одного.
Эта ошибка Курицына тянет за собой следующую. В «Повести» сказано, что брак Дракулы и Илоны длился около 10 лет, хотя на самом деле — меньше 2 лет.
Курицын остановился на цифре 10, потому что сравнивал возраст двух сыновей Дракулы и думал, что мать у них одна. Курицын знал, что Влад умер, будучи взрослым и женатым, а другой сын Дракулы на тот момент был мальчиком 9 лет. «Сыновей, у которых такой разброс в возрасте, не родишь за короткое время. Получается, брак был долгим», — решил Курицын.
Второй факт, позволяющий нам судить, как Илона относилась к Дракуле, касается их общего ребёнка. Этого ребёнка (по всей вероятности это был именно Михня Злой) после смерти отца продолжали воспитывать в православной вере, хотя Илона, будучи католичкой, конечно же, считала, что католицизм лучше.
Илона могла бы повлиять на судьбу сына и ратовать за то, чтобы он стал католиком вопреки условиям брачного договора. Вся венгерская родня, включая короля Матьяша, была бы рада сделать мальчика католиком, но Илона понимала, что этого не одобрил бы Дракула.
Если бы не Илона, ребёнок стал бы католиком, но она стремилась выполнить волю покойного мужа даже тогда, когда король Матьяш забрал мальчика к себе, чтобы воспитывать при своём дворе.
В связи с эпизодом передачи мальчика королю возникает вопрос — почему сын Илоны вдруг стал жить у Матьяша, а не с матерью? У Курицына сообщается, что мальчик «при короле живёт», но причина не сообщается. Наверное, Курицын не знал. А мы знаем! Всё дело в так называемом авункулате (от лат. avunculus, что значит «дядя по матери»).
В Европе обычай авункулата уходит корнями в римское право. Согласно этому обычаю, вдова не может сама воспитывать сына. Если женщина овдовеет, то должна отдать сына на воспитание своему брату, чтобы мальчик вырос «настоящим мужчиной». У Илоны не было братьев — только двоюродный брат, король Матьяш. Именно поэтому ребёнка забрал король.
Самое интересное то, что обычай авункулата не распространялся на простолюдинов, а вот в благородных семьях он соблюдался строго. Мальчика полагалось отдать, как только он начнёт вовремя добегать до горшка, перестанет проносить ложку мимо рта и научится внятно разговаривать.
Илона, когда ей напомнили про авункулат, вероятно, рвала на себе волосы и спрашивала: «За что мне это всё!?» Не менее вероятно, что она пыталась обойти обычай. Мы знаем, что после Дракулы она выходила замуж ещё два раза. Наверное, надеялась, что, перестав быть вдовой, сможет оставить ребёнка себе.
Тем не менее, третий брак Илоны закончился быстро — муж умер примерно через год с небольшим. Тогда она вышла замуж в четвёртый раз, но ребёнка всё-таки забрали.
Детей ни в третьем, ни в четвёртом браке у неё не родилось, что позволяет нам утверждать — брак с Дракулой стал для Илоны одним из самых значимых событий в жизни. У женщины, стремящейся иметь детей, всегда особое отношение к человеку, который является отцом её единственного ребёнка, и вдова Дракулы не могла стать исключением.
Кстати, Илона с полным правом может называться «вдова Дракулы». На ум сразу приходит вампирский фильм с одноимённым названием, но в реальной жизни вдова Дракулы была не жестокой и кровожадной, а доброй и сердечной женщиной, которая всю жизнь заботилась о других. Умерла она около 1500 года, причём четвёртого мужа не пережила, поэтому нет причин считать её чёрной вдовой.
Дракула снова на свободе
Письма от 25 июня и от 18 июля 1475 года рассказывают об освобождении Дракулы довольно много, но информация, непосредственно касающаяся недавнего узника, занимает в этих текстах от силы четверть. Это, конечно, досадно, но отнюдь не означает, что остальной текст можно просто проигнорировать. И то, и другое письмо, если рассматривать их целиком, дают практически полное представление о политической ситуации в Венгрии, Молдавии и Румынии того времени, а это в свою очередь позволяет сделать выводы о том, почему весть об освобождении Дракулы была с энтузиазмом воспринята в Италии.
Для начала рассмотрим письмо от 25 июня 1475 года, которое было написано послами венгерского короля Матьяша, отправленными в Молдавию ради переговоров с князем Штефаном. Как рассказывается в самом этом письме, послы, уже находясь на обратном пути, где-то в Трансильвании, получили от короля задание, имеющее отношение к Дракуле.
23 июня послам доставили пакет от Матьяша с известием об освобождении Дракулы и с поручением прощупать почву на предмет того, как это известие будет встречено бывшими слугами Дракулы, то есть его боярами. Вернее, поручение прощупать почву получил только один из двух послов, чьё имя неизвестно, а известна только должность — королевский наместник в городе Секешфехерваре, одной из бывших венгерских столиц, где по традиции проходила коронация венгерских королей. (Матьяш в 1464 году короновался именно там).
В письме от 25 июня, которое является отчётом королю о выполненном поручении, сказано следующее: «Третьего дня (т.е. позавчера, 23-го числа) мы получили письмо, в котором Ваше Величество обращается ко мне, королевскому наместнику, относительно указа об освобождении воеводы Дракулы, о чём я беседовал с боярами (Дракулы), предварительно собрав их».
Судя по контексту, эти бояре уже давно жили в Трансильвании как политические эмигранты, что было отнюдь не редкостью среди румынской знати, поскольку князья в Румынии менялись часто. Также, судя по всему, эти бояре не скрывали своих имён и места жительства, потому что находились под покровительством венгерской короны.
Ничем иным нельзя объяснить тот факт, что посол короля Матьяша сумел в течение трёх дней собрать этих людей и переговорить с ними. Если бы бояр пришлось разыскивать, уложиться в три дня никак бы не удалось.
Также из контекста следует, что известие об освобождении Дракулы не было для бояр полной неожиданностью. На что-то подобное они уже давно надеялись и рассчитывали. Судя по тому же письму, они были в курсе, что венгерско-молдавские отношения улучшаются, а что намечаются совместные венгерско-молдавские действия против турок.
Даже рискну предположить, что венгерские послы ещё в начале своей миссии, проезжая через Трансильванию по пути в Молдавию, оставили в Трансильвании своего человека. Этот человек должен был объехать трансильванские земли и сообщить боярам Дракулы, которые вряд ли жили кучно, что необходимо собраться в таком-то городе приблизительно в такой-то период для важного дела.
Вот, что рассказывают послы короля Матьяша о состоявшейся встрече с боярами Дракулы: «Третьего дня (позавчера, 23 июня) мы получили письмо, в котором Ваше Величество обращается ко мне, королевскому наместнику, относительно указа об освобождении воеводы Дракулы, о чём я беседовал с боярами (Дракулы), предварительно собрав их. А те после получения этих новостей говорят одобрительно касаемо того, чтобы Ваше Величество произвёл его (Дракулу) в (действительные) воеводы. Они (бояре) коленопреклонённо просят о том, чтобы Ваше Величество соизволил бы его скорейшим образом отправить с силой (военной против турок)».
Получается, что Дракула в июне 1475 года уже был формально освобождён, но ещё не восстановлен в своих правах, а также не имел возможности лично связаться со своими боярами и снова позвать их к себе на службу. Вместо Дракулы все эти переговоры ведёт король Матьяш через своих представителей. Судя по всему, Матьяш пока не доверял Дракуле полностью, а это в свою очередь указывает на то, что свадьба Дракулы с Илоной Силадьи, двоюродной сестрой Матьяша, в июне ещё не состоялась. Только после заключения этого политического брака король мог быть уверен, что Дракула крепко связан обязательствами перед венгерской короной и не преподнесёт никаких сюрпризов.
Историк М.Казаку в своей монографии «Дракула» пишет, что молдавский князь Штефан именно в это время «настаивал, чтобы король освободил Дракулу, томящегося в Пеште... вместе с женой и сыновьями». Однако это утверждение Казаку касаемо семьи Дракулы не опирается ни на какие факты.
Ни в письме от 25 июня 1475 года, которое мы уже частично рассмотрели, ни в письме от 18 июля 1475 года, которое мы рассмотрим чуть позднее, нет ни слова, ни намёка на то, что у Дракулы имелась семья.
В более позднем документе, в письме Штефана, которое было зачитано молдавским послом 8 мая 1478 года в Венеции перед дожем и сенаторами, Штефан говорит: «Я заботился, чтобы воеводу Басараба изгнали из Валахии (Румынии), а поставлен был другой христианский правитель, по имени Дракула, потому что он прежде был известен (как враг турков). И я ждал, что этой идеей возгорится Его Величество король Венгрии, и доказывал ему, что Уладо (т.е. Влад) Дракулиа должен сделаться правителем. И в конце концов я убедил короля, и мне было позволено собрать воинов, чтобы осуществить своё намерение и предложить указанного правителя на трон в Валахии (Румынии)».
То есть слова Казаку о том, что Штефан настаивал на освобождении Дракулы, подтверждаются, но про семью Дракулы молдавский князь опять ничего не говорил.
Что касается содержания Дракулы в городе Пеште (расположенном рядом с тогдашней венгерской столицей Будой на противоположном берегу Дуная), то это подтверждается древнерусской повестью.
«Повесть о Дракуле-воеводе» сообщает, что «король приказал освободить Дракулу из темницы и привезти его в Буду, и дал ему дом в Пеште, что против Буды»