Я задумался:
— В чём вообще связь между союзом двух, пусть нелюдей, и магией мира?
Старик усмехнулся:
— Помните ли вы сказку, внимательнейший?
— Помню почти дословно!
— Как звери в ней изгнали смрадных тварей?
— Кажется, создали страшную тень.
— Дословно, скрупулёзнейший!
— Они выстроились в ряд в потоке света. Нетопырь, хорь, двуликий зверь и сокол. Сокол отразил свет крыльями и нетопырь закрыл дверь.
Сказитель кивал:
— Вот именно. Их было четверо. Магия сковала их последовательно и отражение замкнуло эту цепь. Но через несколько лет после своей победы они рассорились. К власти пришли дети и внуки, и каждый род имел по-своему гадкий характер. И тот, кто в этой сказке назван соколом, книги не сохранили его истинного имени, подрался с двуликими и проиграл. Вы думаете, идею заточения вашего рода придумали люди? Нет. Около сотни лет, двуликие подобный образом держали пленниками род сокола, бдили чтоб сей род не угас и не ушёл в возрождение, в неизвестность. А потом однажды потеряли последнего потомка. Кольцо распалось! Магия прекратила свой круг и начала покидать мир. Это происходило очень медленно. С каждым годом они просто подобно рыбакам возле высыхающего пруда всё больше и больше видели её отход. Огневики пограничья всё меньше и меньше извлекали пламени на одни усилия. Жизненные силы кровопивцев истощались. Ранамир был в панике и попытался замкнуть кольцо без сокола. Объединиться с двуликой брачным даром. Позволить магии течь на троих.
— По-твоему это сработает?
Старик слегка помрачнел:
— Не могу ведать, пытливейший. Дьямар пал без подмоги кровопивцев и двуликих, за полстолетия до сих событий. Преданный слуга нашёл возрождённого и вырастил его как сына. Но он дал ему лишь те знания, коими владел сам. Нам достались долгие жизни. Мой отец наблюдал как убив Ранамира, Полисанна отыскала его возрождённого потомка и двенадцать лет своими руками растила его как сына. Юный кровопивец любил двуликую как мать. Был с ней единой семьёй. Это не помогло. Магия полностью покинула мир в момент гибели кровопивца и не возвращалась с взрослением юноши. А через этот срок Полисанна была сокрушена в войнах с людьми. С ней двуликие ушли в возрождение и потеряли все тайны, которые хранили. О роде сокола не осталось ни одного упоминания. Если и был другой способ — он потерян.
35. Дорога куда угодно
Вазгар
Я смотрел на старика сказителя и думал. Род владык Дьямара возродил слуга. Человек, преданный своему господину-нелюдю. Предатель этого мира или наоборот мудрец…
А мой сказитель не знает, или притворствует, что не знает о фениксах? Вряд ли он мог взглянуть на мозаику в замке Иллы. Это довольно опасное место для прогулок. А дневники старосты? Без мозаики я бы, наверное, и не смекнул искать там других нелюдей.
— Как ты нашёл меня чревоходец?
Он расплылся в довольной улыбке:
— О, это было очень непросто. Вы самый непредсказуемый кровопивец, которых только видал этот мир. Но магия цепи, притягивает скованных. Потому в своей долгой жизни я много раз выходил к монастырю армии человечества и к замкам двуликих. И когда старая двуликая умерла, я пробрался в ваш монастырь и дал вам ключи от его дверей.
— Это был ты?!
Я вспоминал того толстого, казалось слегка безумного монаха, что вручил мне ключи. «Разве ваша судьба, юноша, прозябать в этих стенах — произнёс он тогда — уходите там снаружи целый мир.»
— Да. Я примерил тело монаха, неделю высматривал хитрые посты охраны, а потом принёс вам ключи к спасению. Только вы удивили меня, благородный юный кровопивец. Вы не выпили тех, кто держал вас под замком. Не прикрыли ваш побег ложным следом. Оставили им шанс раструбить о вашем бегстве и изловить вас заново. Потому мне пришлось задержаться и подчистить эту малость за вами. Сотворить ложный труп в ваших одеждах и сжечь его вместе с тем монастырём.
Я смотрел на стрика, сиротливо примостившегося на крышке грубого сундука. Страшный нелюдь, способный пройти через любые кордоны просто надев чужое тело, способный убить два десятка человек и не сожалеть об этом. Нелюдь, которым движет лишь желание чтоб его род выжил. Они молчали триста лет! Не вмешивались, не проявляли себя, пока не остались на краю.
Меж тем старик продолжал:
— Все эти хлопоты заняли у меня несколько дней. А вы, благороднейший не оставили кровавого следа или какого иного, и итоге я потерял вас. И хорошо, что первая дева-двуликая не справилась со зверем. Мне понадобилось целых пять лет, чтоб найти вас заново. Кто бы мог подумать, что вас потянет в самое пекло, на войну у барьера миров.
— Там решалась участь этого мира!
— Да, мира людей, которые пленили ваш род и держали взаперти почти триста лет!
Он замолчал. Я тоже. Спор не имел смысла, потому я спросил другое:
— А этот четвёртый род? Сокол? Его ты найти не можешь?
Старик помотал головой:
— Сокол в сказке стоял последним и лишь отражал свет на нетопыря. У него должна была быть связь с двуликими. Но я никогда не слышал, чтоб старая двуликая куда-то хотя бы выезжала из своего замка или кого-то искала. С потерей магии каждый род потерял что-то своё. И возможно этой связи без магии двуликие не чуют, или без памяти прошлого не понимают. Старуха двуликая за свою жизнь так и не обуздала дракона. Может дело в этом.
Я взглянул в окно. Было уже совсем темно. Мне не стоило задерживаться в замке Иллы. Старика ещё можно было о многом расспросить. Но времени совсем не было. Тогда в шестнадцать я действительно не понимал, что за мной бросится погоня, что моя такая новая для меня свобода, может быстро испариться, омыться свежей кровью. Я прилип к каравану, с которым шёл молоденький мальчишка менестрель. Он пел свои сказки. Рассказывал мне, тогда не знавшему ничего кроме пыльных книг, о прекрасном и благородном мире вокруг. А я внимал и верил ему. Потом меня пару раз попытались убить, одежды на мне были богатые, и проходимцам мнилось, что в моих карманах есть золото. Потом я встретил юного Вазгара и узнал, что такое трусость и предательство. Вассалы его отца, командовать которыми он был отправлен, шли на битву у барьера миров, битву, где решалась участь человечества, поражение в которой, грозилось испепелить мир людей со всеми их мелкими желаниями. Но, между тем он бежал. Бросил свой отряд, нарушил приказ отца, предал чаянья людей как вида. Я выпил его. После драки с грабителями мне нужно было исцеление. Но в оправдание, или в плату, взял его имя и пошёл на его войну. Мир, который я увидел за те месяцы, был несправедлив и совсем не похож на сказки менестреля, но смерти он не заслуживал. Так же как и старик чровоходец не был ангелом, но заслуживал спасения.
Я поднялся, подхватывая сумки:
— Ты действительно не всё знаешь старик. Я решил твою загадку! Четвёртый род был фениксы, владыки долин Иянь. В замке Двуликих есть рисунки на стенах. А в записях местного старосты значится, что фениксы уже приходили в селение, видимо они сохранили ту тягу, о которой ты говоришь. Их потомок сидит сейчас внизу на празднике и хвастает, что сразил белого дракона. Бери его и замыкай свой круг, как там это делается. Я приехал сюда спасти девицу и селян. Принцесса Илларис спасена, мне более нечего здесь делать.
Я уже шагнул к самой двери, когда старик чуть слышно произнёс:
— А кто спасёт принца Ранамира?
— Не упоминай это имя.
Он рассмеялся:
— Согласен, в попытке дать вам имя легендарного предка, ваш отец выбрал самое неподходящее. Но всё же?
Я не стал отвечать. Это уже было совсем не его дело.
Внизу всё так же гремел праздник. Повизгивала сверелька, под навесом слышался топот ног танцующих. Какая-то деваха тащила целый поднос снеди и кружек с выпивкой. Фанар раскланивался с приезжими. Какой-то седой лорд с парой своих людей невоенного вида. Когда я ступил на лестницу, лорд повернул голову, бросив на меня беглый взгляд. Я узнал его! Серый, колючий взгляд и тонкий шрам на левой щеке. Один из вельмож эдульзамского короля, что наведывался в монастырь моего заключения. Может ли быть, что он не узнал меня? Прошло семь лет… Но внешне я сильно похож на отца, так же как и он на деда… Узнал? Вероятнее всего! Если я сейчас выйду за дверь с сумками через плечо, его люди бросятся в погоню. Но если изображу, что никуда не собираюсь, скорее всего он промолчит. Людей у него пока не много.
— Фанар, подай мне ужин!
Я незаметно бросил сумки на ближайшую лавку. Моя жизнь и свобода стоит дороже. С минуту заинтересованно понаблюдал в окно за празднующими и громко добавил трактирщику:
— И вина неси!
После чего усмехнулся и кивая под ритм танца устремился на улицу. Меня никто не остановил. Я влился в кутерьму отплясывающих, пройдя пару кругов с какой-то полной девахой. Вокруг смеялись, пили, обнимались. Люди радовались безопасности. Просто безопасности! Возможности жить, пахать поля, строить дома, растить детей. Им, обычным людям не много и надо. Удостоверившись, что за мной не наблюдают я тихо отступил во тьму, неслышно скользнул к конюшне, убедился что тут никого нет и подхватив седло через плечо тихим шагом направился в сторону леса, за деревню.
Мои вещи остались на лавке в зале трактира, скоро там ещё и будет дожидаться меня ужин. Думаю, около часа времени у меня есть, прежде чем за мной бросится погоня.
Я оседлал коня, вскочил и направился на юг. Там вниз по реке по разговорам лекаря есть ещё деревни. Надеюсь, есть и другая дорога, мне неважно куда. Когда едешь куда угодно, любой ветер попутный!
Илла
Вернуться оказалось не так-то просто. Сначала я потратила почти полдня пытаясь обратно влезть в тело дракона. Не получилось! Потом ещё несколько часов чтоб влезть на дракона. Тут победа осталась за мной. Удалось отыскать то место на звере, где имелись самые наикорявейшие чешуйки, за которые сподручно держаться, а главное убедить мой кошмар, что я не упаду.
Дальше мы долго искали дорогу. Это в никуда лететь хорошо. Не потеряешься! А вот из никуда в нужное место прилететь не просто. Особенно если в первом полёте за дорогой никто не следил.