— Нет… — я слышал обречённый шёпот Иллы. А потом вдруг её же крик — Нет!
Из пасти зверя вырвалось пламя, прямо в лицо рыцарю. Я метнулся к Илле, но не успел. Буквально в шаге от меня силуэт девушки вдруг просто растворился в воздухе. Бесследно… словно человека и не существовало.
32. Мальчишка
Илла
Это повторялось… Снова! Мой личный ад! Совсем юный голос. Конь. Рыцарь… Мой кошмар упиваясь беззащитностью врага скользил в пасмурном небе спускаясь неслышно со стороны леса… Это было невыносимо! Я только позволила себе растопить лёд покрывающий душу, выйти на свет, улыбнуться… Я только поверила, что теперь всё закончится. Что не будет вот этого… когда жизнь отдаётся… глупая юная жизнь на забаву монстру!
Я дёрнулась всем телом, нет даже не телом — душой. В пропасть, вон, только не допустить, не позволить. Мальчишка! Совсем отрок! Как он кричал, когда пламя дракона окутало его. Катался по земле. В ужасе срывал горящие части доспеха. Беспомощно зажимал ладонями разодранную почти до локтя руку и кричал не замолкая… Я не сразу поняла, что вижу его уже не со стены башни, а практически вплотную, вот прямо перед собой. А когда поняла, отступила… вернее попыталась. Ноги двигались по-другому, тело было неповоротливым, сзади что-то мешалось… хвост. Я была драконом! Ужас охвативший меня вырвался наружу кошмарным рыком, крылья ударили по земле и, наверное, бы сбили мальчишку с ног если бы именно в этот момент его не подхватил Вазгар быстро откатываясь прочь.
Я смотрела на них. На глупого мальчишку, до сих пор кричавшего от боли, на моего восхитительного благородного … кровопивца. Я смотрела на них глазами чудовища и понимала, что мир никогда не станет прежним. Я нелюдь!
Я больше не смогу говорить себе, что все эти смерти на совести зверя. Не смогу закрывать глаза на странности моего чудовища. Не смогу быть маленькой девочкой в беде, которую должен спасти прекрасный рыцарь.
Я медленно, аккуратно примеряясь в каждом шаге, отступила. Движения были неловкими. Но это тело слушалась меня. Как моё…
Медленно, очень аккуратно я развела в сторону крылья. Как на них летают? Это должно быть просто. Взмах! Ветер поднял с земли сучья и пыль, но не меня. Ну! Ты же умела летать?! Лети! Прочь от сюда! Оставь этих людей в покое. Не смей забирать их жизни!
Ещё один взмах крыльями, на этот раз каким-то внутренним чутьём понимая как надо. Отталкиваясь корявыми лапами. Последний взгляд на людей на земле. Мой рыцарь, умело перевязывает раны юному воителю. Мальчишка уже не кричит. Его рыжие волосы треплет ветер и он смотрит на меня, на то, как я улетаю прочь!
Я не знаю, сколько миль мне понадобилось, чтоб проникнуться полётом. Чтоб перестать думать о взмахах крыльями. Чтобы немного прийти в себя от ужаса произошедшего и расплакаться. Мне не ведомо умеют ли драконы плакать, но в душе я обливалась слезами…
Вазгар
Я не сразу понял, что же произошло. Где Илла? Как живая женщина может раствориться в воздухе без следа? Я метался взглядом между тем местом, где только-что стояла девушка и драконицей. Метался, пока не услышал рычания Арис. Другое! Не воинственный рык удачливой охоты как раньше, а словно бранное ворчание. Она двигалась странно, а потом вообще стала стремительно заваливаться набок в последний момент неловко подставив лапу. Непонятности встретились в моей голове. Я ещё раз взглянул на всё со стороны Иллы. Личный ад! Воины приходящие чтоб умереть… Рыцарь совсем мальчишка у любого сжалось бы сердце от такой гибели. Драконица, забывшая как стоять на лапах. Арис? Илларис!
Я бросился вниз к месту битвы. В последний момент оттащил мальчишку, чтоб он не попал под бессвязно машущую крыльями драконицу. Из остатков рубахи самого юного рыцаря, сделал повязку, останавливая кровь.
Илларис наконец разобралась с драконьим телом. Взглянула на нас… и, кажется вздохнув, шумно оттолкнулась устремляясь в небо. Её полёт, первые мгновения неловкий, становился всё ровней. Крылья уносили её в сторону перевала. Прочь! От меня…
Юнец вызвавший Арис на бой уже почти не всхлипывая, с ужасом смотрел как улетает дракон. Повязка перестала пропитываться кровью. Когти зверя прошлись глубоко, но деревенский лекарь зашьёт плоть и юнец вполне может отделаться просто шрамом на память. Намного больше меня волновала Илла.
Перед глазами до сих пор стояло как она дёргается в сторону дракона и словно растворяется в воздухе. Ей удалось подчинить себе тело зверя? Но что теперь с телом человека?
— Я глубоко благодарен вам за помощь, сэр…
Я обернулся, возвращая внимание к мальчишке. Он поднялся, болезненно морщась на забинтованную руку. Потом принялся стягивать обгоревшие доспехи. Я попытался его остановить:
— Не стоит. Лучше если ожог сразу обработает лекарь.
Мальчишка вскинул на меня взгляд и ухмыльнулся:
— На мне не бывает ожогов! Я благословлён богами от любого огня. Когда я был младенцем, замок моего отца полностью выгорел, я единственный выжил. Боги пожелали сохранить род герцогов Матчас и даровали мне эту защиту.
Под обгоревшими ошмётками действительно не было ожогов. Мальчишка стягивал остатки наручей, куртку, надплечье. Кожаные доспехи полностью прогорели, но тело осталось невредимым.
Я ещё раз вгляделся в него. Длинные красно-рыжие волосы стягивала в хвост дорогая заколка. А из-под по-девичьи длинных ресниц, слегка надменно на меня поглядывали изумрудно-зелёные глаза. Феникс?
— Зачем вы приехали сюда юноша. Судя по сбежавшему коню и тому, как вы держали меч, воинское дело не ваша специальность.
Он выпрямился, старательно задирая подбородок, смерил меня взглядом. Ему было не более пятнадцати на вид. Мальчишка, который очень хочет казаться взрослым.
— Представьтесь сэр.
Эта его бравада рассмешила меня:
— Вазгар Пламен, младший сын лорда Пламена, кавалер ордена Невероятной доблести.
Он, усмехнувшись кивнул:
— Герцог Матчас. Не смейте так улыбаться. Мой дядя является регентом до моего совершеннолетия, но титул принадлежит мне с рождения.
У него были манеры аристократа, гладкие холёные руки, юношеские черты с полным отсутствием даже первой щетины. Он заметил ещё кусок обгоревшего надплечника прилипший к его коже. Старательно, оберегая лишь разодранную когтями руку, отодрал его. Потом резво отпрыгнул в сторону, отмахиваясь от чего-то, словно насекомого, но насекомого я не видел. После снова выпрямился. Худой, полуголый, на осеннем ветру:
— Поможете мне поймать мою лошадь, сэр? Полагаю, раз дракон бежал, я могу считать себя победителем. Это не плохо бы отпраздновать.
Объяснять что-то юнцу я не стал. Для себя решив, что видимо безумие семейная черта рода фениксов и мальчишка слегка не в себе. Что привело его сюда к замку Иллы? Тоже менестрель? Кто-то из его людей? Или та самая необъяснимая сила, которая приводила безумного старика? У меня будет время разобраться.
— В селении прямо на юг от тракта великолепный лекарь. Трактирщик Фанар приведёт вам его по первому требованию.
Мальчишка фыркнул, выражая, что разберётся без моего участия.
— Да уж вы не особо мастер в перевязывании ран. Любой местный знахарь сделает это лучше.
Я всё-таки изловил его лошадку, тонконогую скаковую практически чистой белой масти. Он в первую очередь вытащил из сумок рубаху с пышным кружевом на рукавах. И только лишь облачившись в чистое, слегка снисходительно меня поблагодарил.
— Премного благодарен, сэр Пламен. А теперь я покину вас.
Вскакивая на лошадь, он старательно берёг раненную руку. И только её! Доспехи оплавленные огнём отбросил в сторону. Белая лошадка, грациозно вышагивала по поляне, ускоряясь. Переходя на дробь, когда копыта встретились с камнем чёрной дороги…
Род с защитой от огня и род с огненными драконами. Может быть весь этот ритуал и создавался именно для этого рыцаря? Магия притягивает Феникса к юной двуликой. Рыцаря, который не сгорит в пламени дракона?
Мне срочно нужны были ответы. И я даже кажется, знал кто может мне их дать. Менестрель! Этот его эпитет «мерзавец» к королю Междуморья погибшему 300 лет назад. Так не говорят о тех, кого не знают лично или хотя бы достаточно хорошо по рассказам отца или деда. Так не говорят о сильно превосходящих в силе и статусе. А значит старик сказитель как минимум высокородный аристократ, чей род понёс большой ущерб от правления Ранамира Жестокого. Дьямара! Чревоходец! В этм случае может статься что старик видел Ранамира лично… Полный сказочный набор у подножья замка маленькой принцессы. Для чего?
Разум мой требовал скакать в селение за отроком-фениксом, трясти старика-чревоходца. Но душа… и не только она! Сердце горело волнением. Глаза вглядывались в горизонт. Я поднялся на стену, где видно было гораздо дальше и сел на камни в ожидании.
Я очень надеялся, что через десяток вёрст, Илларис успокоится, сумеет унять ужас, наверняка клубящийся сейчас в её юной душе и вернётся сюда. Может не сразу, но хотя бы к ночи.
33. Две памяти
Илла:
Завораживающе и пугающе внизу, подо мной проносились леса и реки, вздымались горы, раскрывались, словно звериные пасти, овраги. Я не думала, просто летела прочь. От чего? От себя самой?!
Сколько прошло часов? Кажется, близился вечер. Остановиться меня заставило море. Вернее видимый мне на горизонте в его волнах барьер миров. Здесь он в морской глади, в других местах идёт прямо по земле. Человек может подойти к самому краю нашего мира и ощутить его хрупкость… Дальше лететь некуда. Наш мир мал.
Земля под лапами вздыбилась пылью. Крылья устало опустились. Насколько хватало глаз, вокруг было безлюдно. Люди стараются не селиться у барьера. А те что всё-таки решаются укрываются в высоких каменных замках. Могучих крепостях приграничья.
Барьер казалось трепетал. Словно сама реальность шла волнами…
Там за этой ели видимой стеной мир нелюдей. Мир, в котором человеку не выжить.
Я села на землю. Неудобно. Хвост мешается. И так и эдак не кладётся! Я выходит тоже теперь нелюдь? Но я здесь. Мой отец, мама, сестрёнка — люди! Я дитя этого мира, но и того тоже…